Рыжая невеста - Осборн Мэгги (читать книги без txt) 📗
Теперь, когда она приняла решение, она надеялась, что уснет без мук совести. Но она лежала без сна и, глядя в окно, думала о Таннере. Перед ней то и дело возникало его лицо, его карие улыбающиеся глаза. С ним она испытала столько удивительных минут радости! Но с особой теплотой она вспоминала, с какой нежностью он смотрел ей в глаза, когда рассказывал о том, что жена, если у нее есть к этому склонность, может выращивать редиску.
Фокс уткнулась лицом в подушку, чтобы стереть преследовавший ее образ Таннера: Таннер с напряженным выражением лица переводит связку мулов через ручей, Таннер смотрит ей в глаза, когда они занимаются любовью, Таннер стоит у костра, когда подходит его очередь, и переворачивает на сковородке блинчики…
— Ах, Таннер, — прошептала она, вспоминая его мускулистое тело и глубокий, проникновенный голос, — это нечестно. Ты должен был быть сыном другого человека.
Таннер знал, что она в Денвере, но не мог ее найти. Это сводило его с ума. Он проверил все общественные конюшни, разыскивая ее мустанга, а потом нанял десятерых мужчин, чтобы они проверили конюшни, принадлежащие отелям. Два последних дня он был в таком отчаянии, что ездил верхом по улицам, высматривая выцветшее пончо и длинную рыжую косу.
Он расставил охранников вокруг дома отца, снабдив их описанием Фокс, а двум мужчинам поручил охранять вход в офис компании.
Он сидел в клубе, размышляя о том, что не могла же она просто исчезнуть. В Денвере было несколько тысяч жителей, но все же город не был настолько велик, чтобы в нем могла затеряться такая необычная и запоминающаяся женщина, как Фокс. Не может быть, чтобы кто-нибудь ее не запомнил.
Она где-то рядом. Он это чувствовал. Он ее любит, и она, черт возьми, любит его.
Откинувшись на спинку стула, Таннер закрыл глаза. До того как он начал расспрашивать отца о его прошлом, у него еще оставалась надежда, что вышла ошибка, что произошел ряд невероятных совпадений, из-за которых Фокс поверила, будто Дженнингс — ее отчим и что он украл ее наследство.
Но все, на чем настаивала Фокс, оказалось правдой. У Таннера с отцом был долгий ночной разговор, страшно болезненный для них обоих, и отец признался в совершенном им когда-то преступлении. Все встало на место. Теперь Таннеру стала понятна боль, часто мелькавшая в глазах отца. И что бы ни сделала Фокс, она не сможет наказать его так, как он наказывал себя сам. Если бы Фокс узнала цену, которую его отец заплатил, ненавидя себя и раскаиваясь, возможно, этого было бы достаточно. Она не сможет его простить, так же как не сможет и Таннер, но… может, этого будет достаточно.
Он должен найти ее, прежде чем месть уничтожит двух самых дорогих ему людей. Если бы только она поговорила с его отцом, если бы она смогла заставить себя сделать хотя бы это, может быть, им удалось бы преодолеть эту муку.
Глядя в пространство, он прислушивался к тиканью клубных часов, отсчитывающих минуты. Что бы ни случилось, это должно произойти очень скоро.
— Добрый день. — Скромно потупив взгляд, Фокс вежливо поздоровалась с молодым человеком за конторкой. — Мистер Дженнингс у себя?
— У вас назначена встреча? — На медной табличке значилось имя молодого человека — Клод Пайпер.
— Нет, но меня уверили, что мистер Дженнингс меня примет. Я собираю среди бизнесменов пожертвования в пользу детей, оставшихся без матерей.
Мистер Пайпер положил ручку и посмотрел на Фокс так внимательно, как ее еще никогда не рассматривали. Неужели Очертания «кольта» видны через сумку, которую она держала на согнутой руке? Ей показалось, что прошла вечность — так долго он ее рассматривал. При этом она решала, что ей делать, если не удастся преодолеть преграду в лице Клода Пайпера.
— И вас зовут?..
Она была уверена, что он смотрит на ее сумку.
— Будет достаточно, если вы сообщите мистеру Дженнингсу, что я представляю Общество сирот. — Она изобразила на лице деревянную улыбку и подумала, что, наверное, надо было представиться просто приличной молодой леди, даже если это привлекло бы внимание прессы и привело к разоблачению преступления, совершенного Дженнингсом. Но было бы легче, если бы она представилась тем, кем была. Она отшвырнула бы Пайпера и ворвалась бы в офис Дженнингса. Сейчас мерзавец уже стоял бы перед вратами ада.
Мистер Пайпер поднялся из-за конторки.
— Я вернусь через минуту.
Она прождала двадцать лет, так что минута не имела значения. Хотя ее удивило, что Дженнингс нанял всего двух человек для охраны здания и она спокойно прошла мимо них. Наверняка Таннер предупредил отца, что она явится. Может, Дженнингс посчитал это пустой угрозой? Что у нее не хватит смелости убить его? Если так, это будет его последней ошибкой.
Зачем только она подумала о Таннере? Он будет подавлен тем, что она собирается сделать. Кем бы ни был Дженнингс, он все еще был отцом Таннера, а Таннер очень его любил.
— Следуйте за мной, пожалуйста. — Пайпер стоял в дверях короткого коридора, обшитого панелями светлого дерева.
Фокс расправила плечи и стиснула губы. Сердце бешено забилось, а по спине побежали мурашки. Как долго она ждала этого момента! Всю свою жизнь!
Натянуто улыбаясь, она пошла за Пайпером по коридору и оказалась в просторном офисе с множеством книжных полок, картин и роскошных ковров.
— Мистер Дженнингс сейчас к вам выйдет. — Мистер Пайпер снова внимательно на нее посмотрел и вышел, закрыв за собой дверь.
Фокс не понравилось, что ее заставляют ждать. Она подошла к окну и увидела горы. Покрытые снегом вершины напомнили ей, что следующей зимы она уже не увидит. Впрочем, ей никогда не нравилась зима.
Отвернувшись от окна, она мельком взглянула на часы, стоявшие на каминной полке, а потом ее глаза остановились на огромном письменном столе Дженнингса… В шоке она отпрянула. На столе стояли два портрета в рамках. На одном был Таннер в детстве, а на другом… Фокс взяла в руки рамку и поднесла ее к окну, поближе к свету.
Это было счастливое круглое детское личико, которое она всегда ожидала увидеть в зеркале, — немного лукавое и смеющееся. Ясные серо-голубые глаза, улыбающийся рот и копна вьющихся рыжих волос. Она не помнила, как позировала для этого портрета, но узнала белый фартучек и ниточку жемчуга.
— Это дочь, которая могла бы у меня быть, — раздался голос у нее за спиной. — Не проходит и дня, чтобы я не сожалел о том, что потерял ее.
Фокс обернулась, уронила портрет и, схватившись за сумку, оказалась лицом к лицу с человеком, который занимал ее мысли почти двадцать лет.
Годы не пощадили Хоббса Дженнингса. Фокс знала, что он на двадцать лет моложе своего теперешнего внешнего вида. Когда-то его волосы были такими же темными и густыми, как у Таннера. Теперь они поредели и стали седыми. Он уже не выглядел высоким и элегантным. Он сгорбился и тяжело опирался на палку. Больше всего ее поразила печаль в его глазах. Таких глаз Фокс еще никогда не видела.
— Я пришла, чтобы… — Она стала шарить в своей сумке.
— Я знаю, зачем вы пришли. Я вас ждал. — С тяжелым вздохом он опустился в кресло у стола. — И я знаю, кто вы.
— Вам Таннер рассказал.
Она знала, что он расскажет. Стоя напротив Дженнингса, она нацелилась ему в лоб.
— Я в любом случае узнал бы вас, дорогая Юджиния. Вы вылитая ваша мать. Вы знали об этом?
Этот вопрос был настолько неожиданным, что выбил почву у нее из-под ног. Слезы подступили к глазам. Кроме него, на свете не было ни одного человека, который помнил бы ее мать.
Она крепче сжала рукоятку «кольта», но потом опустила его. И не смогла удержаться от вопроса:
— Я этого уже не помню. Как она выглядела?
Ваша мать была прелестной, элегантной и стройной, как тростинка. У нее были серо-голубые глаза и такие же, как у вас, рыжие волосы. — На его морщинистом лице появилось что-то вроде улыбки. — Она была грациозной, но сильной, мудрой, смелой, любящей. — Повернувшись вполоборота, он остановил свой взгляд на горах за окном. — Я был для нее неподходящей парой. У нее были деньги и положение в обществе. У меня не было ни того ни другого. Но Дельфиний до этого не было дела.
