Аннабель, дорогая - Вулф Джоан (книги серии онлайн TXT) 📗

— Я налила себе лимонада. — По словам Джералда, нашей плантации — одной из немногих — удалось избежать банкротства.

— Эта плантация принесла целое состояние моему деду. Но то время безвозвратно миновало. Запретив ввоз британских товаров в Европу, Наполеон нанес такой удар торговле сахаром, что она не в силах оправиться. Почему бы вам не объявить о банкротстве плантации и не избавиться от нее?

Я пригубила лимонад и промолчала.

— Не думаю, что смогу вынести больше двух дней общество тети Фанни, — мрачно заметил Джек.

— Почему? — удивилась я, зная, что жена Адама болтлива, но очень добра и ее дом всегда открыт для всех Грэндвилов. Тетя Фанни куда приятнее моей матери.

— Потому что она будет донимать меня рассказом о том, как Нелл вывозили в свет. Я слышал это не меньше трех раз.

— Нелл имела большой успех в Лондоне, Джек. Ей сделали четыре предложения, целых четыре!

— Мне это известно. Я даже знаю, какого цвета были глаза у каждого из претендентов. Я едва сдержала смех.

— Странно, почему Нелл не приняла предложение одного из столь завидных женихов.

— Возможно, никто из них ей не понравился.

— Она тебе ничего не сказала?

Я покачала головой.

— За этими предложениями, несомненно, последуют и другие, — сказал Джек. — В городе поговаривают, что Адам дает за ней богатое приданое.

Все это время собаки жалобно скулили за дверью, теперь они начали лаять, и я впустила их.

— Эти гончие ходят за тобой по пятам, — недовольно заметил Джек, когда собаки обнюхали его.

— Это не гончие, Джек, а спаниели.

— Кажется, они не успокоятся, пока не обслюнявят мои башмаки.

Я щелкнула пальцами, и собаки подбежали ко мне.

— Говорят, по просьбе Фанни ее дочери помогала какая-то древняя кузина?

— Да. — Я снова опустилась в кресло, и собаки улеглись у моих ног.

— Это Дороти Грэндвил, которая живет в Бате. — Я нагнулась и почесала за ухом у Порции. — Тетя Фанни почему-то отказалась от моей помощи.

Я затаила обиду. Ведь Нелл мне как младшая сестра, и я всегда полагала, что ее первый выезд в свет не обойдется без моего участия.

Бледно-голубые глаза Джека приняли насмешливое выражение.

— Дорогая, ни одна здравомыслящая мамаша не позволит дочери выйти в свет с тобой, поскольку именно ты станешь центром внимания.

Мерлин ткнулся носом в мою руку, и я занялась его ушами.

— Может, пригласишь Дороти Грэндвил пожить с тобой в Уэстон-Холле?

— спросил Джек.

— Это еще зачем? — удивилась я.

— Как зачем? Она стала бы твоей компаньонкой. Тогда мне не пришлось бы останавливаться у Адама. Тетя Фанни быстро сведет меня с ума.

— Не ожидала, что ты будешь наезжать так часто, Джек, — едко заметила я. — Ведь охотничий сезон уже закончился.

— Но Стивен-то наверняка поселится здесь.

— Я даже не знаю, вернется ли он.

— Конечно, да.

— Полагаю, ему придется вернуться, раз он назначен опекуном Джайлза.

— Рано или поздно это произошло бы, Аннабель, ты же знаешь.

Я насторожилась:

— Уэстон — родной дом Стивена. Где же еще ему жить?

— Твоей матери не понравится, если он поселится под одной крышей с тобой. Джек прав, мама этого не хотела.

— Мне двадцать три года, — с горечью заметила я. — У меня четырехлетний сын, и не прошло еще и месяца после смерти моего мужа. Я ведь не девица, едва начавшая выезжать в свет!

— С твоим умом, Аннабель, ты должна понимать, что многие мужчины были бы счастливы занять место Джералда.

У меня застучало в висках. Я поднялась:

— Прости, Джек, но я обещала зайти в классную комнату к Джайлзу и пообедать с ним.

— Хорошо, — смирился Джек, — я отправлюсь, как мне велено, в Дауэр-Хаус. — Он удрученно посмотрел на меня. — Неужели я должен и ужинать там?

Я через силу улыбнулась:

— Нет. Ужинать приходи сюда. Погоди минутку, я напишу тете Фанни записку и попрошу ее, Адама и Нелл присоединиться к нам.

Джек, скорчив кислую мину, терпеливо ждал, пока я напишу приглашение. Выйдя из библиотеки, мы столкнулись с Джайлзом и мисс Стедхэм, которые, как выяснилось, гуляли перед обедом в саду.

— Мисс Стедхэм, позвольте представить вам моего кузена мистера Грэндвила, — сказала я.

Заметив, как заблестели глаза Джека, я поняла, что он оценил прекрасные золотисто-рыжие волосы и свежую, как цветы магнолии, кожу Юджинии Стедхэм. Восхищение Джека не укрылось и от внимания гувернантки. На ее щеках заиграл легкий румянец.

— Счастливо, Джек, — насмешливо бросила я. Уходя, он шепнул:

— Пригласи на ужин и мисс Стедхэм, Аннабель.

Решив, что это неплохая мысль, я так и поступила.

Моя горничная Марианна подала мне вечернее платье из простого черного бомбазина, одно из тех, что мама заказала для меня после смерти Джералда. Я их почти не надевала, ибо обычно ужинала с Джайлзом в его классной комнате.

— Какая тусклая ткань, — заметила Марианна.

— Через месяц я смогу носить платья из черного шелка.

Горничная кивнула, не сомневаясь, что в Лондоне я буду носить яркие платья. Молодая горничная обожала красивые наряды, а я предпочитала ходить дома в простой одежде.

— Ты, верно, скучаешь по Лондону? — спросила я, ибо светский сезон, длящийся с мая по июль, мы почти всегда проводили в столице.

— Жизнь в Лондоне такая волнующая, миледи! За день вы меняете там столько туалетов! Балы, приемы, собрания… — Она вдруг прикусила язык. — Извините, миледи, мне не следовало говорить о светских удовольствиях, ведь милорд совсем еще недавно… — Помолчав, Марианна серьезно добавила:

— Я знаю, вам сейчас не до приемов, миледи.

Вообще-то я никогда не интересовалась светскими развлечениями. Лондон любил Джералд, а я с большим удовольствием проводила бы лето здесь, окруженная дивной природой.

Закончив одеваться, я пошла в гостиную чуть раньше назначенного срока, ибо дядя Адам отличался особой пунктуальностью.

В Уэстон-Холле, построенном в середине прошлого столетия, жилые комнаты располагались в западной части дома, тогда как все остальные — в восточной. Семья пользовалась библиотекой, спальней, примыкающими к. ней будуарами, туалетными комнатами для графа и графини, а также той, где теперь помещался мой кабинет. Гостиную, длинную галерею и столовую мы посещали реже.

Большая, хорошо меблированная гостиная с высоким сводчатым потолком и четырьмя окнами выходила на террасу, откуда открывался прелестный вид на лужайку с мраморными статуями и цветочными клумбами.

В ожидании гостей я опустилась в позолоченное мягкое белое кресло. Ровно в шесть тридцать появились тетя Фанни, дядя Адам, Джек и Нелл.

— Аннабель, дорогая! — Тетя Фанни говорила очень мягко и с придыханием. — Как мило, что ты пригласила всех нас на ужин. Конечно, я понимаю, что в этом большом доме тебе сейчас одиноко. Пожалуйста, без церемоний приходи к нам. А если хочешь, зови меня. Ты знаешь, как я люблю тебя…

Тетя Фанни продолжала бы тираду еще минут десять, но, к счастью, ее прервал муж:

— Позволь и нам поздороваться с Аннабель; Фанни. — Когда его жена отошла, дядя Адам поцеловал меня. — Как ты себя чувствуешь, дорогая? Спасибо тебе за приглашение.

Я встретила спокойный мудрый взгляд Адама. Ему уже под шестьдесят, его светлые волосы тронула седина, но выражение доброго крупного лица свидетельствует о том, что он доволен жизнью и своим умением преодолевать трудности.

Джералд и Стивен всегда называли Адама дядей, хотя он кузен, а не брат их отца. Последние двадцать лет Адам управлял уэстонским поместьем — сначала при отце Джералда, потом при нем самом. Он и его семья жили в Дауэр-Хаус, на восточном краю уэстонского парка.

Помня его неизменную доброту ко мне, я сердечно улыбнулась ему:

— Всегда рада видеть вас, дядя Адам.

Его девятнадцатилетняя дочь Нелл, невысокая девушка с белокурыми волосами, как у всех Грэндвилов, и с необычными для них чуть раскосыми карими глазами, чем-то напоминает мне эльфа. Мы с ней по-родственному поцеловались.