Маскарад повесы - Кинг Валери (бесплатная регистрация книга txt) 📗
— Боже милостивый, что там происходит? — заволновалась миссис Криклейд, подойдя к другому окну. — О чем кричат эти люди? Какой у них дикий вид!
— Я узнала тех двоих в центре! — воскликнула Кэт. — Это лакеи из Личвуда. Похоже, остальные им угрожают!
— Из Личвуда, имения лорда Саппертона? — поразилась миссис Криклейд. — Невероятно! Господи боже, до чего же мы дошли, если среди бела дня на улицах Стинчфилда банда оборванцев безнаказанно нападает на слуг таких известных людей!
Кэт вдруг почувствовала раздражение против этой женщины.
— Граф совершенно не заботится о своих арендаторах и поденщиках, — с досадой сказала она, прижимая к груди сверток.
— Вот это да! Совсем как во времена Французской революции! — закричала Черити, тоже выглядывая в окно. — Неужели и у нас в Стинчфилде будет бунт? А вдруг революционеры установят здесь гильотину?
— Что за вздор ты несешь, глупая девчонка! — Мать хлопнула ее по плечу и испуганно взглянула на Кэт. — Этого ведь никогда не будет, Кэтрин, правда? У меня новая горничная-француженка, но она такая приличная женщина…
Кэт посмотрела на нее и невольно улыбнулась:
— Не волнуйтесь, я уверена, что до этого не дойдет.
— Надеюсь, вы правы, милочка, — ответила миссис Криклейд, прикладывая к глазам кружевной платочек.
Между тем крик на улице стал громче, батраки начали сердито толкать графских слуг.
— Наверное, они злятся, что его светлость закрыл свою мельницу, — сказала миссис Хобсон. Три покупательницы воззрились на нее в изумлении.
— Но где же теперь его несчастные крестьяне будут брать муку?! — воскликнула простодушная Черити. — Бедняки не могут позволить себе покупать хлеб в булочной!
Кэт вдруг осенила ужасная догадка: Саппертон закрыл свою мельницу из-за нее! Зная, как она сочувствует бедственному положению крестьян, он намеренно мучает ее, чтобы заставить принять его предложение… Боже, неужели для того, чтобы этот страшный человек снова открыл мельницу, ей придется согласиться стать его женой?!
Между тем на улице завязалась настоящая драка. Из близлежащих лавок стали выходить любопытствующие, движение экипажей замерло, но никто не решался вмешаться. Наконец верхом на крупной каурой лошади прискакал констебль и начал лупить буянов по спинам длинной дубинкой. Один из задир, по-видимому, самый пьяный, схватился за дубинку и попытался стащить констебля с лошади. Трудно сказать, чем бы все кончилось, если бы не Роджер с Эмметом. Прорвавшись сквозь разраставшийся с каждой минутой затор из экипажей и повозок, молодые люди громко приказали буянам разойтись. Увидев сына лорда Уайтсхилла, батраки оставили в покое графских слуг и действительно начали расходиться.
Роджер и Эммет продолжили свой путь, рассосалась пробка на проезжей части, и через считанные минуты уже ничто не напоминало о недавней драке. Черити с матерью вернулись к прилавку и заспорили о том, какую маску лучше выбрать — с цветочным рисунком или расшитую жемчугом, за ними со счастливой улыбкой наблюдала миссис Хобсон, и только Кэт, подавленная увиденным, осталась стоять у окна, все еще судорожно прижимая к груди свой пакетик.
Через мгновение она стряхнула оцепенение и вышла из лавки, даже не попрощавшись. Страшная мысль пришла ей в голову: Джеймс с Баклендом скоро навсегда уедут из Чипинг-Фосворта, и что она будет тогда делать? Саппертон не из тех, кто смиряется с поражением, а защитить ее будет некому. Надежда на любовь Бакленда — самообман. Со слов Джеймса она знала, что Джордж уже любил однажды и был жестоко обманут возлюбленной, корыстолюбивой бессердечной кокеткой… Кэт тяжело вздохнула. Наверное, ее собственный флирт с Джеймсом потому так и задел Джорджа, что он сам когда-то стал жертвой такой же жестокой игры! Как бы то ни было, он никогда, никогда не сможет ее полюбить…
Только дойдя до «Георга», Кэт вспомнила, что не попрощалась с миссис Криклейд и Черити. Наверное, они сочтут ее невежей. Ну и пусть!
Ожидая, когда из конюшни подадут ее двуколку, Кэт прошла в общую залу гостиницы и понуро села у окна. Внезапно ее взгляд упал на высокого статного всадника, проезжавшего по улице на вороном жеребце. Приглядевшись, Кэт узнала Бакленда, и слезы отчаяния навернулись ей на глаза! Ей захотелось броситься за ним, остановить… Но что она ему скажет? Бакленд снова посмотрит на нее презрительно и укоризненно, а она этого просто не переживет. И зачем только она согласилась на злосчастный флирт с Джеймсом?! Ведь все могло сложиться совсем иначе…
В залу вошел новый посетитель, судя по одежде, поденщик, и сразу направился к стойке с выпивкой. Кэт бросилась в глаза его худоба, насупленные брови, крепко сжатые губы с печально опущенными уголками. Вот оно, лицо беспросветной бедности, каждодневной борьбы за выживание! Девушка поежилась. Она была теперь не богаче этого бедняги, потому что отказалась от двадцати тысяч годового дохода из-за любви к человеку, который не хочет ее знать…
Когда Кэт, сияя глазами в прорезях черной маски, вошла с отцом в бальный зал личвудского дворца, Джаспер довольно бесцеремонно стряхнул ее руку и, брезгливо морщась, снял свою маску.
— Господи, ну и скучища эти балы-маскарады! — воскликнул он. — Зачем только ты меня сюда притащила?! Где тут у них шампанское? — И он двинулся прочь, видимо, на поиски подходящих партнеров для партии-другой в карты. Ничуть не удивленная, Кэт проводила отца взглядом и невольно улыбнулась — Джаспер забавно поддергивал на ходу свою белую с золотом римскую тогу, из-под которой выглядывали охотничьи сапоги.
Кэт многого ждала от графского маскарада, потому что именно в этот вечер Джеймс обещал открыть Бакленду их обман с помолвкой. Вдруг еще не все потеряно и ей удастся вернуть его расположение?
Тускло освещенную залу наполнял гул голосов — многочисленные гости пытались угадать, кто есть кто. Каждый постарался выбрать костюм поинтереснее, за исключением Стивена Барнсли, которого все сразу узнали. И немудрено, поскольку он ограничился тем, что надел ботфорты и накидку французского мушкетера, оставшись при этом в лосинах и пестром шейном платке, которые совершенно не сочетались с накидкой и ботфортами. Более того, он даже не потрудился подыскать широкополую шляпу с плюмажем. Его небрежность, впрочем, никого не удивила, нелюбовь Стивена к маскарадам была общеизвестна.
К Кэт тотчас направился Джеймс; тоже в костюме елизаветинских времен и с наклеенной остроконечной бородкой, он явно изображал самого Шекспира. Взяв ее руки в свои, он поднес их к губам и, целуя, прошептал:
— Здравствуйте, милая Кэт!
— Ой, неужели меня так легко узнать? — разочарованно воскликнула она, ворочая шеей в тугом крахмальном воротничке.
Джеймс жизнерадостно улыбнулся и взял ее под руку.
— Боюсь, все дело в ваших прекрасных рыжих волосах. Впрочем, не только в них — я бы сразу узнал вас, даже если бы вы надели парик. — Он сделал паузу и многозначительно добавил, блестя глазами: — Так царственно войти может только ее величество Кэт Дрейкотт!
— Кажется, это первая шутка, которую мне довелось от вас услышать, лорд Эшвелл!
Довольная Кэт игриво хлопнула поэта сложенным веером по руке, потом раскрыла его и начала обмахивать вспотевшее лицо. Вечер для конца лета выдался на редкость теплым, к тому же, как она и опасалась, в тяжелом бархатном платье было ужасно жарко.
— Пожалуйста, не называйте меня лордом Эшвеллом, — сказал поэт, и в его карих глазах пробежала странная искорка. — Для вас я просто Джеймс. Кроме того, я вовсе не шучу!
Он взял ее под руку и повел по зале. Кэт сразу заметила в толпе масок высокого тощего рыцаря, чью противоестественную худобу только подчеркивала тускло поблескивавшая в свете канделябров кольчуга. Без сомнения, это был сам хозяин Личвуда, граф Саппертон. Кэт нахмурилась, а Джеймс, не замечая перемены ее настроения, продолжал, как ни в чем не бывало:
— В первый же день знакомства мне бросилась в глаза ваша горделивая, поистине царственная осанка. Это, несомненно, результат страстного увлечения верховой ездой. А уж в таком наряде вы выглядите настоящей королевой!
