Наследство Валентины - Коултер Кэтрин (книги без сокращений txt) 📗
Джеймс и Джесси махали вслед, пока гости не исчезли из вида. Джеймс радостно потер руки. Он был полон энергии и готов был наверстать потерянное за последние два дня. И страшно удивился за завтраком, что смотрит на Джесси, как голодный волк.
Джесси, однако, весело болтала, очевидно, не сознавая, что его вожделение ежеминутно возрастает. Он больше не мог ждать. Все тело тупо ныло. Ему нужно только одно – поскорее затащить жену в постель.
– ...Как, по-твоему, не купить ли и нам пару павлинов? Мне бы хотелось такого, как Фред, который постоянно прижимает «даму сердца» к дереву или стене.
– Джесси, заводи хоть дюжину павлинов, если пожелаешь. А сейчас доедай завтрак и поухаживай за мной.
– И что от меня требуется? – с деланной невинностью осведомилась Джесси, хотя выглядела при этом невероятно соблазнительно – локоны кокетливо подпрыгивают, когда она склоняет голову набок, глаза коварно поблескивают, щеки разрумянились, рот полуоткрыт.
– Увидишь. Ты сыта?
Джесси, отбросив салфетку, улыбнулась мужу:
– Сыта.
– Тогда пойдем.
И, конечно, он повел ее в спальню. Сначала не спеша, но вскоре Джесси, расшалившись, обогнала мужа, хотя тот изо всех сил волочил больную ногу. Пока он добрался до двери, Джесси уже стояла посреди просторной комнаты, пристально наблюдая, как Джеймс переступает порог и поворачивает ключ в замочной скважине.
– Вот и все, – мрачно объявил он, шагнув к жене.
Она протянула руки перед собой, словно пытаясь отстранить его.
– Создатель, да ведь сейчас раннее утро, Джеймс! Даже дождь не идет, и небо ничуть не потемнело, солнце такое яркое! Надеюсь, тебя не посетили плотские мысли? Твоя бедная нога, должно быть, ужасно тебя мучит!
– Да, ведьма ты этакая, – прошептал он, сжимая ее лицо ладонями. – И что из этого?
У нее на губах заиграла улыбка женщины, которая точно знает, что делает, и понимает, что делает это хорошо. Джеймс поцеловал ее, быстро, почти грубо, и отпустил.
– Джесси, ты кокетка. Ужасная. Гленда ни в какое сравнение с тобой не идет. Ты безнравственная, испорченная девчонка, которая любит дразнить мужа и доводить его до крайности. И ты прекрасно знаешь: все, о чем я думал с тех пор, как Клотильда лягнула меня, – как бы поскорее сорвать с тебя платье, увидеть, что под ним совершенно ничего нет, и целовать тебя, пока ты не завопишь и не начнешь колотить пятками по матрасу. А, вот теперь и тебя разобрало, верно? Ты еще далеко не так порочна, как считаешь. Уже два дня я не дарил тебе наслаждения, но решил, что сегодня утром заставлю тебя стонать и извиваться до потери рассудка. Больше никаких уловок. Раздевайся.
Сердце Джесси с такой силой заколотилось, что стало почти невозможно дышать. Джеймс не сводил с нее глаз, и она чувствовала, как в крови бурлит странное нетерпеливое ожидание, а по телу разливается тепло, оседающее внизу живота. Она даже не представляла, что женщина может испытывать небывалое блаженство, а мужчина дарить его. Джесси всегда считала, что мужчины испорчены до мозга костей, поскольку им недостает благородства. Но сейчас она ощущала себя большей грешницей, чем мужчина, имеющий одновременно трех любовниц.
Он хотел ее, и будь проклято все остальное. Еще утро, но ему уже не терпится увидеть ее обнаженной.
Джесси стыдливо сжалась, стараясь отойти подальше. Пусть считает, что она смущена и слишком стесняется. Джесси сняла платье трясущимися руками, но эта дрожь не имела ничего общего с застенчивостью. Она молча стояла перед мужем, пока тот рывком не притянул ее к себе, не начал целовать и ласкать, и наконец подвел к постели. У него словно выросла сотня рук, лихорадочно гладивших ее тело, груди, сжимавших талию. Влажный язык пощекотал ямку пупка. Длинные пальцы осторожно раскрыли сомкнутые лепестки, и Джеймс долго смотрел на то, что скрывалось под ними... просто смотрел, и это наполнило Джесси таким непередаваемым возбуждением, что сердце, казалось, вот-вот остановится. Она изогнулась, бессознательно поводя бедрами, Джеймс рассмеялся, быстро поцеловал ее в губы, и припал ртом к крохотному бугорку, скрытому складками нежной плоти. Джесси вскрикнула.
И это было только начало. Его пальцы проникли в нее, раздвигая, протискиваясь все глубже, глубже, и Джесси, уже не владея собой, закричала и принялась лихорадочно извиваться. Боже, что он с ней делает?! Какой вихрь ослепительных ощущений! Прежняя Джесси, Джесси новая, какая разница? Она стала настоящей женщиной!
Наконец, когда она уже задыхалась так, словно пробежалась до Чейз-парка и обратно, Джеймс склонился над ней и поцеловал, лаская языком ее язык. Она ощутила собственный вкус, и, к ее невероятному изумлению, странные чувства вновь овладели ею.
Джесси бессознательно приподняла бедра. Именно этого и добивался Джеймс. Он слегка отстранился и резко ворвался в нее. Джесси скрестила ноги у мужа за спиной, вбирая его в себя, страстно желая, чтобы он слился с ней и вошел до конца.
Джеймс продолжал двигаться, но на сей раз не спеша, и это сводило ее с ума. Джесси выкрикнула его имя, стиснула его изо всех сил и услышала, как он снова засмеялся и застонал.
В конце концов Джеймс не вытерпел этой сладостной пытки и, содрогаясь в экстазе, обессилено опустился. Прошло немало времени, прежде чем он взглянул в ее затуманенные истомой глаза.
– Проклятие, Джесси, ты сводишь меня в могилу. С тобой я не доживу до своего тридцатилетия!
– Ну и обещаньице! – качнула Джесси головой и вертелась до тех пор, пока он не улегся на спину, а сама она, удовлетворенно вздохнув, прижалась к мужу, положила голову ему на плечо, а ладонь – на живот. – Знаешь, – призналась она, обдавая грудь Джеймса теплым дыханием, – это так прекрасно! С тобой я чувствую себя звездой, пылающей в небе. Ты сделал меня женщиной, Джеймс. Теперь все мои мечты осуществились, и я безгранично счастлива.
Джеймс снова опрокинул ее на спину и начал по привычке наматывать на палец медный локон.
– Звезда, пылающая в небе?
– О да. Ты великолепный любовник, Джеймс, И лучший мужчина из всех, кого я знала. Правда... я ни с одним мужчиной не была так близка. Мне ужасно повезло.
Джесси удовлетворенно улыбнулась и захихикала. Джеймс пригладил ее растрепавшиеся рыжие волосы, коснулся груди кончиками пальцев. Такая нежная белая кожа...
Джеймс жадно глядел на нее: тонкая талия, плоский живот, длинные стройные ноги, манящие рыжие завитки между бедер. Подумав о прежней Джесси, он улыбнулся и, стиснув ладонями ее горло, слегка надавил:
– Ты жуткая кокетка, Джесси Уиндем. Я действительно заставил тебя вопить, и выбивать дробь пятками, и выделывать со мной всякие весьма приятные вещи, но этого недостаточно. Ты все еще новичок в любовных делах. Начинающая. Но ты учишься, видит Бог, и очень быстро. Теперь вот притворяешься, что сейчас ночь и ты устала. Ну нет, пора отрабатывать свой хлеб и крышу над головой. Идем-ка в конюшню. Там, как всегда, дел хватает.
Натягивая черные высокие сапоги, он обдумывал, как заставить свою языкастую жену заплатить за все ее штучки.
– Еще соли, миссис Кэтсдор, пожалуйста. Да, вот так лучше.
Джеймс отложил большую ложку. Суп с окороком готов. Все приправы положены.
– Но вы не понимаете, мастер Джеймс, я...
– Я сам подам ужин жене, миссис Кэтсдор. Вы и Харлоу на сегодня свободны.
По пути в столовую Джеймс добавил в суп еще немного соли.
– А, вот и ты, Джесси. Сегодня я твой слуга. Супа, дорогая? Миссис Кэтсдор прекрасно его готовит. Я налил тебе целую тарелку. И бокал моего лучшего портвейна. Он слишком крепкий, знаю, но подается специально к супу с окороком. Рецепт Баджера.
Поднеся ко рту первую ложку, Джесси слегка поморщилась.
– Довольно соленый, – объявила она, хватаясь за бокал. – Баджер всегда кладет так много соли?
– О да. Говорит, что ветчина так и тает во рту и запах становится сильнее. Еще портвейна, Джесси?
Четверть часа спустя Джесси уже забыла, что сам муж почти ничего не ел и не попробовал восхитительного супа, объяснив, что от окорока у него болит живот. Правда, Джесси не возражала – ей больше останется. Она никогда еще не ела такого вкусного супа.
