Тайное венчание - Арсеньева Елена (читаем книги бесплатно .TXT) 📗
Сеид-Гирей медленно поднял руку и положил на плечо Лизы свой белый шелковый платок. А другой рукою он мягко коснулся ее волос, с которых осыпался белый пух, словно легкие снежинки…
Ни свет ни заря где-то совсем рядом закричал петух. Помстилось, что ли?! Лиза вскинулась, со сна перепугавшись, и увидела, что Сеид-Гирей тоже не спит, а, приподнявшись на локте, смотрит на нее.
Устыдившись, Лиза вновь прилегла. Она не знала, что ей теперь делать. Бог весть, как у них, у султанов, водится! Может, ей надобно бегом с ложа бежать? Или, едва открыв глаза, бить поклоны? Или молиться?..
Ее раздумья перебил новый петушиный крик. Лиза невольно вздрогнула, и Сеид-Гирей чуть улыбнулся:
– Не бойся. Это мой любимый петух. Когда я провожу ночь в гареме, его тоже приносят сюда. Скоро ты его увидишь: он большой и белый, хотя, конечно, не столь белоснежный и огромный, какого видел на первом небе пророк Магомет. Тот петух гребнем доставал до второго неба, отдаленного от первого на пятьсот лет путешествия. Он каждое утро приветствует аллаха и криком своим будит всех тварей земных.
Он говорил очень серьезно, медленно и нараспев. Лиза слушала, будто сказку, зачарованно распахнув глаза. Но вот Сеид-Гирей умолк, и она огорченно вздохнула.
– Расскажи еще! – попросила Лиза, устраиваясь поудобнее, свернувшись клубком, будто кошка.
Он тихо засмеялся.
– О ты… Рюкийе!.. А ты не боишься меня, что так смела в словах?
Лиза смотрела на него нерешительно. Какой ответ он хочет услышать? Да? Нет? Ох, все равно не угадать! Так не лучше ли просто сказать правду?
– Боюсь, – кивнула она так резко, что вьющиеся русые пряди занавесили лицо, будто бледно-золотистая чадра. – Когда ты смотришь на меня и молчишь. А когда рассказываешь, не боюсь.
– Ну не могу же я рассказывать с утра до ночи! – Он мягко отвел с ее лица волосы и теперь смотрел на нее, как на ребенка.
– Отчего же? Можно и не с утра до ночи. Надо и поесть, и… и… – Она хотела сказать «отдохнуть», но молнией мелькнуло воспоминание о буйстве прошлой ночи, и Лизу в жар бросило. Наверное, он тоже подумал об этом, потому что взгляд его стал пристальным, а рука, которой он небрежно поглаживал Лизино обнаженное плечо, вдруг с силой стиснула его.
– О ты, Рюкийе… – повторил он как-то странно, словно бы недоумевая. – Щеки твои медом торгуют! Да что ты такое? Ты неумела в любви и неловка. Ты застенчива, хоть и желаешь казаться бесстыдной. Ты не в силах долго поддерживать огонь, мгновенно вспыхиваешь и мгновенно сгораешь. Но что за волшебный трепет таится в кончиках пальцев твоих? Отчего так сильны твои колени? Что за шелковые тиски сокрыты в глубинах лона твоего? Почему я, владея тобою, радею не только о своем, но и о твоем восторге? Зачем мне это? Как смогла ты заставить меня забыть самого себя?..
Он опрокинул ее на подушки, нависая над нею, и спрашивал почти с тревогою, почти с неприязнью. А она… Она только и могла, что неотрывно глядеть на него, ловя в глубине глаз тот теплый, живой промельк, который для нее означал лишь одно: пробуждение его страсти. Голос Сеид-Гирея, неровное дыхание, картины минувшей ночи жгли ее, ибо та ночь была блаженна и привязала ее к этому страшному, даже пугающему человеку куда больше, чем ей бы того хотелось. И сейчас она не желала ничего иного, кроме как снова ощутить радость его объятий. Руки ее были крепко прижаты к постели, но она оплела ногами его спину. Расхохотавшись, он покорился, смял ее тяжестью своего тела, и она счастливо закрыла глаза… Но то, чего она так ждала, не произошло. Сеид-Гирей разжал объятия и лег рядом. Лиза, слегка оробевшая, затаила дыхание.
– Ты опасна, – проговорил он через некоторое время, впрочем, довольно ласково, и она облегченно перевела дух. – С тобою я позабыл обо всех своих заботах.
– Заботах? – удивилась она. – Ты же господин. Ты повелитель! – Глаза ее смеялись. – Вели, и все твои дела за тебя будут поделаны!
– Хвала аллаху, что в моем гареме прежде не было русских невольниц, – отвечал Сеид-Гирей, поднимаясь и надевая на свое поджарое, золотисто-смуглое тело просторный атласный халат, затканный алым турецким узором. – Не то я утонул бы в праздности, как в сладком генуэзском вине. Что же, все русские женщины таковы?
Лиза пожала плечами:
– Бог весть… Но если им по сердцу их мужчина, то они, конечно же, не хотят с ним расставаться ни на миг!
Он так и застыл, просунув руку только в один рукав.
– Что говоришь ты, о женщина? И с кем ты говоришь так? Ты забыла, что ты невольница, а я султан?..
– Разве султану не любо слушать прельстительные речи? – Она уже забыла о том испуге, который охватывал ее, как только в голосе Сеид-Гирея начинал звенеть металл. Когда он вот так улыбался, это было как лучик солнца в ненастный день, и она начинала ощущать такое безграничное доверие к этому почти незнакомому человеку, что готова была говорить с ним о чем угодно и совсем свободно! Ни с кем, ни с одним мужчиной ей не бывало так просто, даже с Леонтием. И ни с одним не бывало так страшно, даже с Эльбеком.
Сеид-Гирей запахнул халат и присел рядом с Лизою.
– Знаешь, – отважно призналась она, поглаживая алый шелк, – я раньше, бывало, думала, какой же он такой, султан? Думала, злой и старый. С длинной бородой!
– Я тоже скоро буду с бородой, – кивнул он. – Через десять лет. По нашему обычаю, бороду можно отпустить только после сорока, но уж тогда сбривать нельзя!
– Значит, тебе тридцать лет?
– Да. А тебе? – Он играл ее пальцами, и их разговор напоминал болтовню двух только что познакомившихся детей.
– Двадцать, я думаю.
– А как твое имя?
– Лиза. Елизавета.
– О! Это имя русской султанши! Но мне оно не по нраву. Теперь тебя зовут Рюкийе, запомни.
Лиза неприметно вздохнула. Рюкийе так Рюкийе. Чай, не привыкать зваться чужим именем.
Сеид-Гирей рассеянно крутил кольца, которыми вчера заботливо унизала ее пальцы Гюлизар-ханым. Старый серебряный перстенек совсем затерялся среди них, однако Сеид-Гирей все же приметил его.
– Какое жалкое кольцо! – произнес он пренебрежительно. – Сбрось его. Я дам тебе другое, достойное даже султанши московов!
