Ее высочество, моя жена - Александер Виктория (серия книг .txt, .fb2) 📗

– Вы же не думаете, что я позволил бы вам пуститься в эти ваши смехотворные поиски без…

– Мне не требуется твое разрешение…

– Я даже не знаю, как вы познакомились с этим человеком, или почему он кажется вам подходящим для этого дела, или обстоятельства…

– Вполне достаточно, капитан, – голос прозвучал так резко и властно, что даже она сама поразилась.

Удивление отразилось и на лице Димитрия. Принцесса никогда не называла его “капитан”.

– Я уже приняла решение. Вы можете соглашаться с ним или нет, но у вас нет ни власти, ни полномочий, чтобы остановить меня, – она хладнокровно изучала его. – Однако я предоставлю вам выбор: вы можете из предосторожности остаться в Лондоне, на тот случай, если мне потребуется ваша помощь, или вернуться в Авалонию.

Его глаза сузились.

– Если я вернусь домой, то можете быть уверены, что не более чем через шесть недель я прибуду обратно с приказом вашего отца удержать вас от этой глупости.

Слегка приподняв подбородок, Татьяна прямо и твердо посмотрела ему в глаза.

– Возможно. Но я взрослая двадцатипятилетняя женщина и в состоянии сделать свой собственный выбор в жизни.

– Вы также подданная короля, и если ваш отец…

– Я наследная принцесса Авалонии, – она намеренно подчеркивала каждое слово, так что он не мог не понять. – Я третья в ряду претендентов на трон. Здесь и сейчас, в этом месте и в это время, я ваша правительница.

Татьяна встретила взгляд Димитрия и затаила дыхание, очень хорошо понимая, что если он бросит ей вызов, храбрость, которой она набиралась так долго, может ее покинуть.

– Ну, и как вы поступите, капитан? Останетесь в Англии или поедете домой рассказывать сказки о несчастьях вашей принцессы?

Он долго и пристально смотрел на нее и, наконец, вздохнул, смиряясь.

– Вы изменились, принцесса. Вы преисполнены решимости, чего я раньше не замечал.

– Сейчас у меня есть цель в жизни, Димитрий. Я знаю, чего хочу и твердо намерена это получить.

– Есть еще кое-что, – он внимательно ее рассматривал, – вы всегда были довольно тихой, никогда ничего не требовали и не приказывали, но сейчас вы ведете себя совершенно иначе. Теперь вы, не колеблясь, берете дело в свои руки. Как будто, наконец, доросли до своего положения.

– Правда? – она подняла бровь. Только друг детства осмеливался быть таким бесцеремонным. – Это хорошо или плохо?

– Вы начали меняться примерно год назад, – продолжил он, как будто не услышав, как если бы пытался сложить головоломку. – Тогда я раздумывал, не связано ли это с тем, что вы, в конце концов, решили начать все сначала и похоронить прошлое.

– Как и моего умершего мужа, – сухо сказала она.

– Но недавно, после того как вы познакомили меня с вашими планами, я понял, что ваше поведение изменилось после той недели в Париже, когда вы исчезли. Когда мы не знали, где вы находитесь. Вас могли похитить, или убить, или…

– Димитрий, – в ее голосе прозвучало предостережение, которое он проигнорировал.

Наморщив лоб, он продолжил, скорее для себя, чем для нее.

– И вы категорически отказались обсуждать ваше отсутствие. Именно тогда, насколько я помню, вы впервые и отдали королевский приказ. Конечно, мы были так рады, что вы невредимы, что, по сути, не имело значения, где вы пропадали. Кого вы…

В его глазах засветилось понимание.

– Я был глупцом. Как раз тогда вы встретили этого мужчину, не так ли?

Отрицать было бессмысленно.

– Да.

– Понимаю, – Димитрий задумчиво ее рассматривал.

Она знала его всю свою жизнь и знала достаточно хорошо, чтобы сейчас призвать всю свою храбрость.

– А теперь скажите мне, принцесса, – он наклонился ближе и, доверительно понизив голос, осуждающе произнес, – вам нужны драгоценности или, – он поймал ее взгляд, – мужчина?

У Татьяны рука зачесалась от желания дать ему пощечину. Она с трудом сдержалась и выдавила из себя холодную улыбку.

– Вы забываетесь, капитан. Несмотря на нашу дружбу, вы должны помнить, что я могу понизить вас в звании, заключить в тюрьму или даже, если того пожелаю, расстрелять.

– Простите меня, Ваше высочество, – голос Димитрия звучал ошеломленно, – я, действительно, преступил меру дозволенного.

– Несомненно, – Татьяна наклонилась к нему и понизила голос, – Я, конечно, никогда бы не стала ничего такого делать, но с твоей стороны было бы разумно осознавать, что я могу.

– Да, я осознаю, – он помолчал.

– Ну и?

– Я могу говорить откровенно?

Короткое ощущение триумфа было вытеснено чувством вины, и она вздохнула.

– Ты всегда мог.

– Возможно. Но прежде вы никогда не угрожали меня расстрелять.

– Никогда? – она улыбнулась, чтобы разрядить обстановку.

– Никогда, – он покачал головой. – Сейчас вы правите твердой рукой. В прошлом вы так не поступали. В этом есть что-то беспокоящее.

– Представляю себе. Как если вдруг обнаруживается, что щенок научился кусаться, – она протянула свою руку в перчатке и положила поверх его руки. – Ты и Катерина всегда были и остаетесь моими самыми дорогими, моими единственными настоящими друзьями. Но, Димитрий, разве мне не пора использовать власть, принадлежащую мне по праву рождения, для того чтобы взять в свои руки свою жизнь и свою судьбу?

Он уставился на нее так, как если бы она говорила на неизвестном ему языке.

– У вас есть обязанности…

– И разве я ими пренебрегала? Всегда, всегда я делала в точности то, что от меня ожидали, разве не так? Без вопросов, возражений или колебаний. Начиная с манеры вести себя на публике и вплоть до самых личных взаимоотношений, разве я не была всегда… – она поискала правильные слова, -…почти безупречной?

– Принцесса, я…

– Задумайся на минутку о моей жизни. Разве еще ребенком я не была обручена в политических целях с сыном союзника моего отца? И даже после того, как страна Филиппа утратила независимость, и необходимость в союзе между нашими семьями отпала, разве я, тем не менее, не вышла замуж, поскольку мой отец, мой король, дал слово?

“И разве я не отдала Филиппу еще и свое сердце?” Татьяна убрала свою руку с руки Димитрия и выпрямилась.

– Разве я не была хорошей и верной женой, в то время как мой муж вообще не знал, что такое верность? – в ней кипела столь долго сдерживаемая ярость. – Разве я не притворялась неосведомленной о его изменах, хотя он не прилагал никаких усилий, чтобы их скрыть? Разве я обращала внимание на унижения, на то, что стала объектом сплетен и жалости? – несмотря на все старания сдержаться, в ее голосе прорывалась горечь. – Ты ведь знал, правда?

Димитрий сжал зубы. Их взгляды встретились, и он глубоко вздохнул.

– Я…

– Не надо, – она отмахнулась, не желая слушать, – нечестно с моей стороны ожидать от тебя ответа. Твоя преданность и желание меня защитить никогда не позволяли тебе приносить мне такие новости. Но я хорошо понимаю, что не только ты, но и весь двор, а возможно, и вся страна знали о недостойном поведении Филиппа.

– Уже почти три года, как он мертв, принцесса, – тихо заметил Дмитрий.

– Да, трагический несчастный случай, – однако Татьяна и, наверняка, большая часть королевства, знала, что лошадь Филиппа не сбросила бы его, если бы бедное создание не было напугано ружейными выстрелами разгневанного мужа, натолкнувшегося на одержавшего очередную победу Филиппа в момент последнего прощания. – Я в точности выполнила все, что от меня ожидали, и пребывала в официальном трауре столько, сколько положено. Но даже когда подобное притворство заканчивается, гнев остается.

– Может быть, пора оставить прошлое позади. Простить или, хотя бы, забыть.

– Ты не понимаешь, мой гнев направлен не на Филиппа, а на меня саму. Филипп был… я не знаю, – она пожала плечами. Уже очень давно Татьяна смирилась с правдой о своем муже. – Возможно, он был бы лучше, если бы женился на ком-нибудь другом. Кроме всего прочего, по природе он был слабее, чем даже я, – она покачала головой. – Понимаешь, хоть я его и не выбирала, я оказалась достаточно глупой, чтобы доверить ему свое сердце.