Ее высочество, моя жена - Александер Виктория (серия книг .txt, .fb2) 📗

Какое-то время Эфраим испытующе смотрел на него.

– И?

– И, – Мэтт обреченно развел руками. – Я еду в Авалонию. Буду принцем-консортом, если именно это требуется чтобы вернуть женщину, которую я люблю.

– Значит, ты ошибся, отослав ее прочь?

– Нет.

Мэтью поднялся и зашагал перед столом туда-сюда, пытаясь оформить мысли в слова.

– Это был лучший поступок в моей жизни. Я не мог просить ее поступиться своей жизнью, когда не готов был отдать свою собственную.

– А теперь ты жаждешь ею пожертвовать?

– Да, на самом деле, да. – Он прочесал пальцами волосы. – Теперь у меня есть средства делать все, что вздумается. Я не собираюсь быть просто мужем принцессы. Я, наверняка, смогу пригодиться в управлении или торговле.

Он ухмыльнулся.

– Я мог бы стать министром флота.

– У Авалонии, насколько я, знаю, нет выхода к морю. И флота у нее нет, – нахмурился Эфраим.

– Тогда я его построю. Из воздушных шаров, например. Или отыщу уголок, где буду изобретать странные, бесполезные штуковины, вроде систем подогрева воздуха с помощью масла и бренди. Или, может, выучу все, что возможно, о перегонке спирта и посвящу остаток жизни улучшению авалонского бренди. Видит Бог, его надо попытаться улучшить.

– И тебя не будет волновать, что ты останешься просто ее мужем? И никем больше?

– Разумеется, будет. Но жить без нее намного хуже. Честно говоря, Эфраим, не знаю, смогу ли я. Однажды она сказала, что нужно быть человеком необычайной силы воли, чтобы выдержать брак с членом королевской семьи. Татьяна думала, что у меня получится. Но… – Мэтью поймал взгляд собеседника. – Никогда меня об этом не просила.

– И, разумеется, ты тоже никогда не просил ее отказаться от короны.

– Нет, не просил.

– Вероятно, по той же причине.

– Надеюсь, что так. – Мэтт помолчал. – Знаешь, она вполне могла возненавидеть меня. Я ей наговорил столько мерзостей.

Эфраим пожал плечами.

– Придется поползать на коленях. Сыпать извинениями. Возможно, даже умолять. Женщинам нравятся такие штуки.

– А ты откуда знаешь? Я думал, ты общаешься с миром опосредованно, через меня.

– Ну, кое-что я между делом перехватил. Женщины могут быть снисходительны, если выкажешь должное раскаяние. Я, правда, с принцессами дел никогда не имел. – Издатель помрачнел. – Она же не прикажет тебя расстрелять, правда?

– Вполне вероятно, – рассмеялся Мэтт.

– До сих пор не могу поверить, что ты на это решился, – покачал головой Эфраим. – Ты уверен, что не совершаешь ошибку?

– Я не уверен абсолютно ни в чем, кроме своих чувств к ней. У меня было шесть долгих недель, чтобы все обдумать, и может, пускаясь за нею вслед, я совершаю огромнейшую ошибку. Разве только, не такую большую, как то, что не поехал за Татьяной в тот первый раз, когда она меня покинула. Но Эфраим… – он взял в руки тетрадь и остановил на ней взгляд. – Она была готова ради меня пожертвовать той жизнью, которую знала. Могу ли я предложить ей нечто меньшее?

Эфраим задумчиво посмотрел на друга.

– Ты не прав, Мэтт. Язык у тебя вполне подвешен. Да будь я женщиной, я бы уже упал прямиком в твои объятия.

Мэтью расхохотался и бросил тетрадь обратно на стол.

– Слава Богу, что ты не женщина. Я предпочитаю более привлекательных дам, у которых куда меньше растительности на лице.

– У тебя всегда был пристрастный вкус. И что, – Эфраим подхватил дневник, – мне теперь с этим делать?

– Сохрани на будущее. Может, когда-нибудь я позволю его опубликовать.

Лицо Эфраима засияло, и Мэтт ухмыльнулся:

– В тот день, когда ты сменишь вывеску на “Кадуаллендер и Сыновья”.

– Жду не дождусь этого момента, – насмешливо произнес издатель, потом выдвинул ящик и бросил тетрадь в стол. – Да, чуть не забыл, – он вытащил письмо и вручил Мэтту.

– Что это? – бегло просмотрел послание тот.

– Это от консорциума, который финансирует соревнование конструкторов, в котором, как предполагалось, ты примешь участие. Они решили вложиться в паровые машины. Похоже, они считают, что будущее скорее за паром, чем за полетами.

Эфраим забрал письмо и положил обратно в ящик.

– Не могу их в этом упрекнуть.

Они поболтали еще немного, затем Эфраим поднялся и пожал Мэтту руку.

– Когда ты уезжаешь?

– Утром. Сейчас собираюсь в мастерскую и в свой коттедж. Я там давно не был и хочу избавиться от оставшихся вещей, потому что разрываю договор аренды. По большей части там лежит никому не нужный хлам, но кое-что я хотел бы взять с собой.

– Для того самого флота авалонских воздушных шаров? – усмехнулся друг.

– Разумеется.

Эфраим рассмеялся, но тут же вновь посерьезнел.

– Удачи тебе, старина.

– Она мне непременно понадобится, – грустно улыбнулся Мэтт. – Татьяна – моя судьба. Молю Бога о том, чтобы мне удалось убедить ее в этом.

Вещей оказалось не так много, как ожидалось.

Мэтт огляделся по сторонам в конюшне. Он всегда экономно выбирал инструменты и материалы из-за стесненности в средствах. Большую часть скарба вместе с воздушным шаром перевезли в Эффингтон-холл, а затем дальше в Уэстон-Мэнор. Не так уж много Мэтт нажил в последние годы. Теперешнее немногое личное имущество легко вмещалось в сумку, которую он бросил возле входа.

Должна ли его печалить мысль, что за всю жизнь он так и не создал ничего стоящего? Но все-таки, с тех пор, как он десять лет назад ушел из дома, в промежутке между аэростатами и службой на флоте, он приобрел знания, зрелость и уверенность в себе. И по ходу дела искренне наслаждался жизнью. Что бы ни несло с собой будущее, он ждал его с нетерпением.

Мэтью подошел к столу, за которым провел немало часов, продумывая различные приборы, прикидывая в голове необычные идеи. Неожиданно его поразила мысль: ему, пожалуй, понравилось бы работать руками. Если вдруг в Авалонии его знания никак не пригодятся, он мог бы заниматься физическим трудом. В конце концов, у мужа принцессы обязанности, скорее всего, минимальные.

Сможет ли он найти действительно достойное место при ее дворе? В ее жизни? Мэтью лениво провел пальцами по краю стола. Он не знает, но должен попытаться. Более того, обязан добиться успеха.

– Скучал по мне? – раздался позади голос Татьяны.

Сердце ухнуло, и Мэтт с трудом смог сохранить в голосе беспечность:

– Я почти не заметил, что ты ушла.

– Ты никудышный лжец и ужасно противный человек, Мэтью Уэстон, – она говорила обыденно, как бы между прочим, будто обсуждала состояние дорог за окном.

– Мои лучшие качества.

Он вздохнул, чтобы успокоиться, и обернулся.

Принцесса побродила по конюшне, с любопытством оглядываясь, как будто между ними ничего не произошло. Будто они расстались только вчера при самых наиприятнейших обстоятельствах. Будто они едва знакомы.

– Почему ты здесь?

– Я же сказала, – Татьяна не спеша обошла его кругом, выказывая необычайный интерес к стойлам и устройству конюшни, так что Мэтью пришлось снова повернуться к ней. – Ты исключительно никудышный лжец.

– Думаю, этот факт мы уже установили, – осторожно произнес Мэтт. – Нет необходимости его повторять.

– Не мешало бы и повторить.

Татьяна помолчала, разглядывая его. Встала по другую сторону стола, отметил Мэтью. Использует как барьер, но для чьей защиты? Он понятия не имел, о чем она думает. Чего хочет. Вполне вероятно, она пришла, чтобы сокрушить его надежды, уничтожить его так же тщательно, как он когда-то ранил ее. Мэтт не винил ее. Ему было прекрасно знакомо это конкретное желание, как и понятна ирония ситуации.

Татьяна заговорила неторопливо и взвешенно.

– У меня было немало времени поразмышлять с тех пор, как мы в последний раз общались.

– Насчет нашего разговора, я…

– Погоди, – прервала она, и он почувствовал в ее голосе легкую дрожь. – Сейчас моя очередь высказываться. Ты свое уже сказал шесть недель назад.

– Точнее, шесть недель и четыре дня.