Кречет. Книга I - Бенцони Жюльетта (книги бесплатно читать без .TXT) 📗
– Не преувеличивай! Я не уношу в клюве свою жертву, чтобы разорвать ее на части…
Он смеялся, но в глубине души был счастлив.
Тим инстинктивно помог ему найти единственное сравнение, которое могло тронуть его закрытое для всех сердце. Неосязаемые узы с его предками вдруг стали ощутимей и реальней… И так как Тим не оставил свои размышления при себе и подкрепил их рассказом об их приключении у сенека, прозвище Кречет в скором времени прилипло к Жилю.
Его на индейский манер наделили тотемом по древнему обряду, который в узком кругу роты провел Понго, впервые за много месяцев на время снова ставший колдуном.
– Знаешь ли ты, – сказал индеец Жилю, отказавшемуся сперва подвергнуться обряду, который считал немного смешным, – знаешь ли ты, что даже твой командир получил от моих краснокожих братьев прозвище? Для них Лафайета зовут Кайевла – Грозный Всадник, а ты будешь беспощадный Кречет, поражающий врага в тумане…
Покрытый ритуальной раскраской, Понго под радостные возгласы роты развел костер, бросил в него травы, вызвавшие густой дым, и принялся петь и танцевать вокруг костра, рядом с которым он поставил Жиля. Затем, в последний раз призвав Великого Духа, индеец разрисовал тело юноши белыми и черными узорами, которые соответствовали его новому имени, и церемония окончилась. Лафайет поздравил своего лейтенанта, преподнес роте бочонок рома, и празднество завершилось в дыму трубок, так как табак был единственным, в чем они никогда не испытывали недостатка, с тех пор как ступили на землю Покахонтас и Джорджа Вашингтона. Следующей ночью солдаты Кречета подтвердили его «родство» с этой птицей, захватив в плен группу разведчиков
Корнуоллиса, которые, будучи доверены заботам бывшего знахаря, сообщили удивительные вещи: английский генерал, по непонятным Лафайету причинам оставив Ричмонд (в прошедшем году ставший столицей штата), только что покинул Уильямсберг.
Обдумав ситуацию, Лафайет пришел к убеждению, что Корнуоллис, устав бегать за ним, оставил его в покое и возвратился к своему первоначальному плану: форсированным маршем дойти до Нью-Йорка и помочь Клинтону одержать окончательную победу или, скорее, одержать ее самому, так как Корнуоллис и Клинтон отчаянно ненавидели друг друга и завидовали друг другу.
Маркиз бросил все свое войско вдогонку за англичанами, вынудив их укрыться в поселке Йорктаун, в устье реки Йорк, впадавшей в этом месте в Чесапикский залив. В то же время он послал умоляющее письмо Вашингтону: пусть генерал разрешит присоединиться к нему или хотя бы укажет, что делать.
Стояла изнуряющая жара, москиты были невыносимы, и, несмотря на прибытие пенсильванского батальона, Лафайет не знал, как поступить. Корнуоллис укреплял Йорктаун, как будто собирался оставаться там всю жизнь… Лето подходило уже к концу, но до сих пор не состоялось еще ни одного крупного сражения…
Как гром среди ясного неба грянул ответ Вашингтона, привезенный французским офицером, генералом дю Портайлем: Вашингтон приказывал своему дорогому маркизу не двигаться с места и просто наблюдать за Корнуоллисом, так как, согласившись в конце концов с Рошамбо, который не одобрял сражения за Нью-Йорк, он пришел к убеждению, что решающая битва произойдет в Виргинии.
Вне себя от радости, Лафайет собрал всех своих офицеров и сообщил им последние известия: войска Рошамбо покинули Ньюпорт, соединились под Филиппсбергом с Вашингтоном и в идеальном порядке, вызывая восхищение американцев, спускались к Виргинии. Флот адмирала де Грасса скоро должен стать на якорь в устье Чесапика, а Баррас, удерживая Клинтона под Нью-Йорком, продолжал обманывать его насчет подлинных намерений американцев.
– Господа! – прокричал Лафайет своим тонким голосом. – Нам надо во что бы то ни стало удержать Корнуоллиса в Йорктауне, пока не подойдут наши. Пусть вас всех убьют, но не упустите ни одного англичанина! Да здравствуют Соединенные Штаты Америки, да здравствует генерал Вашингтон и да здравствует Франция!..
Могучее «да здравствует Лафайет!» было ему ответом и наградой. И снова появилась надежда.
Все эти измотанные люди, которые уже много месяцев яростно сражались в опустошенной стране, дошли до того, что даже не могли вообразить себе, что все это когда-нибудь кончится. Им казалось, что о них забыли, что они обречены на второстепенную роль сторожевых псов, а теперь они окажутся в самом центре событий, станут необходимыми! Отныне они были уверены, что не погибнут зря. В этот вечер больных меньше лихорадило, а умирающие уснули с улыбкой…
– Одного не понимаю, – сказал Тим, почесывая затылок, – на что надеется Корнуоллис, сидя в таком маленьком форте, как Йорктаун? Со стратегической точки зрения это не очень-то важный участок. Тогда почему он теряет время, укрепляя свои позиции, вместо того чтобы двигаться дальше?
– Потому что, если только не делать огромный крюк, который сделали мы сами, ему нужно переправиться через залив. А для этого он ждет флот адмирала Роднея, он должен отвезти его солдат под Нью-Йорк. Будем надеяться, что генерал де Грасс прибудет раньше него…
Итак, жребий был брошен. Зимние операции, обмен письмами, бесчисленные тайные совещания, кропотливая работа шпионов наконец-то соединились вместе, чтобы час судьбы пробил на часах Америки. Надо было победить под Йорктауном или навсегда отказаться от прекрасной мечты о Независимости…
НАВСТРЕЧУ СУДЬБЕ
Йорктаун!.. Крепость под красными и синими полосами развевающегося «Юнион Джека» – ощетинившаяся орудиями крепость из бревен, воздвигнутая на косе, вдающейся в реку Йорк, и защищенная двумя крепкими редутами. Низкие серые деревянные дома, сторожевые башни, хрупкая колокольня маленькой церкви… А вокруг – болота, камыши, прибрежные сосны, несколько желтых холмов, покрытых лесом и вполне подходящих для того, чтобы служить наблюдательными постами, и, наконец, к востоку, огромная впадина Чесапикского залива, открывающаяся в необъятный океан…
Прислонившись к одному из деревьев, под которыми расположился его отряд, скрестив на груди руки, лейтенант Гоэло в задумчивости обозревал гигантские декорации, установленные Провидением; среди этих сосен и будет разыгран спектакль, который определит судьбу народа.
Все было расставлено по местам для финального концерта. С одного берега косы до другого, на самом острие которой был расположен город, главное командование, единое в своих устремлениях, создало настоящий железный заслон. Начиная от ручья Уормлейс-Крик стояли войска генерала Грина, пополненные Каролинской кавалерией, войска Лафайета, части генерала Линкольна, расположившиеся под прикрытием тяжелых пушек американской артиллерии, установленных по соседству со ставками Рошамбо и Вашингтона, которые находились вблизи друг от друга, а перед ними стояла часть французской артиллерии. Далее, ближе к реке, размещались французские полки барона де Вьомениля, его брата, виконта де Вьомениля, и, наконец, три тысячи человек под командованием маркиза де Сен-Симона, из Гатимейского, Аженейского и Туренского полков, которые прибыли с Антильских островов на кораблях эскадры адмирала де Грасса…
А вдали, перегораживая устье от мыса Генри до мыса Чарльз, виднелись белые пирамиды кораблей французского флота, которые с частично убранными парусами окружали «Город Париж», огромный сточетырехпушечный корабль под вымпелом графа де Грасса. Флот почивал на лаврах своей недавней победы над адмиралами Грейвсом и Гудом, которые уплыли зализывать свои раны под Нью-Йорк. Однако корабли оставались в состоянии боевой готовности. Как знать, возможно, грозный Родней нападет на них, чтобы попытаться прорваться в Чесапикский залив и выручить лорда Корнуоллиса. Но пока что легендарный де Грасс стоял на посту, овеянный славой не только своей победы, но и огромного успеха, который он снискал в армии, когда во время первой встречи с Вашингтоном бросился ему на шею, называя его «мой дорогой генерал».
– После всех этих перестрелок приятно наконец, увидеть настоящее сражение, – пробормотал Тим, подойдя к своему другу. – Надо сознаться, что это довольно впечатляющее зрелище…
