Любовь Илги: осень, лето. - Кондрашова Людмила Рафаиловна "ZuZylochka1951" (серия книг TXT) 📗
О многом мне хотелось переговорить с любимым братцем. Уж я бы ему кое-что сказала! А может быть со злости даже треснула его по уху как бывало в детстве. Но когда нас привели в отведенную ему рядом с моей светлицу, это хитрец тут же приложил палец к губам.
- Уши,- прошептал он, обнимая меня. Конечно, Рысь был прав: наверняка тайные слуховые оконца были у соглядатаев князя, любое неосторожное слово могло погубить нас. А может Даниил и сам бы решил подслушать, о чем это говорят братец с сестренкой наедине после долгой разлуки.
И мы начали болтать без остановки о родителях, няньках, мамках, прислужницах, торговле отца, урожае, моих приключениях, перемежающихся отчаянными громкими всхлипываниями, братскими объятиями и поцелуями. Разговор был долгим, почти до самого вечера, и таким плаксивым, что тот, кто слушал нас, наверняка очень утомился.
Наконец любезный братец решил, что хватит скоморошничать и поднялся.
- Пойду наведаюсь к моим ребяткам, посмотрю, как их там устроили. А ты отдохни, сестренка, приоденься к ужину. Привез я тебе твои наряды,- весело подмигнул он мне и пошел прогуляться.
В моей светлице уже стоял приготовленный заранее мной и Рысью дорожный сундучок дочери богатого купца.
Тут уж я расстаралась для княжьего приема. Тонкая рубаха из белоснежного полотна, богато украшенная разноцветной вышивкой и новгородским жемчугом по рукавам, вороту и подолу, летник из ярко-синей сверкающей заморской ткани с длинными рукавами, увешанный серебряными пуговицами-бубенчиками, и расшитый золотыми нитями; наголовная шелковая лента с височными кольцами и подвесками; десяток дорогих браслетов на запястья и перстни на каждый палец, вышитые золотом черевики на ногах, плащ с капюшоном из собольих шкурок – все для того, чтобы усыпить бдительность князя Даниила. Не знаю, насколько красивой показалась бы эта византийская роскошь в его глазах, но не холодно было точно.
Я немножко повертелась перед зеркальцем, ловя восхищенные взгляды служанок. Девица на выданье, красавица, да еще и богатая невообразимо - именно об этом кричал весь мой облик.
Скромно опустив глаза, я встретила вошедшего в светлицу князя Даниила и Рысь и поклонилась им низким уставным поясным поклоном.
- Какая красавица сестра твоя, Петр!- не смог сдержать восхищенного возгласа князь, с упоением разглядывая меня.- А жених, - он запнулся,- есть у нее жених?
- Уже год свахи ходят вокруг дома, да пока еще никого не выбрала,- усмехнулся братец. Князь Даниил просиял.
Пересмеиваясь и переговариваясь, мы прошли в княжью горницу, где был накрыт богатый ужин. Несколько перемен блюд: жареные на вертелах рябчики, куропатки, куски диких кабанов, пареные репа, капуста и брюква, всевозможная зелень, меды вишневые и смородиновые, квасы, пироги со смоквой - хотя нас за столом было всего трое, еды хватило бы на десятерых дюжих воинов.
Этот хитрец Рысь, без умолку болтавший в течение почти двух часов, пока длился ужин, наконец сделал вид, что вдоволь напился хмельного меду и уронил голову на руки. Мы с князем остались вроде бы наедине. И тут он дал волю своим взглядам: откровенно нескромные, они останавливались на моих загоревшихся щеках, на груди, плечах, ласкали пальцы, волосы, губы. Я уже не знала куда деваться, проклиная про себя этого захрапевшего якобы братика.
- Зарделась ты, моя скромница,- пробормотал князь Даниил. – А что же и жениха-то нет у тебя?
- Да пока никто не понравился ни мне, ни родителям, - прошептала я тихо. Он быстро обошел стол и сел на лавку рядом со мною.
- А чем я не жених? Я ведь тебя как увидел, в огне сгорел, только и мечтаю о тебе, не могу остановиться в мыслях, - голос его слегка вздрогнул.- Посмотри хотя бы на меня ласково, скажи, что не откажешь, если в Новгород сватов пришлю. Да и как я буду без тебя, когда ты уедешь…
- Послушайте, князь, разве это возможно? Ведь вы меня видите и знаете всего один день. И ничего вам обо мне неизвестно,- ответила я, пытаясь удержать бурно бьющееся сердце.
Он осторожно и нежно взял меня за руку. Жар пробежал от его горячей ладони по моему телу. Я вырвала руку и отодвинулась от него.
- Нет,- сказала я, - не трогайте меня, прошу вас. Это нельзя, это нехорошо.
- Да что ж плохого в том, что я буду просто держать тебя за руку? Это же ни объятия и ни поцелуи… Какая же ты немыслимая красавица! У меня душа вся изболелась, места себе не нахожу второй день…
- О чем вы говорите? Не хочу ничего слушать. Сейчас вот разбужу братца…
- А я попрошу стражу уложить его на полати, так он и до утра проспит.
- Значит и я до утра буду сидеть возле него, а попробуете меня тронуть - закричу.
Князь был слегка озадачен.
- Так я же обещал к тебе сватов заслать! Ты что, не согласна? Я жених твой буду, а ты мне даже за руку не даешь себя взять.
Он резко поднялся и встал перед висевшей в углу иконой, слегка озаренной слабеньким огоньком лампадки, поклонился и осенил себя широким крестным знамением.- Вот тебе крест христианский! Женюсь на тебе, Бог свидетель!
Что мне было до его клятв!
- Пока отец мой не знает, что со мною и где я, и согласия своего ни на что не дал,- твердо ответила я, искоса взглянув на него.
- Разве он посмеет мне отказать?- разозлился князь.- Кто он такой? Простой купец? А я его дочь княгиней сделаю!
- Он мой отец! Какова будет его воля, так я и поступлю, а пока вы мне никто!- отрезала я и встала напротив.
Ух как загорелись его глаза! Я была так близко от него! Если бы не Рысь, он бы вновь набросился на меня.
- Какая же ты красивая! И очень недоступная, холодная как лед! Нет в тебе никаких чувств ко мне! Но все равно ты будешь моей, я добьюсь тебя во что бы то ни стало!- он бросил взгляд на явно мешавшего ему Рысь.
Тут я испугалась его неистовства, сама подошла и взяла его за руку. Он задрожал всем телом, ухватил сразу вторую мою руку и поднес к губам.
- Я умоляю вас, не пугайте меня, не делайте мне ничего плохого, а когда приедут ваши сваты, я дам согласие. Но не раньше,- потихоньку отнимая руку от его горячих губ, прошептала я.- А пока попросите проводить меня и брата в горницу. Я очень устала. Такой длинный день…
- Да я с вами поеду в Новгород завтра же просить твоего отца выдать тебя за меня!- обрадовался он.
Лицо его засветилось, и князь улыбнулся немного детской радостной улыбкой…
Зря! Все его чувства были напрасны! Горечью и тоской наполнилось мое сердце.
Этой же ночью кольчужники Рыси, опоив привезенным сонным вином внешнюю и внутреннюю стражу и тайно перебив сопротивляющихся, открыли ворота подошедшей дружине заклятого врага Даниила - его брату Радомиру. По другому крепость Кривец было не взять.
Глава 3.
Шум битвы и дикие крики раненых и умирающих я слышала всю ночь, и они привели меня в невозможное состояние духа. С началом штурма я начала плакать и плакала все время. «Ни за что не буду больше никому мстить, ни за что! Кровь, пожары, смерть!»- рыдала я, уткнувшись лицом в подушку. До этого, ослепленная жаждой мести, ни в коем случае я не задумывалась о таких последствия. Как же я была глупа! А сейчас, вспоминая милые личики Тали, Малика и Миры, металась по комнате, озаренной всполохами пожаров, проклиная свое решение, принятое в свое время так легко. « Ну что они-то мне плохого сделали, что? Почему они сейчас страдают? Все из-за меня!» - невозможно было осознать и простить ту самовлюбленную жестокость, которая гнала меня по дороге этой страшной мести. Потом то ласковое и грустное, то холодное и надменное лицо князя Даниила всплывало перед глазами. Не в силах удержать разбушевавшееся воображение я то представляла его с воткнутым в горло мечом, плавающим в луже темно-красной дымящейся на холоде крови, то сброшенного в яростной битве со стены и лежащего на стылой земле с переломанными костями, издававшего низкие тяжелые стоны. Одно дело воображаемый противник, каким он был для меня всегда, что-то вроде безжизненной куклы, а другое он сейчас, каким я его узнала, с его горячими дрожащими руками, с его ласковым и грустным голосом, с его наивной верой в то, что придуманный отец-купец выдаст меня за него замуж. Что со мной происходило, я совершенно не понимала! Ох, как это было ужасно! Мои душевные муки было ни с чем не сравнить. Никогда в жизни так не ревела, разве что в детстве!«Только бы он был жив! Только бы с ним ничего не случилось!»- молилась я. За кого? За своего заклятого врага! Которому еще совсем недавно желала страшной гибели!
