Коршун и горлица (Орел и голубка) - Фэйзер Джейн (книги без регистрации txt) 📗
— Ты напугала меня, — Сарита поспешила вытереть слезы.
— Извини, — я не хотела беспокоить тебя на тот случай, если бы господин Абул все еще был с тобой.
При этих словах из глаз Сариты снова брызнули слезы, нос ее заложило, а рот наполнился слюной, которую она не могла сглотнуть.
Кадига стала стучать ей по спине, пока она не перестала задыхаться.
Сарита в полном изнеможении упала на диван.
Глаза ее наполнились страхом смерти.
— Что со мной, Кадига? Я скоро умру, я чувствую это.
Кадига покачала головой в ужасе от той правды, которую знала. Потом она внезапно повернулась и выбежала из башни. Она побежала по кипарисовой аллее в позолоченную приемную калифа. На ее пороге она остановилась, встреченная тройкой вооруженных мужчин.
— Какое у тебя здесь дело, женщина?
— У меня неотложное дело к калифу, — сказала она голосом, близким к шепоту. — Мне необходимо немедленно поговорить с ним.
Один из солдат покачал головой.
— Он прощается с гостями около ворот крепости. Если у тебя к нему дело, обратись к нему в те часы, когда он будет справлять правосудие.
Кадига повернулась, чтобы уйти. В конце концов, она попыталась предотвратить это. Едва ли это ее вина, если калиф не пожелает ее выслушать, но тут перед ней встали глаза Сариты, полные ужаса и страха, и она остановилась.
— Я подожду калифа здесь, — сказала она. Солдаты бурно запротестовали, заявив, что служанке не пристало находиться в подобном месте, так как таким, как она, калиф не дарует аудиенции.
— Я служанка госпожи Сариты, — сказала она, как могла, твердо, — господин Абул выслушает меня.
Потом, не дожидаясь, что они выпихнут ее из приемной силой, она села на полу возле колонны и стала ждать.
Стражники обменялись взглядами и пожали плечами. Когда дело касалось пленницы из башни, оно часто принимало необычный оборот.
Так что, когда Абул, мрачный после несчастливой ночи и принужденных дружеских прощаний с Каледом, вернулся в свои апартаменты, чтобы приготовиться к дневным заботам, взгляд его упал на темную фигуру Кадиги.
Завидев его, она вскочила и устремилась ему навстречу:
— Мой господин Абул, я очень прошу вас…
— Женщина сказала, что у нее к вам личное дело, — прервал ее один из стражников. — Она была очень настойчива и сказала, что оно касается женщины из башни, и мы подумали, что будет лучше, если мы позволим ей остаться. Но если вы хотите, чтобы мы удалили ее, мой господин…
Абул жестом велел ему замолчать. Он посмотрел на Кадигу, стоящую тут же, в глазах ее была тревога.
— Пойдем, — сказал он тихо и прошел в палату.
Стражник прикрыл за ней дверь, и она постаралась вернуть себе мужество, несколько подтаявшее за долгие минуты ожидания.
— Какое у тебя дело ко мне, Кадига?
В его мягком тоне и спокойном взгляде было нечто, придавшее ей сил.
— Я боюсь говорить, мой господин калиф, но все же не могу молчать.
— Тебе нечего бояться, — сказал он, ставя бокал на стол. — То, что будет сказано в стенах этой комнаты, останется исключительно между нами. Так что о госпоже Сарите ты должна мне сказать?
— Я думаю… думаю… мой господин, думаю, что она проглотила нечто такое, что не пойдет ей на пользу.
Колени Кадиги дрожали, ладони вспотели, Ну вот она и сказала, сделала признание, целиком отдавшись на милость Мули Абула Хассана.
— Ты знаешь, когда Сарита проглотила это вещество? — спросил, наконец, Абул.
— Думаю, регулярно, в течение многих недель, мой господин.
— Ты знаешь, кто давал его ей?
Кадига увлажнила губы.
— Я сама, мой господин.
Абул понял ее правильно.
— Как ты делала это?
Ноги Кадиги подогнулись, она сгорбилась и наклонила голову, как бы пытаясь преодолеть свой ужас. Если она скажет, султанша сможет обвинить ее в чем угодно.
— Не бойся, — сказал Абул, скажи. — Он протянул к ней руки и поставил ее на ноги. — Нет никакой нужды тебе сидеть на полу. Сядь сюда, — и он подтолкнул ее к дивану — Сядь.
Кадига повиновалась ему.
— Давай будем говорить прямо, — сказал Абул. — Ты ведь начала говорить о яде?
Кадига медленно кивнула.
— И ты… давала его?
Она снова кивнула.
— В чем, Кадига?
Кадига видела перед собой палача с занесенным над ее головой ножом, чувствовала его железную хватку, слышала крики возбужденной толпы. Она не в силах была говорить.
— Если ты не скажешь это, Кадига, то зачем вообще сказала мне что-то?
Абул старался сохранить терпение, хотя и не понимал, почему женщина не хочет рассказать все до конца.
— Потому что думаю, что она умрет, если врач не поможет ей, — судорожно сглотнула Кадига. — Отрава проникла уже глубоко и я не знаю никакого способа остановить ее действие. Но, возможно, Мухаммед Алахма знает его?
— Но как он сможет найти противоядие, если ты не скажешь, кто подсыпал яд и какова его природа?
Голос его не выдал той паники, которая охватила его, когда он узнал, что жизнь Сариты висит на волоске. Жизнь без Сариты… без этого трепетного и такого живого существа… она была бы непереносима.
— Скажи мне, — он был уже не в силах скрывать своего отчаяния и Кадига ответила ему.
— Думаю, он содержался в снадобье, которое она принимала против зачатия.
— И ты смешивала это снадобье?
Кадига кивнула.
— Из… из зелья, которое готовит… — Кадига не могла подавить свой страх. — Она обвинит меня в лжесвидетельствовании, мой господин, и мне отрежут язык.
— Тише, замолчи, — сказал он, кладя руку ей на плечо, — никто и ни в чем тебя не обвинит. Я уже сказал тебе, что все, что ты скажешь мне, останется между нами.
Кадига продолжала всхлипывать, поэтому он вышел на коллонаду в надежде на то, что утренняя прохлада успокоит его, если вообще, что-либо могло его сейчас успокоить.
— Ты ведь говоришь о госпоже Айке, не правда ли?
Он взглянул на нее через плечо.
Кадига кивнула, хотя и не перестала всхлипывать.
— И ты думаешь, что Сарита уже несколько недель принимает этот яд?
Она еще раз кивнула.
— Действие его медленно, мой господин. Но по-моему, оно уже стало…
— Я знаю, что уже произошло, — неожиданно жестко прервал он ее, но жесткость эта была направлена целиком на него самого, так как он винил себя в том, что не сумел распознать саритиного нездоровья.
— А что, ты не знаешь, яды всегда так действуют?
— Некоторые, да, мой господин, но у меня нет такого опыта, как у Мухаммеда Алахмы.
— Да, если кто и сумеет ей помочь, то только он.
Ну иди в башню и ухаживай за Саритой. Об остальном я сам позабочусь. — Тебе нечего бояться, — продолжал он. — Защита калифа пока еще кое-что значит здесь, наградить же он может так, как никто.
Кадига посмотрела на него глазами, затуманенными слезами, в которых, однако, страха уже не было.
— Да, мой господин Абул, — сказала она и поспешила в саритину башню.
Оставшись в одиночестве, Абул почувствовал, как отчаяние вползает ему в душу. Так, значит, Сарита сейчас находится в цепких объятиях насланной на нее болезни. Он слишком хорошо знал, что это такое, чтобы не бояться худшего. Она потеряна для него. Но тут к нему пришла решительность. Он не позволит этому случиться. Сарита должна победить. Он придаст ей сил, сделает все, чтобы она не поддалась действию отравы. Она молода, здорова, а Мухаммед Алахма — прекрасный лекарь и алхимик. Он сделает так, что Сарита поправится.
Абул прошел обратно в комнату и распахнул дверь и приемную.
— Немедленно пошлите за Мухаммедом Алахмой. Пусть он ждет меня здесь.
Удивленные стражники проводили взглядами калифа, который поспешно вышел из приемной.
Проходя мимо части дворца, в которой обитали его жены, Абул непроизвольно сжал рукоятку кинжала, лежавшего во внутреннем кармане его платья, потому что перед его мысленным взором встало лицо Айки. Он тут же заставил себя вынуть из кармана руку и выкинуть ее образ из головы и не знал пока, что будет с ней делать, но понимал, что для того, чтобы придать Сарите сил и тем самым помочь ей справиться со смертельным недугом, ему необходимо иметь ясный и незатуманенный думами о мести разум.
