Королева его сердца - Валентино Донна (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .txt) 📗
Данте спрыгнул с облучка фургона. Глори упорно твердила себе, что ее совсем не взволновало появление Данте. Она старалась не замечать, как солнце играет в его бронзовой шевелюре, как при виде его Глориану бросило в дрожь. Взгляд Данте на мгновение задержался на ней, а потом он перевел его дальше. Его губы поджались, выражая неодобрение или что-то большее.
– Миссис Блу уже выехала для прикрытия. Я посоветовал бы вам обеим оставаться в фургоне. А мы с мистером Блу будем наготове.
– Чтобы мы прятались как пара трусливых зайчат? Никогда в жизни! – Мод выскользнула из-за Глори и первая ступила ногой в пыль с многолетней привычкой канатоходца, спускающегося на землю после своего номера.
– Глориана. – В голосе Данте прозвучала нотка самоуверенной властности, с которой, как ей доводилось слышать, мужья посылают жен выполнять свои распоряжения. Но она не была ему женой, больше того, он ясно дал ей понять, что она ею никогда не станет, и слава Богу, потому что она никогда не стала бы спешить безропотно выполнять чьи бы то ни было указания.
Она отступила к Мод, ею тут же овладело желание оказаться в фургоне, вместо того чтобы встретиться лицом к лицу с ордой скакавших к ним вооруженных бандитов. И тогда она увидела это – часть ограды, построенной, видимо, для хранения целого набора плотничьих инструментов, висевших на штырях, вбитых в верхнюю слегу. Один конец изгороди упирался в искривленный ствол небольшого крепкого мескитового дерева. К дереву был приставлен видавший виды трехногий табурет. Глориана была готова держать пари, что если она добежит до этого дерева, то рядом с ним обнаружит прорезающий растрескавшуюся землю ручей. Земля между ее фургоном и деревом была усыпана щепками – следами плотницкой работы.
Данте выругался и отошел от них, чтобы успокоить Близзара, который рвался и фыркал, с усердием пытаясь освободиться от упряжи. Трубные звуки, издаваемые Близзаром, и приближавшийся стук копыт, от которого уже дрожала земля, делали спокойный разговор невозможным, но Глориане казалось, что она слышит нетвердый от виски голос матери в последнюю ночь перед ее смертью. Виски, должно быть, сделало Кэтрин сентиментальной, потому что она твердила обрывки фраз об отце Глори, наверное, что-то прочитанное ею в его письмах, которые она никогда не давала читать Глориане.
«Он вечерами сидит на своем табурете, что-то строгая, прислушиваясь к шуму ветра между стволами деревьев и к журчанию воды в ручье. Он говорит, что при этом все время думает о нас».
– Мод! – окликнула приятельницу Глори. – Данте! Мы приехали. – Она пристально рассматривала деревянные бруски, которые обрабатывал ее отец, думая о ней. Губы ее задрожали, и, даже крепко сжав их, она не могла остановить эту дрожь. – Это и есть мое ранчо.
Из разведки местности возвратился мистер Блу. Он присоединился к Данте, и они наконец обратали Близзара.
– Их много? – спросил Данте.
– Восемь человек.
Это соответствовало собственной оценке Данте. Однако взгляд его был недостаточно острым, чтобы рассмотреть подробности, имевшие самое важное значение. – И все вооружены?
– Да, бахана.
– Скажите своей жене, чтобы шла в фургон.
– Она в безопасности там, где сейчас находится.
В глубине души Данте был заключен тайник, пещера, темная, глубокая и совершенно недоступная ни для кого. Именно там он прятал все самое сокровенное. Когда те, кто шел вместе с ним в бой, удивлялись его железным нервам и ледяному спокойствию, никто из них не понимал, что он вверял все свои надежды и мечты тайнику внутри своего существа. Они называли его смелым и отважным, не понимая того, что этому храбрецу, открыто выступавшему против своих врагов, было нечего терять, а на выигрыш он не надеялся.
До недавних пор земли, титул и уважение были единственными ценностями для него, за которые стоило сражаться. И Данте Тревани без больших усилий сохранял хладнокровие. Он добровольно устремлялся в битву, полный решимости либо разбить наголову и уничтожить врага, либо достойно погибнуть в случае поражения. Сердце молодого честолюбца не знало сомнений, а причина была лишь одна – ни одна ценность не была ему по-настоящему дорога.
Но теперь он должен был защищать Глориану.
Последние события все в нем глубоко перевернули. Это был уже не тот прежний Данте Тревани. Он вдруг с особой остротой понял, что может потерять больше, чем воздушные замки, лелеемые его честолюбием. Он стоял перед лицом грозно надвигавшейся опасности. В голове у Данте неожиданно пронеслось, что с новой дьявольской игрушкой – кольтом – он пока еще не был на «ты» и вряд ли его навыков хватит, чтобы одолеть восьмерых бандитов. Если он погибнет в трудной схватке, он оставит Глориану на растерзание ковбоям и позорно не выполнит единственной ее просьбы – помочь вступить во владение землями, доставшимися ей от отца.
И когда душа Данте встретится с душой Джона Ди в загробном мире, астролог будет с насмешкой говорить, что и здесь дар провидения ему, Джону Ди, не изменил и он был прав, препятствуя женитьбе Данте на Елизавете.
– Черт с ним, с этим Ди. – Мистер Блу с удивлением смотрел на него, открыв рот, но у Данте совершенно не было времени что-то ему объяснять. – Да и с английской короной тоже. Распрягите Близзара, мистер Блу, но оставьте повод, – приказал Данте. – Мне он сейчас понадобится.
С этими словами он передал вожжи индейцу и подошел к фургону. Глориана и Мод стояли у его стенки, прижавшись друг к другу и не спуская глаз с приближающихся всадников – так застывший без движения, завороженный олень смотрит на несущегося навстречу волка. Прежде чем они успели воспротивиться его намерениям, Данте сгреб по одной миниатюрной женщине себе под мышки и поднялся с ними через распахнутую дверь в фургон. Он захлопнул дверь снаружи, накинул щеколду и закрыл ее крепким клином, который, видно, послал ему сам Бог: его вырезы так точно пришлись по щеколде, словно были специально для этого сделаны.
Женщины яростно барабанили кулаками в стенки фургона, заглушая топот приближающихся лошадей, и кричали при этом так пронзительно, что такого шума, подумал Данте, не подняла бы и тысяча кошек, запертых в фургоне. Он вздохнул. Чего только ему не приходилось делать, чтобы скрыть присутствие Глорианы от чужих глаз!
– Глориана! – крикнул он, перекрывая их крики, чтобы привлечь ее внимание. – Я оставил вам свой меч. Перережьте друг друга, если понадобится.
Напоминание о предостережении шерифа Оуэнса заставило их замолчать, но благословенная тишина длилась не больше минуты. Данте постоял, опершись рукой на дверь фургона. Ее сотрясание под кулаками женщин отзывалось в самой глубине его сердца. Он с трудом подавил желание распахнуть настежь дверь и схватить Глориану в объятия, чтобы защитить ее собственным телом, не доверяя хлипким стенам фургона.
Он шагнул от фургона к мистеру Блу, чтобы взять из его рук повод Близзара, и вскочил на спину встревоженному жеребцу. Животное было прекрасно обучено. Ни его волнение, вызванное приближением других лошадей, ни недовольство тем, что его держали в такой момент на привязи, не помешали ему мгновенно подчиниться твердой воле седока. Данте отъехал в сторону, так, чтобы фургон оказался вне поля обстрела на случай, если одновременно в него нацелятся все восемь бандитских пистолетов одновременно.
Волнение Данте нарастало. Внезапно эта благородная цель – защита прекрасной женщины от врагов – вот так, вооруженным отличным кольтом, верхом на породистом скакуне – показалась ему подарком судьбы. Близзар, прядая ушами и радостно трепеща под седоком, понесся вперед во весь опор, пока Данте не остановил его, чуть не врезавшись в приближавшийся гурт низкорослых лошадей. Он с облегчением отметил, что ковбои на этих лошадях были вовсе не какими-то чудовищными выродками, скотами, а обычными людьми на обыкновенных лошадях и вовсе не гомиками – волосы у всех были короткими. Близзар попытался взвиться от переизбытка сил, но Данте с трудом его осадил, понимая горячность своего подопечного. Было бы нелепо поднять перед этими людьми на дыбы всхрапывающего Близзара, и Данте с присущим ему мастерством унял жеребца.
