Жених поневоле - Джонсон Сьюзен (читать книги онлайн регистрации txt) 📗
В свои семнадцать лет Ники уже был высок ростом, широкоплеч, с узкой талией и стройными бедрами. Графиню внезапно заинтересовал этот сурового вида юноша, явно мучившийся проблемами взросления и созревания. Александра, знаток мужской стати, рассматривала его молодое тело, как рассматривают жеребца в стойле.
Графиня Александра знала Ники с колыбели, к тому же в тридцать шесть лет уже имела двух дочерей на выданье. Однако и в пору зрелости она оставалась исключительно красивой женщиной, невысокого роста, хрупкой, с роскошными белокурыми волосами. Она следила за фигурой, кожа у нее была атласная и упругая, как у девушки, правда, времени на поддержание красоты ей приходилось тратить все больше и больше.
Как большинство людей их круга, граф и графиня Плетневы уже много лет были неверны друг другу, однако по молчаливому договору тактично смотрели на обоюдные измены сквозь пальцы. Граф Плетнев проводил в деревне гораздо больше времени, чем в Петербурге, и это устраивало обоих супругов. Серебристо-белый будуар Александры был свидетелем многих страстных свиданий, любовники сменяли один другого, от желающих заслужить расположение одной из первых петербургских красавиц не было отбоя.
Ники рассеянно слушал поток банальных реплик и комплиментов, слетавших с хорошеньких пухлых губок Александры в тот летний полдень. Он машинально отвечал на вопросы, но глазами раздевал графиню, пытаясь представить, какие прелести таятся под ее платьем.
В семнадцать лет Ники еще не стал искушенным любовником, но и новичком его нельзя было называть, а Александра, сидя рядом с ним в укромном уголке огромной гостиной, явно предлагала ему нечто большее, нежели торопливые встречи с горничными. Мать его время от времени поглядывала в их сторону: ей было совершенно ясно, что у Александры на уме, но она считала, что подобный опыт всегда полезен юноше. Александра полжизни удостоверялась в сокрушительной силе своей красоты и ни разу не терпела поражения. А Ники явно мечтал только о том, чтобы продлить ее интерес к собственной персоне.
Для них обоих началось упоительное, сумасшедшее лето. Страсть заглушила голос разума, это было наслаждение, в котором оба они купались и которого не хотели прерывать. Она учила его премудростям любви, а сама с волнением и трепетом предавалась воспоминаниям о том, что такое юношеская страсть, не знающая границ, не ведающая сдержанности. С ним она тосковала по безвозвратно утраченной молодости, но под напором его желания расцветала вновь. От страха надвигающегося увядания, которым мучилась Александра, вылечиться невозможно, но в объятиях Ники она забывала об этом страхе, забывала о том, какой тусклой и унылой станет ее жизнь, когда она лишится своей красоты.
Через месяц родители Ники вернулись в «Ле репоз», но он остался в столице. Наследство, доставшееся ему от деда, было столь велико, что он мог ничем не жертвовать ради своей независимости. Мать пыталась уговорить Ники уехать вместе с ними. Увидев как-то раз на балу, каким откровенно влюбленным взглядом смотрит Александра на ее сына, она испугалась, как бы эта связь не поглотила его целиком. Обычно бездумная и легкомысленная, Александра была сама на себя непохожа, и княгиню пугали возможные последствия столь бурного романа. Княгиня Катерина ценила Александру как подругу, но никак не видела в ней возможной невестки. Князь Михаил сохранял нейтралитет, не лез с отцовскими советами, полагая, что его непостоянный сын рано или поздно утомится этой связью. Если же нет, то времени для отцовского вмешательства, как он считал, еще предостаточно.
Поскольку Ники, презрев условности, повсюду сопровождал тем летом графиню Плетневу, их роман в скором времени стал притчей во языцех. Ники жил так, как было приятно ей, поскольку ему это было приятно не меньше. Когда они отправлялись куда-либо, он был с ней рядом — как хозяин, едва ли не как супруг. Однако, когда ему взбредало в голову на несколько дней уехать из Петербурга, никакие уговоры, ни нежные просьбы, ни угрозы не могли заставить его переменить решение. Как ни велика была их близость, Александра чувствовала, что подчинить его себе, как она обычно подчиняла других возлюбленных, она не в силах. Если Ники хотел уехать, он уезжал, но никогда не отсутствовал подолгу. Когда же он возвращался, стоило ей заглянуть в его огромные, задумчивые глаза, ее охватывала дрожь, с которой она не могла совладать.
В конце августа князь Михаил решил, что пора принять меры. По городу ползли неприятные слухи. Ники, никогда прежде не пренебрегавший нормами приличий, практически поселился в особняке отсутствовавшего графа Плетнева. В клубах поговаривали о том, что муж-рогоносец собирается потребовать от молодого наглеца, забравшегося в постель его супруги, сатисфакции. Граф Плетнев пользовался репутацией непревзойденного стрелка, и князь Михаил никак не хотел допустить дуэли между столь неравными противниками. У Ники, несмотря на умение владеть и шпагой, и пистолетом, опыта в подобного рода поединках не было. Так что у барьера его юность, преимущества которой в спальне были очевидны, неминуемо проиграла бы опыту.
Как-то утром четверо слуг князя Михаила буквально вытащили Ники из особняка графини Плетневой, когда он, собираясь позавтракать с Александрой, спускался по мраморной лестнице, направляясь в малую столовую. Весь день Ники бушевал и даже угрожал отцу, а князь Михаил пытался объяснить ему всю серьезность ситуации. Увы, ни одна из сторон не готова была прислушаться к доводам другой.
Поздно ночью Ники удалось бежать от своих стражей, и он поспешил к Александре, которая была в отчаянии от надвигавшегося скандала. Она, всю жизнь следовавшая неписаным правилам и никогда не доводившая своих отношений с кем бы то ни было до опасной черты, была теперь вне себя от досады. Что такое нашло на нее этим летом, почему она позволила себе так забыться?! Ее природная осторожность была побеждена необузданным темпераментом Ники, и теперь при мысли о том, что свет отвернется от нее, она приходила в ужас.
Ники, расхаживая взад-вперед по ее спальне, умолял Александру стать его женой, но она даже помыслить не могла о браке с неоперившимся юнцом, которому годилась в матери. Она не снесла бы насмешек. Тогда он на коленях стал упрашивать ее уехать с ним в Европу, говорил, что денег у него предостаточно, что их ожидает роскошная жизнь, что они будут счастливы вместе. Этого она также не могла принять — мысль о том, чтобы стать содержанкой, ее шокировала. Ники грозился, что убьет ее мужа на дуэли. Страстность и необузданность юного любовника приводили Александру в неописуемый ужас. Она заливалась слезами, орошавшими их сплетенные руки. В качестве последнего аргумента Ники сказал, что главное — не потерять их любовь, и ради этого он готов преодолеть любые трудности, обещал исполнять все ее желания.
Он ждал ответа, но она не могла ему ничего обещать. Всю жизнь Александра безоговорочно принимала весь свод правил, которым руководствовалось высшее общество, не отступала от этикета и не желала отказываться от этого мира. Она пыталась объяснить Ники, что следует вести себя так, как принято среди людей их круга, принимать необходимость светских условностей, быть примером в глазах окружающих. Она предлагала ему тайную связь, чувствуя, что не в силах совсем отказаться от него.
Однако Ники был сыном своего отца, и с чем-то его происхождение и воспитание не позволяло ему смириться. Он встал, окинув ее презрительным взглядом, и холодно попросил избавить его от необходимости выслушивать подобные банальности. Ники видел, что Александра была убита горем, его юная душа рвалась ее утешить, но он не мог дать ей того, что она желала, — безопасной, благопристойной, одобренной светом жизни. Она расплакалась еще горше, но тут дверь распахнулась, в спальню ворвались слуги князя Кузанова и, подхватив Ники под руки, увели его.
Князь Михаил не хотел рисковать и подставлять своего единственного сына под дуло пистолета разгневанного мужа. Он вырвал Ники из объятий Александры для того, чтобы спасти его. После разрыва с возлюбленной Ники был оскорблен, расстроен, разочарован и легко дал уговорить себя уехать из Петербурга.
