Упрямая девчонка - Фокс Элайна (лучшие книги txt) 📗
— Не сомневаюсь, все эти люди предвкушают, как мы сейчас поедем кататься по парку, — простонала она. — И обсуждают, какое у меня будет лицо, когда они гордо отвернутся и не станут со мной здороваться! Ох, как же я ненавижу этот Лондон! Эти бесконечные сплетни и интриги! Ну что ж, надеюсь, они проследят за нами достаточно внимательно и не пропустят момент, когда мы выйдем у дома герцога Мерстана!
Они повернули на Парк-Лейн, и вот тут Флинн не мог не согласиться, что уличное движение буквально замерло, стоило им остановиться у крыльца герцогского особняка. Флинн поднялся первым, как ему было велено, и дождался, пока лакей откроет дверцу, чтобы выйти из кареты. Затем повернулся и, подал руку даме.
В очередном немыслимом туалете из белого атласа и плаще с меховым подбоем она смотрелась просто потрясающе. Он и сам почувствовал себя приподнято, хотя весь его наряд, включая белые перчатки, создавал ощущение затянувшегося карнавала. Он нарядился джентльменом и собирался вести себя как можно респектабельнее в надежде на то, что это поможет обеспечить Мелисанде достойное будущее.
Они поднялись по широкой парадной лестнице герцогского особняка, и дверь распахнулась еще до того, как Флинн успел взяться за дверной молоток. Начало было многообещающим. Флинн не удержался, повернулся и помахал рукой толпе зевак, наблюдавших за их визитом. Как это ни забавно, один из них машинально помахал в ответ, прежде чем сообразил, что делает.
— Позвольте ваш плащ, мадам? — прогудел древний дворецкий, ссутулившийся под бременем лет.
Мелисанда величаво кивнула и позволила себя раздеть. Ее вид в новом платье заставил Флинна замереть от восторга. Оно так выгодно подчеркивало прелести ее фигуры, что казалось воздушной оправой, заключавшей в себе настоящее чудо света. Зато без шляпы, на его взгляд, вполне можно было обойтись. Это громоздкое сооружение из страусовых перьев больше всего напоминало какую-то дикую тварь, облюбовавшую в качестве насеста макушку его жены. Слава Богу, она сняла шляпу и отдала дворецкому, как только он принял ее плащ.
Флинн так увлекся, любуясь своей женой, что старику пришлось пару раз прокашляться, напоминая о своем существовании. Его терпение было вознаграждено, и Флинн отдал дворецкому свою шляпу и перчатки.
— Его светлость сейчас спустится к вам. Не соблаговолите ли присесть? — Он проводил их в гостиную с необъятной высоты потолком, по мнению Флинна, здесь было никак не меньше пятидесяти футов, и с устрашающих размеров камином, в котором полыхало жаркое пламя Стены украшали картины, конечно, исключительно масляные полотна, показавшиеся выдающимися даже такому неискушенному критику, как Флинн. Его внимание привлек портрет женщины с необычно темными, почти черными волосами. Дама сидела в комнате, очень похожей на эту самую гостиную. Рядом стоял мальчик, положив руку ей на плечо.
Дворецкий вышел. Мелисанда с Флинном молча стояли посреди гостиной.
— Довольно миленькое местечко, — заметил Флинн, осмотревшись. Вся эта мебель на тонких ножках, покрытая затейливой резьбой, показалась ему не только необычайно дорогой, но еще и хрупкой. Он так и не решился опуститься на стул: а вдруг сломается под его тяжестью?
— Исключительное, — подтвердила Мелисанда, приблизившись к женскому портрету. — Она такая красивая, правда? По-моему, это его жена.
— Да. — Флинн тоже взглянул на портрет, довольный уже тем, что Мелисанда сама с ним заговорила. — Она настоящая красавица.
Повинуясь внезапному порыву, он вдруг подался вперед, внимательно всматриваясь в портрет. Темные брови неизвестной красавицы были выгнуты тонкими дугами, а губы, казалось, вот-вот раздвинутся в ласковой улыбке. Мальчик рядом с ней выглядел необычайно серьезным. Его волосы были почти такого же темного оттенка, как и у женщины, но глаза поражали своей прозрачной голубизной.
— Что с ней случилось? — поинтересовался Флинн.
— О, она давным-давно умерла, как и этот мальчик. — Мелисанда наклонила голову, любуясь портретом. — Он и здесь кажется очень грустным, правда? Говорят, герцог любил свою жену больше жизни.
Дверь у них за спиной отворилась, и они увидели старика в инвалидном кресле на колесах. Кресло толкал перед собой другой старик. Флинн моментально сообразил, что за креслом идет тот самый джентльмен, который присутствовал на свадьбе и сидел за обедом рядом с Фелисити. Значит, миссис Кастербрук тоже приложила руку к этому странному приглашению на чай?
— Ваша светлость, — начал человек, приглашенный на их свадьбу, обращаясь к старику в кресле, — позвольте представить вам мистера и миссис Патрик. — Он поднял на молодоженов выцветшие глаза и сообщил: — Мистер и миссис Патрик, перед вами его светлость герцог Мерстан.
Мелисанда тут же присела в самом глубоком реверансе, и Флинн, уловив краем глаза ее движение, почти вовремя успел поклониться. Когда они выпрямились, старик в инвалидном кресле взмахнул узловатой рукой в сторону дивана и предложил:
— Прошу вас, садитесь. — Его голос оказался удивительно звучным и хорошо поставленным.
Мелисанда изящно проследовала к дивану и присела в уголке. Флинн устроился было рядом, но тут же вынужден был вскочить, чтобы вытащить из-под себя фалды фрака. Он покосился на герцога и заметил, как тот в недоумении задрал бровь.
Флинн давно не чувствовал себя таким скованным. Ему было не по себе под чересчур пристальным взглядом прозрачных синих глаз герцога Мерстана. Почему-то именно его персона целиком поглотила внимание старого вельможи, несмотря на то что рядом с ним находилась самая красивая женщина в Англии, вдобавок оставившая с носом его родного племянника.
— Для меня великая честь знакомство с вами, сэр, — начал он, не в силах и дальше терпеть напряженное молчание.
Герцог сурово прищурился и сказал:
— Мистер Патрик, — достаточно было услышать его голос, чтобы понять: этот человек привык повелевать окружающими и всегда добивается своего, — я хотел бы знать, откуда вы к нам приехали?
Флинн с трудом сумел подавить тяжелый вздох. Как ему надоел этот вопрос! Пришлось напомнить себе, что он собирался произвести на этого типа благоприятное впечатление.
— Из Америки, сэр, из столицы этой страны.
— Из Вашингтона, — уточнил герцог, не спуская с него глаз.
— Совершенно верно.
— Сколько вам лет?
— Тридцать три, — немного удивившись, ответил Флинн. Старик кивнул и продолжил:
— А когда у вас день рождения?
Как всегда, Флинн решил по возможности говорить правду — до того момента, пока она не станет казаться этим людям бредом сумасшедшего.
— Я не могу сказать точно. Мои родители говорили, что мой день рождения шестого сентября, но я не думаю, что они были в этом уверены.
Герцог и другой старик обменялись многозначительными взглядами.
— Вы сказали, шестого сентября? — переспросил второй старик.
— Да. — Флинн с облегчением обратился к нему. Говорить со слугой было намного легче, чем с господином. — Простите, вы не представитесь мне еще раз? Я знаю, что нас познакомили на свадьбе, но плохо запомнил ваше имя.
— Лурдс, к вашим услугам, сэр, — произнес старик с почтительным поклоном.
— Мистер Лурдс, рад новой встрече с вами.
— И я тоже рад видеть вас, сэр.
Стариковские глаза были такими водянистыми, что Флинну даже показалось, будто они полны слез. Интересно, Лурдс хоть что-нибудь видит?
— Вернемся к дате шестое сентября, — напомнил герцог. — Почему вы считаете, что ваши родители не знали точной даты вашего рождения?
— Они меня усыновили, а шестого сентября меня нашли — по крайней мере они так говорили.
— Вас нашли? — Герцог так и впился в него глазами. Флинн исподтишка перевел дух. Каждый раз, когда его вынуждали обсуждать с посторонними эту тему, в груди возникала острая боль. Наверное, именно так чувствуют себя люди, страдающие сердечными приступами, И если такой приступ случится с ним прямо сейчас, он умрет на месте. Медицина девятнадцатого века могла похвастаться разве что пиявками да искусством повивальных бабок — если он правильно запомнил школьный курс истории.
