Ночные откровения - Томас Шерри (читать книги бесплатно полностью .TXT, .FB2) 📗
– Там ничего не осталось, – напомнила женщина.
Фредерик слегка покраснел.
– Ну да, ты ведь позвонила, чтобы принесли новый?
Подали чай. Как только хозяйка дома наполнила чашки, мужчина забрал свою.
– Не добавляешь ни сахар, ни молоко? – удивилась Анжелика.
Друг никогда не пил черный чай.
Фредди покраснел еще сильнее и, поставив чашку, потер лоб.
– Я ведь так и не ответил на твой вопрос?
Анжелика уже и забыла, о чем спрашивала. Ей внезапно передалась нервозность собеседника.
Но тот, кажется, уже собрался с духом. Пристально глядя на подругу, Фредди решительно сказал:
– До сих пор мне было трудно определить мои чувства к тебе: более сильные, чем дружба, но совершенно не похожие на изведанную мною любовь.
Рука Анжелики, потянувшаяся к печенью, замерла на полпути. Женщина с трудом заставила негнущиеся пальцы взять лакомство. Слово «любовь» впервые возникло в их разговоре – по крайней мере, по отношению к ним двоим.
– С маркизой Тремейн я всегда был немым обожателем. Каждый раз, входя к ней в дом, я чувствовал себя служителем у алтаря богини. Это было волнующе и в то же время лишало уверенности. А твоя гостиная казалась продолжением моей собственной, и я не знал, как это объяснить.
Их взгляды встретились. Анжелика не могла предугадать, что же он скажет дальше. Сердце забилось, пытаясь сдержать страх и нарастающее предвкушение.
– И вот ожидая твоего возвращения, меряя шагами улицу под твоими окнами, я в какой-то момент понял, что никогда не являлся к леди Тремейн, если не мог ей предложить что-то интересное. Заглядывая к этой женщине, чтобы просто повидать ее, я всегда опасался, что впустую отнимаю ее драгоценное время на свою заурядность. Но тебя мне хочется видеть в любом настроении: когда я доволен, когда занимаюсь повседневными делами, когда потрясен, как вчера и сегодня. И я очень ценю, что тебе достаточно меня, каков я есть.
Анжелика разжала кулак, выронив на скатерть раскрошенное печенье, и наконец-то смогла вдохнуть.
– Пенни, поступая так, как он поступил, отстранился от меня. Но он не единственный: я ведь тоже до несчастного случая воспринимал брата, как нечто, само собой разумеющееся, – улыбнулся Фредерик, глядя тепло и искренне. – Как и Пенни, ты являлась опорой для меня. Не случись в моей жизни тебя, в ней оказалось бы еще меньше смысла. Но до сих пор я не ценил тебя как должно.
Фредерик встал. Тоже подняться и сжать его пальцы казалось единственно правильным.
– Я не хочу больше принимать тебя как данность, Анжелика. Ты выйдешь за меня?
Отняв одну руку, она прикрыла рот.
– Фредди, да ты полон сюрпризов!
– Ты – самый лучший сюрприз в моей жизни.
Прилив неописуемого счастья чуть не сбил Анжелику с ног. Конечно же, Фредди совершенно серьезен: он никогда не говорит того, во что не верит всем сердцем.
– Не представляю счастливой жизни без тебя, – продолжал мужчина.
– Придется поминутно напоминать тебе не принимать меня как должное? – пошутила Анжелика, чувствуя, что готова разрыдаться.
– Ну, может, не так часто, – хохотнул Фредерик. – Раз в четыре дня вполне достаточно.
Положив ладони на ее руки, мужчина заглянул любимой в глаза:
– Значит, ты согласна?
– Да, – подтвердила женщина.
И Фредерик, крепко обняв, поцеловал ее.
– Люблю тебя.
Слова звучали даже прекраснее, чем Анжелика мечтала – а ведь ожидания за долгие годы доросли до облаков.
– И я тебя люблю, – призналась она, отстранилась и лукаво подмигнула. – Еще один портрет в обнаженном виде – на память о нашей помолвке?
Фредерик засмеялся и сокрушил любительницу живописи страстным поцелуем.
* * * * *
Ильфракомб оказался сплошным разочарованием. Берег затянуло холодным, сырым, густым, как картофельное пюре, туманом. Видимость была столь низкой, что уличные фонари горели даже днем, отбрасывая тусклые кольца горчичного света в серых клубах, скрывавших все, отстоявшее дальше, чем на пять футов.
Тем не менее, пребывание на побережье доставило Элиссанде удовольствие: бодрящий и соленый морской воздух, шумное и бурное биение волн о невидимые утесы, совсем непохожее на спокойные шелестящие приливы в Торбее, отдаленные басовитые гудки проплывавших по Ла-Маншу судов, одинокие и романтичные.
Путешественница решила задержаться на ночь. Если туман рассеется, с утра достанет времени полюбоваться на скалы и вернуться в Пирс-хаус – она старалась перестать называть это место своим домом – до того, как приедут муж с матерью.
А затем она расскажет обо всем Рейчел и распростится со своим браком.
* * * * *
При виде собранных чемоданов в комнате жены сердце словно стиснуло невидимой рукой.
Они с миссис Дуглас прибыли в Лондон днем. Женщина настолько устала, что о продолжении поездки не могло быть и речи. Вир устроил Рейчел и сиделку в «Савое», а сам поспешил домой. Теперь, после разговора с братом, ему нужно во стольком признаться Элиссанде: каким он был дураком, как невероятно соскучился по ней и как хочет начать их отношения с чистого листа.
Выдвинул ящики комода – пусто. Распахнул дверцы платяного шкафа – ничего. Бросил взгляд на туалетный столик, где завалялся один-единственный гребень. Желудок ухнул вниз: на тумбочке лежала книга «Как женщины могут заработать себе на жизнь».
Жена ушла.
Слетев по ступенькам, маркиз схватил за плечи миссис Дилвин:
– Где леди Вир?
Экономка была чрезвычайно удивлена несдержанностью хозяина.
– Уехала на Скалы Висельника, сэр.
Вир попытался осмыслить услышанное, но не смог:
– Зачем?
– Миледи вчера нашла в вашем кабинете открытку, и ей очень понравился вид. А поскольку вы с миссис Дуглас ожидались не раньше, чем завтра, маркиза решила сегодня отправиться туда первым же поездом.
Но сейчас почти время ужина…
– Разве она не должна была уже вернуться?
– Час назад пришла телеграмма, сэр. Миледи решила задержаться. Сегодня на побережье сильный туман, и ничего не разглядеть. Она надеется на улучшение погоды завтра.
– Скалы Висельника – значит, она в Ильфракомбе, – сказал маркиз больше себе, чем экономке.
– Да, сэр.
Вир выскочил из дома прежде, чем женщина договорила.
* * * * *
Солнце слепило глаза, небо было ярким до белизны. Дул сухой и порывистый высокогорный ветер.
В теле не осталось ни капли влаги. Пересохшее от жажды горло будто засыпало песком, кожа от жары истончилась, словно бумага.
Элиссанда попробовала шевельнуться. От неистовых попыток освободиться из оков, вросших в глубины Кавказских гор, запястья сочились кровью.
Пронзительный орлиный клекот заставил ее вновь задергаться в болезненных и тщетных усилиях вырваться. Орел плавно снижался, накрывая гору тенью распростертых крыльев. Вот он ринулся на жертву, сверкнув на солнце острым, будто кинжал, клювом, и женщина, откинув голову, забилась в агонии.
– Проснись, Элиссанда, – негромко пророкотал мужской голос, одновременно властный и успокаивающий. – Проснись.
Она послушно села на кровати, надсадно дыша. На плечо легла твердая ладонь. Элиссанда ухватилась за эту ладонь, ища поддержку в ее тепле и силе.
– Хочешь пить? – спросил муж.
– Да, спасибо.
В дрожащую руку втиснулся стакан с водой, а когда Элиссанда утолила жажду, тут же исчез.
Она вдруг вспомнила, где находится: не в собственной спальне – ах, нет, не дома, в Пирс-хаусе – а в Ильфракомбе, в гостинице с видом на бухту, но из окон которой сегодня невозможно было разглядеть даже улицу.
– Как ты меня нашел? – недоуменно спросила Элиссанда, чувствуя струящийся по жилам опаляющий жар возбуждения.
– Довольно легко. Как отмечено в купленном мною по дороге путеводителе, в Ильфракомбе всего восемь гостиниц. Разумеется, ни одно уважающее себя заведение не разглашает направо и налево номер комнаты, где остановилась одинокая дама. Посему пришлось добывать информацию немного недозволенными методами. Ну, а дальше оставалось только подобрать отмычку к замку и справиться с задвижкой.
