Вечная любовь (Бессмертие любви) - Кросс Чарлин (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Пэкстон ответил утвердительно.
Сделанное королем предложение было весьма заманчивым, тем более что это была мечта Пэкстона — сделаться правителем и хозяином собственной земли. Его смущало лишь главное условие: уэльсцы должны присягнуть Генриху на верность как своему королю. Если Алана из Лланголлена не будет ему помогать, то задача неизбежно станет невыполнимой.
Конечно, можно было избрать и другой путь. Он вполне смог бы силой оружия поставить уэльсцев на колени и держать их в повиновении. Беда лишь в том, что при таком положении дел награда, о которой Пэкстон мечтал, не будет столь привлекательной, ведь его жизнь тогда будет подобна битве.
Но, тем не менее в кожаном мешочке, прицепленном к поясу Пэкстона, лежал и дожидался своего часа вдвое сложенный пергамент с королевским указом.
Конечно же, Алана была очень красивой женщиной и, теперь он понял, желанной. Однако их брачный союз едва ли окажется удачным. Они ведь такие разные. И главным препятствием было недоверие.
Пэкстону необходимо удостовериться в ее непричастности к смерти друга.
Он оглядел залу, отыскивая женщину, занимавшую все его мысли, и наконец увидел ее, но не за столом, а возле стены.
Пэкстон неотрывно следил за ней: на него произвело впечатление, что женщина предпочла находиться среди своих соплеменников, не желая выделяться. Она прислуживала гостям: наполняла вином чаши, подкладывала желающим еду. Она старалась все время быть среди уэльсцев, которые, как считал Пэкстон, были недостойны даже находиться рядом с ней. Также он обратил внимание, что Алана старалась держаться подальше от места, где сидел он.
Вспомнив, что Алана во время их первой беседы во дворе замка не желала смотреть ему в глаза, Пэкстон задумался о том, что побуждает ее быть такой осторожной. Неужели один его вид заставляет ее нервничать?
Он не представлял, какие его слова или поступки могли вызвать у нее подобную реакцию. Если, конечно, она не…
— Ты все еще думаешь, что смерть Гилберта была спланированным убийством? — спросил сэр Грэхам, допив вино. — Из всего того, что мы услышали, ничто не указывает на убийство.
Эта фраза отвлекла Пэкстона от его раздумий. Сэр Грэхам, как и он сам, ужинал в молчании, склонив светлые волосы над тарелкой. Было очевидно, что Грэхам всецело поглощен событиями последних часов, а именно — беседой с двадцатью солдатами гарнизона.
Пэкстон подождал, пока приятелю вновь не наполнили кубок, но когда горлышко большой плоской бутыли с вином нависло над его собственным кубком, он жестом остановил человека, разливавшего гостям напитки. Дождавшись, когда слуга отошел на некоторое расстояние, Пэкстон сказал:
— Действительно, ничто не указывает на убийство. Однако ведь известно, что если кто-то очень захочет скрыть правду, это вполне может получиться.
Зеленые глаза Грэхама расширились.
— Это как?
— Давно известно, что слезы способны смягчить сердце мужчины, даже если эти слезы и показные.
— Значит, ты полагаешь, что Алана разыгрывает из себя безутешную вдову… и что она и есть преступница?!
— Я подозреваю именно ее.
— Подозрения — это еще не доказательства.
— Может, и так, — сказал Пэкстон и взглянул на Алану. — Можешь назвать это звериным чутьем, если угодно, но я уверен, что она что-то важное недоговаривает. Если она не убивала Гилберта, то уж ей наверняка известен убийца. Но, так или иначе, она имеет к этому какое-то отношение. И это я намерен со временем доказать.
— Я должна предупредить дядю; — шепнула Алана Мэдоку несколько часов спустя.
Они находились в дверях главной залы. Обитатели замка спали прямо на полу возле центрального камина.
— Будет лучше, если вы отправите одного из ваших слуг сделать это, — настойчиво сказал Мэдок, стараясь, чтобы его шепот был слышен одной только Алане. — Затея весьма рискованная. Я заметил, что, в отличие от своего предшественника, этот едва пригубил вино. Не исключено, что и сейчас он не спит. А уж если вас поймают в момент, когда вы будете выходить из калитки, то у Пэкстона могут возникнуть подозрения.
Алана взглянула на помещение, в котором расположились Пэкстон де Бомон и его люди. Из окон здания не пробивался ни единый луч света.
— Меня не поймают. Я не просто собираюсь рассказать Рису о том, что здесь происходит, но и намерена обсудить с ним некоторые другие дела.
— Тогда позвольте мне пойти вместе с вами, — не унимался Мэдок. — Ночной лес — это вовсе не то место, где молодой женщине можно находиться в одиночестве.
Она решительно покачала головой.
— Нет, Мэдок, я пойду одна.
— Тогда, если доберетесь до своего дяди, оставайтесь у него и даже не думайте возвращаться сюда. Не в пример сэру Годдарду, этот человек куда проницательнее. Если только он выведает правду…
Алана приложила палец к губам слуги.
— Я непременно должна буду вернуться сюда. Что бы там ни заявлял Генрих, эта земля — мое наследство. Она принадлежит мне, тебе, всем жителям Уэльса, кто обосновался в этих краях. И я вовсе не намерена уступать то, что принадлежит мне по праву. Не намерена я также и оставлять своих друзей один на один с этими псами. — Она еще раз оглядела весь двор, желая убедиться в том, что поблизости нет ни единой души. — Я вернусь еще до рассвета.
И прежде чем Мэдок успел привести какой-либо новый довод против ее намерения, Алана уже уверенно направилась к боковой калитке. Небо было затянуто облаками, и потому свет луны был очень тусклым. «Что ж, это только к лучшему», — подумала Алана, отлично зная, что ее натренированные глаза в такой вот полутьме смогут различить все, что нужно, не в пример этим нормандцам. Воздух был насыщен влагой, и она молила небеса, чтобы дождь не начался прежде, чем она переправится через реку и вернется в замок.
Она просто обязана добраться до Риса, чтобы предупредить и его и своих кузенов о том, что сэр Годдард покинул крепость. Он был человеком расхлебанным, главным образом оттого, что не расставался с кубком вина. Однако же преемник Годдарда был воином что надо, обладал всеми качествами, которых столь недоставало его предшественнику. Пэкстон де Бомон со своими людьми, поддерживаемый двадцатью солдатами гарнизона, которым дозволено было остаться в замке, вполне способны одолеть ее соплеменников-уэльсцев.
И дело вовсе не в намерении Риса организовать штурм, — просто она обязана была предупредить его, чтобы он оставался на противоположном берегу реки, подальше от крепости, которая возвышалась над долиной и девственным лесом. Больше им не придется запросто встречаться, как они встречались прежде и как рассчитывали встретиться сегодня, ибо риск был слишком уж велик.
Неслышной поступью Алана стремительно перебегала, останавливаясь в спасительной темноте лунных теней, которые отбрасывали постройки замка. Вскоре она уже вполне могла различить главные ворота замка. Присмотревшись и никого не увидев поблизости, Алана пустилась бегом. Но вдруг чья-то сильная рука, схватив за локоть, остановила ее. Испугавшись, она чуть было не закричала в полный голос, — хотела закричать, но лишь сдавленно вскрикнула и уставилась на схватившего ее за руку мужчину.
То был Пэкстон де Бомон.
— Что вам нужно?! — спросила она, одновременно пытаясь высвободиться.
— По-моему, это я могу задать подобный вопрос. — Он посмотрел на ворота, затем перевел взгляд на женщину. — Интересно, куда это вам так не терпится убежать в столь поздний час?! Или, может, ваш любовник ожидает сейчас в лесной глуши?
Сверкнув глазами в сторону мощно сложенного рыцаря, Алана сжала губы. Ну уж нет... Она скорее согласится умереть, чем ляжет в постель с новым мужчиной! Это было первое, что пришло ей в голову, но Алана тотчас же усомнилась, припомнив, что испытала она, увидев Пэкстона впервые.
— Я направлялась на могилу Гилберта! — отчаянно заявила она, выбрасывая из головы все прочие глупости.
— Куда-куда?!
— На могилу, — возмущенно ответила она. — За воротами, тут неподалеку, я приказала расчистить место в лесу. Сэр Годдард не позволял мне покидать замок. И потому мне приходилось дожидаться, когда он в очередной раз свалится пьяным, и под покровом ночи пробираться туда, чтобы на могиле помолиться об успокоении души моего супруга. Пэкстон молчал, причем молчание его настолько затянулось, что Алана восприняла тишину как выражение недоверия к своему объяснению. Но ее страхи рассеились, едва только Пэкстон сказал:
