Опасная близость - Торнтон Элизабет (книги онлайн полностью бесплатно TXT) 📗
Жена приподнялась в постели.
– Ради всего святого, Чарльз, хватит болтать, пора спать.
Он ухмыльнулся во весь рот.
– Раз уж ты проснулась, дорогая, может, поцелуемся?
– Ты нарочно разбудил меня! Что ты делаешь? Ах ты, шалун! А-ах, Чарльз!
Услышав, что майор Карузерс покинул дом, Катрин смело вышла в коридор. Глянув налево, она увидела, что слуга, остановивший ее, когда она попыталась спуститься вниз вскоре после прихода майора, все еще на своем посту. Конечно, он не пустит ее и сейчас.
– Хочу подышать свежим воздухом, – беззаботно сказала она.
То, что Маркус приказал слугам надзирать за ней, вызвало в ней бурю негодования, но она не собиралась изливать гнев на бедного Уильяма. Ей просто хотелось, чтобы Маркус поднялся наверх и она могла бы сказать ему в лицо, что она думает о нем.
Дверь библиотеки открылась, и она увидела на пороге Маркуса.
– Жиль! – крикнул он. – Принеси еще бутылку коньяка.
Вскоре появился слуга, спешащий в библиотеку с бутылкой в руке.
Катрин юркнула в свою комнату и захлопнула дверь. Она жаждала узнать, о чем говорили Маркус и майор Карузерс, но ясно было, что ее муж не собирается ничего рассказывать. Не зря она боялась признаваться ему, что она его жена. Катрин Кортни была сама себе хозяйка. Графиня же Ротем всецело во власти мужа. Все изменилось, и теперь майор Карузерс бессилен ей помочь.
Она нервно расхаживала по комнате, потом прилегла на кровать, пытаясь успокоиться, но через пять минут вскочила и снова принялась расхаживать из угла в угол. Гнев душил невыносимо, но посте пенно ей удалось взять себя в руки и пришло понимание, что дело не в запрете Маркуса покидать комнату.
Катрин села на край кровати и попробовала разобраться в своих чувствах. Что она испытывала? Разочарование? Подавленность? Скорее отчаяние. Как вернуть доверие и уважение Маркуса после того, что сделала? Как вернуть его любовь? Она вспомнила, что он не хотел жениться на ней. Все, что он предлагал, – это стать его любовницей.
Она вытянулась на кровати и с замиранием сердца смотрела в пустоту. Будущее казалось безотрадным. Она закрыла глаза и стала ждать, когда придет Маркус.
Услышав, как щелкнула задвижка на двери, Катрин рывком села в кровати. Прошло несколько часов, но она так и не заснула. В слабом свете догорающих свечей Катрин увидела, что он без сюртука и галстука, в расстегнутой до пояса рубашке. На лице его блуждала улыбка, и она поняла, что все это время Маркус пил, но не предполагала, насколько он пьян.
Он двинулся к ней, и она почувствовала страх. Он был мужчина сильный и властный, и Катрин не могла прочесть, что у него на уме. Когда Маркус наклонился к ней, она ощутила запах бренди, но сумела не показать своего страха.
– Клянусь всем святым, что я не насиловал твою сестру, – сказал он.
Она коснулась ладонью его посуровевшего лица.
– Я тебе верю.
– Скажи мне, что не любишь Эль Гранде.
– Я не люблю его, Маркус, так, как ты имеешь в виду, и это правда.
Он наклонился еще ближе.
– Скажи, что твоя страсть была настоящей. Что хотя бы в этом ты не лгала.
Катрин немного успокоилась и искренне сказала:
– Она была настоящей. Меня всегда влекло к тебе, даже в самом начале, в Испании.
Это были последние их слова той ночью. Маркус задул свечи и лег к ней. Он взял ее так, как не брал прежде. Нежности не было в помине, страсть его была неудержимой, грубой, первобытной и разбудила в ней самые потаенные и темные инстинкты.
Когда все было кончено и она в последний раз содрогалась в его объятиях, Маркус вытянулся рядом и мгновенно уснул. Катрин долго лежала без сна и гадала, что ждет их впереди и сможет ли она это вынести.
На другое утро супруги встретились за завтраком. Ей пришлось довольно долго ждать, пока он появится. Ничто в нем не выдавало человека, который прошлой ночью вел себя в ее постели как дикарь. Перед нею вновь был джентльмен, аристократ.
Маркус кивком отпустил слуг, подошел к буфету и налил себе кофе.
– Вчера майор Карузерс сделал интересное признание, – сказал он, сев к столу.
Ей сейчас было не до того, что сказал майор Карузерс. Хотелось услышать от него такое, от чего все стало бы по-прежнему, что показало бы, что он испытывает к ней не только физическое влечение.
– Какое признание?
– Он сказал, что больше не подозревает меня и что он зашел в тупик.
Гордость не позволила ей показать своего разочарования. Катрин машинально спросила:
– Почему он больше не подозревает тебя?
– Потому что я не ликвидировал тебя, когда понял, кто ты.
– Тогда кого он считает убийцей?
– Нашего неведомого стрелка.
Он взглянул на нее и тут же отвел глаза. Она была не похожа на женщину, которая лишь несколько часов назад отдавалась ему с таким самозабвением. Прошедшей ночью он владел ею с такой беспощадной страстью, что это потрясло его самого. Оказывается, не такой уж он цивилизованный человек, каким представлял себя.
После ухода майора Карузерса он час или два просидел в библиотеке, стараясь заглушить коньяком горечь от ее предательства. Но это не помогло. Хуже того, заставило забыть, что он джентльмен. Пробудило первобытные инстинкты, разожгло желание подчинить, подавить женщину, которая принадлежит ему. Стереть в ее сердце и душе память об Эль Гранде. Теперь она даже не смотрит на него. Боже, что он наделал!
– Ты что-то сказал, Маркус?
– Я сказал, что у Карузерса есть своя теория. Все эти люди были убиты потому, что могли узнать стрелка. По какой-то одному ему известной причине он не хочет, чтобы это произошло. Ты, Эль Гранде и я уцелели потому, что не встречались с ним лицом к лицу и не сможем его опознать. Стрелок должен понимать это, иначе ликвидировал бы и нас. Такое предположение не лишено смысла, как считаешь?
– А как насчет нападения на тебя? А лампа, разбитая на лестнице в башне?
– Карузерс сказал на это: а если бы никаких убийств не было, как мы объяснили бы нападение на меня и разбитую лампу?
Катрин задумчиво посмотрела на него и сказала:
– Мы решили бы, что на тебя напали какие-то злодеи, подстроив ловушку с помощью записки от…любовницы, ну а лампа – та могла упасть просто от порыва ветра.
– Точно. Значит, мы можем перестать бояться собственной тени.
– А если майор Карузерс ошибается?
– Я только потому с самого начала не заподозрил стрелка, что подумал: это твоих или Эль Гран де рук дело. Если же мы трое не виноваты, тогда кто это может быть? – задумчиво сказал Маркус.
Он намазал тост маслом и принялся за еду. Катрин налила себе остывший кофе и посмотрела на Маркуса. Что-то в ее взгляде заставило его насторожиться.
– В чем дело? – спросил он.
– Ты понимаешь, что все это значит? Мы вольны делать, что пожелаем. Я опять могу стать Катрин Кортни.
– Ты не Катрин Кортни, – резко сказал Маркус. – Ты моя жена, графиня Ротем. Но я пони маю, что ты имеешь в виду. Что тебе нет необходимости играть роль Каталины.
Она подалась к нему.
– Я думала над этим, Маркус, и нашла выход.
– Неужели нашла? – спросил он с деланным равнодушием.
– Эль Гранде и я можем подтвердить, что тебя вынудили жениться. Теперь у тебя есть свидетели, Маркус. Брак признают недействительным, и мы можем идти каждый своей дорогой.
Он так свирепо посмотрел на нее, что Катрин отшатнулась.
– Я уже сказал тебе: отныне все буду решать я, а не ты или Эль Гранде, – яростно проговорил он, чеканя каждое слово. – Ясно?
Она вскочила и закричала не сдерживаясь:
– Мне наплевать, что ты сказал, с меня хватит, я хочу развода! Я отказываюсь изображать Каталину. Ненавижу эти черные волосы. Хочу снова жить собственной жизнью. Хочу к друзьям, хочу домой, хочу быть собой! – Ноги у нее задрожали, и Катрин оперлась о стол. – И я не хочу, чтобы ты использовал меня так, как этой ночью.
Глаза у него потемнели, на скулах играли желваки. Все, что он пережил прошлой ночью, обрушилось на него с новой силой. Он был уязвлен до глубины души, и не только ее предательством, но и тем, что, как ему казалось, даже в своей страсти она была неискренна.
