Королева его сердца - Валентино Донна (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .txt) 📗
– Я… я высоко ценю это, Питер.
Питер скромно улыбнулся в ответ на эту без особого воодушевления выраженную благодарность:
– Здесь будет немало охотников до чужой земли. Кэньон-Рок – прекрасное место, мисс Глори. И единственное, что их сдерживает, это война за пастбища. Как только страсти улягутся, они тут же сюда полезут.
Вдоль стены дома стоял ряд отпиленных от бревна кругляков. Глори представила себе, как отец с женой и со своими двумя детьми, должно быть, сидели на них теплыми вечерами. Вид отсюда открывался великолепный. Буйная трава Плезент-Вэлли колыхалась от легкого ветра, простираясь на бесконечные акры вплоть до запретной линии Мойан-Рим.
Глори случалось пересекать Скалистые горы. Она поднималась и спускалась с относительно невысоких холмов Аппалачей и плато Озарк уж и не помнила сколько раз. Каждый такой переход таил в себе множество опасностей и вызывал проклятия у подсобных рабочих цирка, обязанностью которых было сопровождать фургоны, лошадей и слонов по тропам, более пригодным для горных козлов. Мойан-Маунтин не могли соперничать со Скалистыми горами ни по высоте, ни по непревзойденному величию и не простирались так бесконечно, как Аппалачи, но никакие горы не казались такими непроходимыми, как те, что окружали ранчо Кэньон-Рок.
Глориане было понятно, почему ее земля оказалась магнитом, притягивающим овцеводов, пытавшихся найти доступ в Плезент-Вэлли. На одной линии с домом на ее ранчо склон сплошной цепочки гор прорезало V-образное ущелье. Она долго вглядывалась в кольцо гор, но так и не смогла отыскать в нем другого прохода.
Питер, должно быть, заметил, что привлекло ее внимание:
– Отсюда горный пояс выглядит словно рассеченный надвое.
– Это-то мне и нравится, – вставила Мод.
– На самом же деле ущелье начинается так далеко на плато, что отсюда другой его конец не виден. Оно тянется на многие мили, постепенно спускаясь с плато в долину, как будто его нарочно прорубили для этих проклятых овец. Теперь у каждого конца прохода всегда торчат два-три бандита, чтобы никто не смог его перекрыть.
Глори стало ясно, что слухи были обоснованны. Смерть ее отца не была случайной.
Она опустилась на отпиленный кругляш. Мод последовала ее примеру, а Данте с Питером выстроились перед ними как пара близнецов-часовых, лицом к ущелью, скрестив руки на груди, словно в любой момент ожидая появления пробирающихся по нему овцеводов.
Двое мужчин. Такие похожие друг на друга и вместе с тем такие разные. Оба высокого роста. Данте со своим мощным торсом выглядел внушительнее, как и подобало искусному фехтовальщику, о котором, по его словам, знали все. У Питера бедра были круче, подчеркивая силу человека, привыкшего проводить большую часть времени на лошади. Оба были шатенами. Солнце высвечивало на шевелюре Данте бронзовые блики. Светлее на солнце становились и волосы Питера, кое-где принимавшие песочный оттенок. Карие глаза Данте горели медными искрами, как у полуприрученного тигра, а в таких же карих глазах Питера вспыхивающие светлые пятнышки были как песчинки. Кожа у Данте была покрыта золотистым загаром. Лицо Питера, загорелое от долгих часов, проведенных в седле на солнце, было коричневым как песок.
И вот оба они, такие похожие и такие разные, стояли перед нею. Данте, непоколебимый и неподвижный, как гранитный склон Мойан-Маунтин, и Питер, не менее внушительный, но выдававший подвижный характер песчаной дюны.
Говорят, что песок разрушает камень.
Она ничуть не удивилась бы, если между Данте и Питером произошла стычка. Они разговаривали друг с другом даже приветливо, но между ними то и дело проскакивали такие искры враждебности, что миссис Блу могла бы, наверное, жарить на них свои голубые омлеты.
– Я был бы рад оказать вам гостеприимство под своей крышей, мисс Глори, – предложил Питер. – Этот же дом годится разве что для пастухов, а вовсе не для женщин.
Данте метнул злобный взгляд на Питера.
– Нет необходимости вас беспокоить, Питер. Этот фургон приспособлен для ночлега. Мы с Мод отлично проведем в нем эту ночь, а потом приведем в порядок дом, чтобы завтра можно было спать в нем, – возразила Гло-риана.
– Завтра! – Мод вскочила на ноги. – Ты хочешь сказать, что мы останемся здесь больше чем на одну ночь?
– Ну разумеется, – уставилась на нее в удивлении Глори. – Мод, мы потратили почти неделю на то, чтобы добраться сюда, а послушать тебя, так ты готова прыгнуть в фургон и отправиться обратно в Санта-Фе хоть сейчас.
– Вот именно. Как раз этого мне и хотелось бы. Меня в дрожь бросает от этой обстановки.
– Нужно считаться с мудростью человека преклонных лет, – заметил Данте, с явным удовольствием поглядывая на взволнованную Мод.
– Проклятый цыган, – проворчала та.
Питер подошел к Глори. Усевшись рядом с нею на корточки, он в основном разделил чувства Данте, с той лишь разницей, что выразил свое мнение в более приятных выражениях:
– Мисс Мод, наверное, права. Плезент-Вэлли не место для женщин.
– А как же здесь живут жены владельцев ранчо?
– Здесь уже нет никого из них.
– Они поумирали? – Голос Глори непроизвольно понизился до шепота.
– О нет, не волнуйтесь, мисс Глори. Просто мужья на время отправили их в Холбрук. Пример подал Том Бливенс – еще один сосед, его ранчо чуть ниже по дороге. Они с женой сначала забрали к себе миссис Глэдн с детьми, когда убили ее мужа, а потом решили, что женщинам и детям лучше уехать от греха подальше. Бливенс очень рассердился бы на меня, если бы я не позаботился о вас. Теперь в этой долине полно холостяков, мисс Глори, и сдается мне, отсутствие женщин как-то связано с большой напряженностью здесь в последнее время.
С соседних деревьев доносилось щебетанье птиц. Трава колыхалась от ветра, а над лугами кружились в воздухе пушинки одуванчиков. Сильно жгло солнце, но ветерок умерял жару. Тепло проникало до самых костей, но Глори дрожала от волнения.
Он неправильно понял ее волнение:
– Вашей маме здесь тоже очень не нравилось.
– Моей… моей матери? – Глори была удивлена.
Разве ему не известно, что жена Гарри Трэска не была ее матерью? Она решила устранить недоразумение. – Боюсь, вы ошибаетесь, Питер.
– Нет. На свете не может быть других двух женщин, так похожих друг на друга, как вы и ваша мать. Поэтому-то я и узнал вас сразу. Правда, и цирковой фургон навел меня на эту мысль. – Питер застенчиво потупился.
– Вы ошибаетесь, – повторила Глори. – Моя мать никогда…
– Мне, конечно, не хотелось бы спорить с вами, едва познакомившись, но она сидела на том же месте, где сейчас сидите вы, мисс Глори, и ее пробирала такая же дрожь, как и мисс Мод. А ваш отец повторял ей что-то вроде: «Посмотри кругом, Кэт. Разве ты не чувствуешь, Кэти?» А она качала головой и говорила, что дрожит от тоски и от пронизывающего ветра.
– Когда это было?
От свистящего шепота Глорианы Данте пришел в ярость – как смеет этот Питер своими откровениями ранить ее в самое сердце!
– Четыре года назад или около того. Жену и детей Гарри унесла холера, а шесть-семь месяцев спустя здесь появилась Кэтрин, да и то всего на несколько дней. Здешние женщины не проявили к ней большой симпатии, наверное, потому, что знали, как ваш отец тянулся к ней все те годы, что был женат на своей миссис. А потом она приехала, когда та уже давно была в могиле.
Четыре года назад Кэтрин бесстрастно говорила Гло-риане об эпидемии, унесшей небольшую семью ее отца.
Глори думала, что Кэтрин наверняка должна была помчаться к Гарри, но мать никогда больше о нем не говорила.
По прошествии нескольких недель они давали представления в Форт-Уорте, где Кэтрин сообщила дочери о необходимости провести неделю в далласской больнице, чтобы подлечиться. Когда Глори вызвалась сопровождать мать, чтобы ухаживать за нею, Кэтрин отказалась, ссылаясь на обязательства перед Фонтанеску.
Кэтрин заказала себе новые платья и купила новую обувь. Изменила прическу под новую кокетливую шляпку. Готовилась к поездке в таком сильном волнении, что Глори даже спросила ее, почему она с таким воодушевлением готовится к больнице.