Лесной рыцарь (Бушующий эдем) - Блейк Дженнифер (читать книги без регистрации .TXT) 📗

В конце концов Элиз удалось уговорить мадам Дусе. Она разрешила унести тело своей дочери, но не потому, что одобряла это, а потому, что у нее уже не было больше сил сопротивляться.

Француженки обмыли тело и одели покойную в оставшееся у них платье, которое они считали приличным. Они отнесли тело в лес, похоронили его в могиле, которую сами вырыли глиняными совками, и поставили над ней крест из сучьев, связанных кожаными шнурками. Потом все преклонили колена, и Элиз прочла по-французски молитву. Женщины почти не плакали: большинству из них пришлось пролить в последнее время столько слез, что их уже просто не осталось.

Нужно было возвращаться к работе, готовить пищу, присматривать за детьми. В молчании женщины потянулись назад в поселок и разошлись по хижинам. Элиз вернулась в хижину мадам Дусе и принялась за дела: она подмела пол, вытрясла постель, проветрила помещение, приготовила обильную пищу. Все это время она спокойно разговаривала с пожилой женщиной, рассказывала ей о похоронах, на которые та отказалась пойти, о том, как продвигается работа по строительству укреплений, о новостях, которые приносили в поселок воины. Она искупала мадам Дусе и завернула ее в чистое одеяло, а ее платье выстирала и вывесила на улице сушиться. Потом дала ей поесть, а сама села рядом.

Все это время Элиз внутренне сокрушалась о тяжелой доле француженок. Они всего лишились, эти женщины: домов, своей привычной жизни, мужей, даже детей, особенно если это были юноши. Они были вынуждены жить в ужасных условиях, тяжело трудиться, быть рабами у людей, которых они почитали ниже себя. К счастью, эти женщины редко подвергались приставаниям, поскольку начезы-мужчины обладали высокими нравственными качествами. Кроме того, они считали француженок нечистыми из-за того, что те не мылись каждый день. Все же некоторые молодые француженки, вызывали у своих хозяев определенного сорта любопытство. Трудно было сказать, сколько женщин вступили в связь с хозяевами, потому что большинство ни за что бы в этом не признались, но одна или две не скрывали этого, и остальные их презирали. Многих женщин хозяева били, хотя и не сильно, — главным образом за то, что те отказывались работать и были непокорны. Однако все эти женщины жили с сознанием, что их в любой момент могут ударить, и на многих это оказало такое воздействие, что в их поведении произошли необратимые изменения. Эти женщины называли начезов грубыми животными, они постоянно вспоминали пережитые ими ужасы: как индейцы сносили топориками черепа их мужей, как они убивали кошек и собак, жгли дома, где хранились семейные реликвии, с таким трудом привезенные из Франции.

Элиз все это понимала, но душа ее разрывалась на части. Маленькая Перепелка была индианкой, дикая кровь текла в жилах Рено. Элиз видела, как живут Большое Солнце, его жены, их тетки и дяди, Маленькая Сова; она слышала, как они смеются, и видела их нежное отношение друг к другу. Она знала, что эти люди — не чудовища. Элиз говорила со многими индианками и знала, как они возмущены тем, что французы бьют и наказывают своих детей. Индейцы мучили только врагов, а французы порой истязали соотечественников с помощью каленого железа, бичей, дыбы и даже сжигали их на костре.

Кто же прав? Можно ли оправдать обычаи обоих народов? Или же единственно важными и существенными являются сила оружия и воля солдат, которым предстоит сойтись в бою?

День клонился к вечеру, когда Элиз ушла от мадам Дусе. Дождь прекратился, и бледные солнечные лучи сквозили между деревьями. Она постояла несколько минут, наслаждаясь их слабым теплом, а потом повернула к ручью, решив, что после дневных трудов ей необходимо освежиться.

Она поплавала взад-вперед, чтобы согреться в холодном потоке, а через некоторое время остановилась и прислушалась. Мужчины перестали строить — уже не было слышно ни звука топоров, ни криков, сопровождавших работу. Элиз поняла, что скоро они тоже придут купаться, и вылезла из воды. Одевшись, она вспомнила, что оставила зонт из индюшачьих перьев в хижине мадам Дусе. Поскольку это был зонт второй жены Большого Солнца, ей пришлось вернуться и забрать его.

Элиз нашла мадам Дусе плачущей, пришлось ее утешать, а затем уложить спать. Лавандовый свет заката залил поселок, когда она вновь оказалась на улице. Все выглядело необычно после дождя; южный теплый ветер ласкал кожу, во влажном воздухе чувствовался запах сырой земли и исходивший от частокола аромат смолы. Тянуло дымком от очагов, на которых в каждой хижине готовился сытный ужин. Подумав о еде, Элиз вспомнила, что ничего не ела с раннего утра, и ускорила шаг.

Внезапно кто-то выскочил из-за деревьев, окружавших хижины знати. Элиз не сразу узнала Рено. Он был не один, за его спиной стояли трое воинов. Рено подхватил ее на руки и побежал, огибая основание холма, на котором стоял дом Большого Солнца. Он мчался такими огромными прыжками, что у Элиз захватило дух и она непроизвольно обхватила его за шею.

Наверху, на холме, появились две жены Большого Солнца, они что-то кричали, размахивая руками. Большое Солнце вышел из хижины и побежал вниз, потрясая кулаками, вооруженный луком и стрелами, за ним вдогонку мчались сводный брат Рено, Сен-Космэ, и другие индейцы.

Спасаясь от погони, Рено нырнул в свою хижину и поставил Элиз на ноги. Все его друзья и родственники остались снаружи. Закрыв и заперев дверь, он повернулся к ней.

Вопли протеста за дверью прекратились так же внезапно, как и начались, и Элиз вдруг осенило. Она догадалась о смысле этой маленькой драмы, которая только что была разыграна и в которой ей была отведена определенная роль.

Взяв себя в руки, как можно более холодным тоном она сказала:

— Ты не потрудишься разъяснить мне, что за сцену вы сейчас разыграли?

Улыбка тронула губы Рено, и в его темно-серых глазах появился яркий блеск, хотя, когда он заговорил, голос его был спокоен:

— Это значит, что теперь ты моя жена.

Глава 14

— Твоя жена? Что-то не припомню, чтобы ты делал мне предложение!

— А если бы я его сделал, ты бы согласилась? — Он остановился перед ней, уперев руки в бока.

— Кто это может сейчас сказать?

— Ты бы могла, если бы захотела, — спокойно ответил он. — Но это вряд ли имеет значение. Этот брак тебя ни к чему не обязывает.

— Что?!

— Ну, если, конечно, ты сама не захочешь.

— Тогда зачем же…

— Это приказ моего брата.

Она уставилась на него, чувствуя, как ее охватывает гнев.

— Так весь этот фарс был затеян по приказу его королевского величества Большого Солнца?

Рено невозмутимо выдержал ее взгляд.

— Не совсем. Я сам этого хочу. Я связан с тобой неразрывными узами — звуком твоего голоса, медовым цветом твоих волос, живостью твоих глаз… Аромат твоего тела и дыхания преследует меня. Быть с тобой — это единственное, что мне нужно. Я люблю тебя, Элиз.

Как давно она не слышала этих слов? С тех пор, как умерла мать. Элиз почувствовала, что руки у нее задрожали, а сердце замерло и сжалось. Ее внезапно охватило желание броситься к нему в объятия, растаять в них. Но она знала, что не может себе этого позволить.

Элиз расправила плечи и сжала руки в кулаки.

— Я не верю тебе!

— Ты можешь меня испытать, — сухо заметил Рено и продолжил: — Я не требую ответного чувства, я только хочу защитить тебя моим положением и титулом. Поскольку я — из рода Солнца, женщины не имеют права отказывать мне, как другим мужчинам из нашего племени. Но я клянусь тебе, что, когда все закончится, я дам тебе свободу по первому твоему слову.

Ее янтарные глаза блеснули.

— А если я попрошу свободу сейчас?

— Это невозможно.

— Почему?

— Указ уже объявлен. Мы должны пожениться, чтобы показать всем, что я выбрал тебя не из любви к французам, а из любви к тебе, француженке. Потому что ты мне нужна.

— Вот и вся любовь! — натянуто засмеялась Элиз.

— Ты что, сомневаешься во мне? — резко спросил Рено. — Хочешь, я докажу тебе?