В тени луны. Том 2 - Кайе Мэри Маргарет (книги серия книги читать бесплатно полностью txt) 📗

И вот однажды, сидя в сумерках на крыше женского квартала, Винтер услышала старые и знакомые истории ее детства, рассказываемые этим детям, как когда-то Азиза Бегам рассказывала ей самой. Слушая их, она одновременно слышала отдаленную и ужасную канонаду со стороны осажденной резиденции, и испытывала при этом противоречивые эмоции.

— Миссис Хоссак говорит, что она удивлена, как это у меня хватает терпения дружить с ними, когда их люди убивают наших людей, — доверительно сообщила она Алексу, сидя с ним душным вечером на крыше. Она принесла с собой странный напиток, изготовленный из трав, бесценный по словам Хамиды, для тех, кто перенес дизентерию и лихорадку, и стояла над ним, пока он, протестуя, пил, и потом осталась, чтобы немного поговорить.

Замечание миссис Хоссак, очевидно, взволновало ее, поскольку после небольшой паузы она снова вернулась к нему:

— Не в том дело, что я забываю, что происходит с моим собственным народом. Я не могла бы забыть это, даже если бы захотела. Всякий раз, когда я слышу выстрелы, это может означать, что кто-то в резиденции умирает. Но… но это никак не влияет на мое отношение к Амире и остальным. Миссис Хоссак утверждает, что так не должно быть. Они… их люди… убили ее мужа и одного из детей, а еще двое умерли. Но…

Она замолчала, сдвинув брови, не в силах объяснить, почему так легко и свободно чувствует себя среди этих людей, одновременно терзаясь надеждой и страхом беспокойства за всех тех, кто близок ей по крови, кто упорно защищается среди развалин резиденции.

— Считается долгом патриота во время войны ненавидеть каждого члена нации, против которой сражается твоя страна, — сухо заметил Алекс, — а мы только помним предписание любить наших врагов и делать добро тем, кто возненавидит нас, когда эти враги окажутся благополучно повержены.

— Но миссис Хоссак… — начала было Винтер.

— Миссис Хоссак, бедная женщина, будет связывать смерть своего мужа и детей с причиной этого ужасного события до конца своих дней. Что они не запомнят, так это то, что тысячи представителей их расы, которые убивали их, выступили на нашей стороне и умерли, выполняя свой долг. В резиденции, Винтер, не только белые люди. Там также находятся индийские войска и индийские слуги, которые могли бы избежать смерти, болезней и голода, дезертировав, но они предпочли остаться и помочь кучке англичан выстоять, и их сочтут предателями и безжалостно уничтожат, если резиденция падет. Нет особой заслуги сражаться за свою собственную шкуру, когда понимаешь, что должен биться или умереть, но, с другой стороны, высшая заслуга заключается в том, чтобы умереть, когда знаешь, что совершенно спокойно можешь избежать этого. Проще говоря, в этом есть что-то от дурацкого и упрямого героизма.

Винтер повернула голову и поверх деревьев и крыш посмотрела туда, где на фоне темного неба маячили фантастические силуэты мечетей и дворцов. — Что случится в конце? — задумчиво спросила она.

— Все зависит от того, что подразумевать под концом.

— Когда все это кончится. Мы будем удерживать это всегда?

— Нет, — ответил Алекс, переворачиваясь на спину и глядя на фриз из крыланов, молчаливо машущих крыльями над фруктовыми садами вокруг вилл, обступивших переполненный город.

— Почему? Почему ты так говоришь?

Алекс с минуту подумал и задумчиво произнес.

— Сто лет назад в этой стране было множество мелких, ссорящихся и воюющих между собой княжеств, готовых вцепиться друг другу в глотку. Компания… или Клайв… положили этому конец, и с тех пор мы закладываем основы единой нации. Мы делали, конечно, все это в своих собственных интересах, поскольку невозможно торговать с барышом и постоянно находиться в состоянии войны. К тому же, сами являясь нацией, мы не могли избежать искушения и вмешались, показывая другим, как надо вести их дела, когда, по нашему мнению, они идут из рук вон плохо. Мы решили, что эта страна находится в страшном беспорядке, и выступили вперед, охваченные совершенно искренним стремлением обратить в свою веру других, а равно и получить прибыль, желанием навести порядок в доме нашего соседа и преподать, что, по нашему глубокому убеждению, является плодами цивилизации. Вот почему нам удалось счастливо сочетать завоевание с уверенностью в собственной правоте. Но после того, как мы спаяем Индию в единое прочное целое, будет чрезвычайно трудно удержать его.

— Это пророчество? — улыбаясь спросила Винтер.

— Нет. Здравый смысл. Эта страна слишком большая. Бэкон когда-то писал по этому поводу, что, если группа людей, наделенная отменным мужеством и прекрасно разбирающаяся в мировой политике, захватит слишком большую территорию, то какое-то время она сможет удерживать ее, но потом внезапно все потеряет. Он оказался прав.

— А как же Америка? — требовательно спросила Винтер.

— В Америке было не так много американцев, — лениво ответил Алекс. — Все, что им потребуется сделать — истребить первоначальных владельцев, а оставшихся загнать в множество мелких резерваций. Однако в Индии, так уж получилось, слишком много индийцев.

Винтер встала и облокотилась на парапет, глядя на сад, раскинувшийся внизу. Горячий неподвижный воздух был напоен запахом пыли и резким ароматом окуриваемых деревьев; темное небо над городом разрывали яркие вспышки ракет по случаю праздника Бакр Ид. Со стороны женского квартала послышалось пение женщины под ситару; в спокойном воздухе были хорошо слышны слова песни… так же хорошо, как канонада из резиденции…

— Нани… бабушка Амиры… бывало, пела эту песню, — проговорила Винтер. «Увы, мы все пребывали в неведении, и только в момент нашей смерти оказалось; все, что бы мы ни делали, все было сном, и что бы мы ни слышали — было коротким рассказом». — Эту песню пели до сражения под Плассае. Это такая старая страна…

— Нет, не так, — возразил Алекс. — Она новая… как Россия, если хочешь.

— Ну вот, теперь ты споришь ради того, чтобы только спорить, — поворачиваясь, с улыбкой сказала Винтер.

— Ничуть. Все, что имеет такие огромные возможности и горизонты, ново. Мы стары. Ты можешь более или менее точно предсказать, что случится с нами. Но ты не можешь предсказать, что станет с этой страной. Она веками лежала под паром… здесь до сих пор пользуются теми же методами вспашки и орошения, которые применялись тогда, когда мы ходили в шкурах и жили в пещерах. Она перестала развиваться. Но семя, брошенное во вспаханную почву, дает что-то новое. Ты только подумай, чего они могли бы достичь! Мы заставили их начать заново… вспахивать свои недра, если угодно. Нас они за это возненавидели, но без нас они не занимались бы этим еще сто лет. Мы слишком быстро принялись насаждать наш образ жизни, но пройдет сто лет, двести или даже триста… история, возможно, покажет, что Плассае не была концом или поражением, а началом. И то, что сейчас происходит, по всей видимости, необходимо.

Винтер резко отвернулась от парапета и подошла к его кровати.

— Необходимо? Почему, Алекс? Почему? Как можно говорить, что такие ужасные вещи необходимы! Миссис Хоссак и этот ее ребенок, а внуки этого ребенка… они запомнят то, что произошло. Запомнят это и дети Амиры. Они только возненавидят нас.

— Возможно, — согласился Алекс. — Что касается нас самих, то мы не умеем долго ненавидеть, и у нас короткая память. Но я отказываюсь верить, что этот мятеж будет означать конец компании. Я верю, что теперь свое слово скажет Корона, и если это случится, то это будет означать огромный шаг вперед для Индии. Это, возможно, будет иметь такие же последствия, что и Плассае. Если не больше!

— А когда мы уйдем? — спросила Винтер.

— Когда мы уйдем, воцарится, наверное, опять индуизм, и если они не будут внимательны, страна начнет дрейфовать в сторону восточного варианта Балкан… В этом случае, в конечном счете, в выигрыше окажется Россия! Однако, по крайней мере, в одном мы можем быть уверены. Все то, что сейчас происходит, ими не будет рассматриваться как мятеж, а скорее как героическая Война за Независимость и Освобождение. А поскольку эта страна молодая, они отринут свои собственные жестокости и наживут политический капитал на наших, и истина, которая не бывает ни белой, ни черной, будет утеряна. Но к тому времени меня давно уже не будет на белом свете… А вот идут и остальные отверженные. Если только это на старый Дасим.