Прощай, невинность! - Джойс Бренда (версия книг TXT) 📗

Но какого черта она поселилась в подобной лачуге? Это никуда не годится. Настоящая леди просто не может жить в подобном месте. Леди, пусть даже таких радикальных взглядов, как Софи, пусть даже с незаконнорожденным ребенком, должна жить в достойном, богатом доме, с компаньонкой и полным штатом прислуги. Эдвард еще раз с силой ударил в дверь.

Он глубоко вздохнул, пытаясь взять себя в руки, приглушить внезапно нахлынувший гнев. И если Софи в самом деле живет здесь — а ведь именно этот адрес указан в ее письме, — то он позаботится о том, чтобы она переехала отсюда, и немедленно. Его ребенок не может расти в такой убогой обстановке.

Эдвард бросил сигарету и стукнул в древнюю дверь задником ботинка. И лишь теперь заметил, что и дверь, и лестничная площадка чрезвычайно чисты, невзирая на ветхость. Эдвард решил спуститься вниз и отправиться в галерею Дюран-Ру. Возможно, там ему скажут, где можно найти Софи.

Какой-то мужчина поднимался навстречу ему по лестнице. Эдвард остановился, подумав, что, возможно, сумеет что-нибудь узнать у него. Но мужчина, увидев Эдварда, вдруг застыл в изумлении.

Эдвард почувствовал себя неловко. Он был уверен, что никогда прежде не встречал этого человека, уставившегося на него удивленными глазами, но незнакомец явно знал его. Хуже того, синие глаза молодого человека неожиданно потемнели от гнева. Эдварду показалось, что тот не просто знает его, но и ненавидит от всей души.

Но Эдвард-то совершенно его не знал! Он был уверен, что никогда в жизни, нигде не встречался с этим юношей.

Молодой человек наконец опомнился и, миновав оставшиеся ступеньки, остановился на площадке рядом с Эдвардом. Одет юноша был крайне бедно, но даже в потрепанных заплатанных брюках, грубых черных ботинках, хлопчатобумажной рубашке и легкой куртке он все же был очень интересен.

— Вы ищете Софи? — Он в упор посмотрел на Эдварда.

Сердце Эдварда болезненно сжалось. Боже милостивый! Софи и в самом деле живет здесь и знает этого человека. Эдварда затрясло от злости, когда он сообразил, какая причина заставляет юношу проявлять к нему подобную враждебность. Он был достаточно опытен, чтобы догадаться…

— Она живет здесь? — спросил Эдвард, прикуривая следующую сигарету, его руки заметно дрожали.

— Да. — Глаза молодого человека сверкнули. Внезапно он повернулся к Эдварду спиной и постучал в дверь. — Софи? Cherie, c'est Georges. Ouvrez la porte [19].

Эдвард скривил губы. Он не говорил по-французски, но прекрасно понял, что значит «cherie», как понял и причину враждебности Жоржа.

Жорж обернулся:

— Ее нет дома.

— Да.

— Она знает, что вы здесь?

— Нет. — Эдвард неприятно улыбнулся. — Пока не знает.

Жорж молчал, и мужчины злобно смотрели друг на друга, словно быки на арене. Наконец Жорж сказал:

— Ее нет в мастерской, я только что заходил туда. Наверное, она с Полем у «Зуга».

— Кто такой Поль?

— Ее друг. Ее лучший друг.

Эдвард несколько иначе взглянул на Жоржа. Безусловно, этот француз очень интересуется Софи, но необходимо знать, какого рода отношения их связывают. Знать точно. И какой еще к чертям Поль? Имя показалось Эдварду знакомым, потом он вдруг вспомнил.

— Поль Веро?

— Да. — Жорж явно не стремился рассказывать слишком много.

— Где этот «Зуг»? — скрипнув зубами, спросил Эдвард.

— Я как раз иду туда. Хотите пойти со мной? — предложил Жорж.

— Да, — коротко бросил Эдвард и направился вслед за юношей вниз по лестнице, а потом на улицу, где стоял чудесный осенний день — свежий, но не холодный. Деревья уже пылали яркими красками.

— Я не знаю вас, но вы меня знаете, — сказал наконец Эдвард. — Почему?

— Мы все знаем вас, месье, по картинам Софи.

— По картинам Софи? — эхом повторил Эдвард. Жорж бросил на него мрачный взгляд:

— Oui. Она писала вас несколько раз.

Эдвард ничего не мог понять. Он терялся в догадках, от удивления у него даже немного закружилась голова. Софи писала его… снова. Несколько раз. Сколько раз? И почему? Гнев Эдварда почти утих, сменившись волнением. Должно быть, у Софи сохранилось немного нежности к нему, должно быть…

Но потом он подумал, что испокон веку художники во всем мире что-нибудь да пишут, будь это хоть яблоко, хоть человек… и часто возвращаются к одной и той же теме, но это совсем не значит, что художники влюблены в те предметы, которые они изображают на своих холстах. И вспыхнувшая было радость угасла. Эдвард крепко сжал губы.

По дороге мужчины не обменялись ни словом. Они прошли вдоль узкой улицы, потом завернули за угол, и до Эдварда донеслись звуки бодрой мелодии, наигрываемой на пианино, и смех мужчин. Ему показалось, что в общем шуме он различает и женские голоса.

Наконец они вошли в кафе. Но это было не кафе. Это был самый настоящий салун!

Эдвард не верил собственным глазам. Вероятно, здесь какая-то ошибка! Софи не может находиться в салуне! Леди не посещают баров, где полным-полно пьяных, разнузданных мужчин, — даже такие чуждые условностей леди, как Софи. К тому же она — мать! Но как Эдвард ни пытался успокоить себя, он слишком хорошо помнил, что живет Софи в крысиной дыре совсем недалеко отсюда, а человек, приведший его сюда и назвавшийся другом Софи, сказал, что она скорее всего здесь.

Ошеломленный и напряженный, Эдвард обвел взглядом бар. Он весь состоял из одной большой комнаты, битком набитой людьми и насквозь прокуренной. Большинство посетителей показались Эдварду пьяными и излишне оживленными. Все столики были заняты, и не меньше дюжины мужчин и женщин расположились у стойки бара. Он с изумлением обнаружил, что очень многие обернулись и уставились на него, явно узнавая, как и Жорж.

Но Эдвард даже не выругался, потому что здесь была Софи, как сказал этот юноша. И вот наконец взгляд Эдварда отыскал ее.

Сердце его подпрыгнуло. И все внутри сжалось от боли. Софи сидела за столом в компании троих мужчин, двое примерно ее возраста, а третий намного старше, с седыми волосами.

Сама Софи очень изменилась. Это Эдвард увидел сразу. Она была в такой же синей юбке и белой английской блузке, как прежде, но на плечи Софи набросила яркий, красный с золотом, шарф. Ее волосы были свободно заплетены в привычную косу, но она уже не сидела в позе школьницы, склонившейся над книгой, а почти развалилась на стуле. И Софи не выглядела теперь такой худенькой, не казалась слишком хрупкой. Щеки ее розовели, возможно, от белого вина — стакан стоял перед ней на столе; Софи весело смеялась, слушая одного из мужчин. И смех ее был радостным и беспечным. Она действительно изменилась.

Та Софи О'Нил, которую знал Эдвард, никогда не осмелилась бы войти в прокуренный бар, не говоря уж о том, чтобы сидеть тут с возбужденными молодыми людьми и пить вино.

Эдварду показалось, что вновь взорвался динамитный заряд, сбросивший с рельсов кимберлийский поезд, только на этот раз прямо у него перед носом.

Он смотрел на Софи, и его потрясение медленно превращалось в бешеную ярость.

Все эти месяцы Эдвард носил ад в душе — из-за нее. А она в это время жила в веселом, свободном Париже, писала картины и самозабвенно развлекалась в кругах богемы. Который из них — ее любовник? Он смотрел на мужчин с ледяной злобой. И где, черт бы ее побрал, его ребенок?

Эдвард резко шагнул вперед. Софи сидела к нему спиной, но ее друзья уже увидели Эдварда и умолкли, уставясь на него. Софи затихла. Эдвард мрачно улыбнулся. Но тут же его сердце упало, потому что Жорж, подойдя к Софи, склонился к ней и что-то торопливо зашептал на ухо. Эдварда захлестнула волна бешеной злобы. Теперь он знал, что Жорж — ее любовник. Ни в чем и никогда Эдвард не был так уверен, как в этом.

Жорж выпрямился, Софи медленно обернулась, не вставая, и ее лицо стало белым, как свежевыпавший снег. Жорж положил руку ей на плечо, как бы пытаясь защитить девушку.

Эдварду захотелось отшвырнуть эту руку, а самого Жоржа разорвать в клочья.