Отчаянная - Томас Пенелопа (читать полную версию книги .txt) 📗
Но и после этого я не могла избавиться от ощущения присутствующей женщины из тумана.
Лили Ллевелин, если это действительно была она, плыла по воздуху к столу. Я ощутила то холодное прикосновение, которое почувствовала сначала на лестничной площадке, затем в музыкальном зале. Теперь это прикосновение вызвало во мне странные переживания, представляющие причудливую смесь жалости и мрачного предчувствия.
Я исподтишка посмотрела на доктора Родеса. Он сидел бледным, его руки дрожали. Белые руки доктора контрастным пятом выделялись на фоне окружающей нас темноты. Но что бы он там ни чувствовал, ни переживал, все свое внимание он сосредоточил на Фанни. Судя по всему, он готов был при первой необходимости немедленно прийти ей на помощь.
А Фанни будто приросла к своему стулу. Стиснув пальцами руку жениха, она пристальным взглядом следила за приближением призрака.
— Мама, мама, — шептала она время от времени.
Призрак же вместо того, чтобы двинуться напрямую к Фанни, медленно поплыл вокруг стола. Откуда-то до нас донесся горловой, воркующий смех женщины. Так могла смеяться только женщина, получившая от близости с любовником наслаждение, познавшая с ним земное счастье.
Я следила за призраком затаив дыхание, пыталась понять, к кому Лили проявляет особый интерес. Вот она направилась к… Эдмонду? Неужели действительно к Эдмонду?
К моему облегчению и удивлению кое-кого из сидящих за столом привидение остановилось и заколебалось над Винни. Повеяло легким теплом. Оно распространялось по всему залу, обволакивая и укрывая всех нас, будто набрасывая покрывало.
— Господи, — подумала я, — был ли здесь хоть один мужчина, кого эта женщина не соблазнила бы? — Хотя я очень сомневалась, что Винни в свое время отвергал ее внимание. Скорее всего, он сам добивался Лили. Хотя, может быть, не очень настойчиво и не очень долго. Просто с его стороны и не требовалось продолжительных и больших усилий.
Но миссис Мэдкрофт говорила о другой любви. Пока что ничего другого не было, кроме удовлетворения страсти.
Чисто физического удовлетворения.
В тишине зала стали слышны какие-то прикосновения к рыжевато-коричневым волосам Винни. Невидимые пальцы? Или невидимые губы? Кончики ушей Винни покраснели. Это было хорошо видно даже при слабом свете свечей. Но Винни держался молодцом. Только его неестественно прямая спина говорила о том, как неуютно чувствовал он себя в эти минуты. Да, призрачные ласки призрачной любовницы, видно, не то же самое, что страстные ласки реальной, живой любовницы, страстной женщины.
В зале прозвучал мягкий смех с ироническим оттенком. Теперь Лили смеялась уже не над Винни, а над доктором Родосом. Источник смеха стал кружить вокруг головы Кенета. В какой-то момент смех вдруг изменил свое содержание. Хотя в нем по-прежнему звучала ирония, но теперь она была адресована уже не Кенету, а Эглантине. И Лили как бы приглашала Кенета принять участие в ее иронических шутках, так же как он принимал участие в подобных шутках прежде.
Это новое значение смеха Лили дошло не только до меня, но и до Энглантины.
Эглантина вскочила с криком и накинулась на призрак. Она яростно рвала в клочья, била и топтала колеблющееся сгущение тумана. Пятидесятилетняя ширококостная, физически тренированная женщина, Эглантина в порыве, гнева могла бы доставить немало неприятностей даже такому дюжему мужчине как Эдмонд. Но она оказалась бессильной против призрака. От ее ударов туманное сгущение лишь слегка расступалось или смещалось немного в сторону. Затем оно принимало прежний вид, возвращалось на прежнее место.
Теперь Лили откровенно издевалась над Эглантиной. Ее смех стал громче и злее. Он превратился в откровенный сарказм и заполнил собой весь зал. Казалось, неосторожный подмастерье опрокинул на живописное полотно ведро с черной краской, и чернота залила, затопила на полотне все другие краски.
— Ради Бога, прекрати! — взмолился Винни. — Ты же делаешь еще хуже.
Но не тут-то было. Эглантина так разошлась, что даже такому крепкому мужчине как Винни оказалось не под силу сразу остановить ее. Винни схватил жену за руки, но она вырвалась. И лишь со второго раза, стиснув запястье жены, Винни сумел обуздать ее гнев. Слезы нерастраченной злости брызнули из глаз Эглантины, и она расслабленно опустилась на стул.
— Буль ты проклята, Лили! — крикнула Эглантина сквозь рыдания. — Почему мертвая ты не можешь остановиться? Ты никогда не любила его. Ты только хотела мучить меня, так же как ты мучила любую другую женщину, у которой хватало ума презирать тебя. Так же как ты мучила свою падчерицу, отобрав у нее…
— Хватит, Эглантина, достаточно! — прикрикнула Урсула. — Успокойся, это ее любимая игра. И тебе не следует делать то, что ей хочется.
Чтобы Эглантина смогла услышать голос Урсулы сквозь свои рыдания и смех Лили, Урсуле пришлось сильно напрячь голосовые связки, но, кажется, напрасно.
— Почему я должна успокоиться? — не унималась Эглантина. — Она играла в эту игру с моим мужем более десяти лет, с того самого дня, как пришла в Эбби Хаус. И не прикидывайся, что это не так.
— Ты совершенно напрасно расстраиваешь себя, — миролюбиво произнес Винни, между прочим, не отрицая обвинение жены.
— Напрасно? — возмутилась Эглантина. — Она украла тебя у меня, но даже не хотела тебя как мужчину, когда вы оставались наедине. Мне все известно. Она вдруг расхотела тебя после того, как узнала, что у тебя нет денег кроме тех, которые дал мой отец.
Эглантина презрительно посмотрела на мужа, видимо, решая, достаточно ли сказала или еще следует добавить.
Лили резко прекратила смех. Туманное сгущение поблекло и исчезло. В зале остался лишь легкий запах розового масла, напоминая о том, что здесь происходило что-то необычное.
Салли застонала и с закрытыми глазами привалилась к Эдмонду.
Если бы она упала в другую сторону, к ее обмороку отнеслись бы, наверное, более серьезно. Но у всех терпение и без того было на исходе, никто не был настроен иметь дело еще с одной женской напастью. Тем более, что вор догадывались об истинной причине плохого самочувствия Салли — обратить на себя внимание Эдмонда.
Мистеру Ллевелину было сейчас, судя по всему, не до женских каприз. С трудом скрывая раздражение, он усадил Салли на стуле.
— Кенет, ты не посмотришь ее? — обратился он к доктору Родесу.
— Безусловно, — ответил тот. Однако, чувствовалось, Кенет неохотно оставлял невесту.
— Фанни, ты хорошо себя чувствуешь, — спросил он, пристально глядя на девушку.
Она немного помолчала, затем улыбнулась какой-то странной улыбкой и с раздражением оттолкнула руку жениха.
— Ты глуп, Кенет, — сказала она с неприкрытой иронией. — Со мной ничего не случилось.
Ни слова не сказав на это, доктор Родес встал и направился к Салли. С минуту он смотрел на ее розовые щеки.
— Миссис Мэдкрофт, у вас нет под рукой той самой нюхательной соли? — обратился он к медиуму.
У Салли, кажется, не было желания иметь дело с нюхательной солью.
— Где я? — спросила она, открывая глаза и бросив выжидательный взгляд на мистера Ллевелина.
Но Эдмонд как раз зажигал лампу на столе и стоял к Салли спиной. Он воспользовался этим и сделал вид, что ничего не слышал, ничего не понял.
Между тем, молчание, затянувшееся после вопроса Салли, стало ощущаться за столом. Урсула нашла выход из положения.
— Фанни, так как ты не расстроена сегодняшней встречей, будь добра, помоги Кенету отвести Салли в ее комнату, — обратилась она к сестре.
Фанни собралась было дать отпор, но Урсула уже отвернулась от нее.
— Вы думаете, Лили действительно ушла? — спросила Урсула тут же Эдмонда. — Что-то не верится.
— У нее нет оснований оставаться, — ответил он.
— Что ты имеешь в виду? — попросил уточнить Винни.
Эдмонд осмотрел сидящих за столом с плохо скрываемой усмешкой.
— Она сделала то, ради чего приходила, — произнес он с плохо скрываемой иронией. — Полагаю, мы слышали ее в последний раз. Сегодня, по крайней мере.
