Почти невеста - Фэйзер Джейн (первая книга TXT) 📗

Джек с минуту наблюдал эту сцену с бесстрастным лицом, но держа руку на эфесе короткой шпаги, которую постоянно скрывал в складках своего обшарпанного жилета. Узник был англичанином, а иностранцы не были обычной мишенью народной полиции. Но большинство англичан в Париже в эти отчаянные времена вели себя скромно, стараясь держаться подальше от улиц и не привлекать к себе внимания. Они не выставляли напоказ свои изумруды, шелка и кружева. Только дурак или чванливый глупец стал бы испытывать судьбу и подвергать себя опасности. А Фредерик Лэйси, граф Данстон, всегда был высокомерным болваном, и чем бы он ни занимался здесь, в Париже, это не могло привести ни к чему хорошему.

Если бы Джек поспешил ему на помощь, он бы всего лишь умер с ним за компанию. Сейчас он думал об этом холодно и отстраненно, хотя едва ли было подвигом добродетели увеличить количество смертей вдвое. Он сделал шаг к этой группе людей, а арестант, обводя площадь безумными глазами, натолкнулся взглядом прямо на него. Джек понял, что тот его узнал. В этом нет ничего удивительного, подумал Джек. Человек всегда узнает другого, как бы тот ни был замаскирован, если однажды тот чуть не убил его.

Данстон рванулся из рук своих тюремщиков и принялся что-то быстро им говорить, лихорадочно размахивая руками. Казалось, ему удалось привлечь их внимание, потому что они приостановили свое продвижение к гильотине и принялись задавать ему вопросы. Потом, все еще крепко удерживая его за локти, повернулись и направились вместе с ним в сторону от площади.

Джек незаметно нырнул в близлежащий переулок. Что бы ни сказал Данстон, это обеспечило ему передышку и отсрочку казни, а у Джека еще были дела в городе.

С наступлением темноты он вернулся в Марэ, на узкую улочку, где держал свою лавочку виноторговец. Дверь была заперта на засов, окна защищены ставнями. С минуту Джек постоял, глядя на фасад дома. Сердце его сжала холодная рука страха. Потом его взгляд обратился к крошечному чердачному оконцу. Оно тоже было закрыто ставнями. На противоположной стороне улочки, открываясь, хлопнула дверь. Он обернулся. Там стояла женщина, одетая в черно-ржавое вдовье платье, и смотрела на него. Он медленно подошел к ней, и она скользнула в дом сквозь узкую дверь. Джек последовал за ней в тесный коридор.

– Madame, qu'est-ce qui se passe? [1]

Она принялась ломать свои узловатые пальцы, рассказывая ему о том, что агенты народной полиции, придя в лавку виноторговца в сопровождении какого-то мужчины, забрали с собой всех, включая и женщину.

Джек открыл глаза. Страшные образы стали меркнуть в его памяти, и столь отчетливый запах крови, который он живо ощущал минуту назад, начал рассеиваться. Но он все еще испытывал ледяной ужас, сжавший его сердце когтями, пока смотрел на закрытое ставнями окно чердака в Марэ.

Он был так близок к тому, чтобы увезти Шарлотту из Парижа! Ему не хватило всего двух дней до прибытия корнуэльского рыбачьего суденышка к диким скалистым берегам Бретани. Все было готово для их бегства из Парижа. Оставалось только немного подождать.

А пока они ждали, было безопаснее находиться в центре этого змеиного гнезда и скрываться на чердаке над лавкой виноторговца в самом сердце Марэ, одетым как гражданин и гражданка Франции, добропорядочные и благонамеренные санкюлоты, активные участники народной революции, так же, как и все остальные, жаждавшие плясать вокруг телег с обреченными на казнь, смешавшись с плебсом, осыпавшим насмешками аристократов, которых везли со связанными за спиной руками, женщин – в нижних сорочках, мужчин – в расстегнутых рубашках, открывавших шею для более удобного доступа ножа гильотины.

И вот в этот последний день их ожидания, в то время как Джек собирал сведения о личностях узников Шатле, народная полиция нагрянула в лавку виноторговца. Они знали, за кем пришли и где ее найти. Когда Джек вернулся, Шарлотта исчезла. Он проследил за ней до тюрьмы Ля Форс, но в ту же самую ночь узников казнили. Двор при здании суда был завален изуродованными трупами, телами изнасилованных и убитых женщин, залит кровью.

Джек пытался отогнать осаждавшие его картины, выжженные навсегда в памяти. Он лихорадочно искал труп Шарлотты, отчаянно звал ее по имени, пока какая-то старая карга, одна из «вязальщиц» [2], наслаждавшихся видом резни, не рассказала ему с нескрываемым восторгом о женщине с удивительной белоснежной прядью в темных волосах, которую поволокли из тюрьмы под угрозой ножей ее тюремщиков.

Джек готов был убить эту ведьму собственным ножом, если бы друзья с риском для собственной жизни не оттащили его прочь. Он почти не помнил подробностей своего бегства из Парижа через всю страну, путешествия на рыбачьей лодке, доставившей его к берегам Корнуолла. Но он знал, кто выдал Шарлотту. Фредерик Лэйси, который спас собственную шкуру ценой жизни Шарлотты и заодно отомстил Джеку за давнее оскорбление.

Но Лэйси теперь сполна заплатил за это. Все, что прежде принадлежало ему, перешло к его врагу, за одним исключением. Лэйси забрал жизнь Шарлотты и лишил Джека любимой сестры. Джек был намерен завладеть сестрой Лэйси и рассчитывал, что она принесет ему наследника и тем самым он довершит истребление ее брата. И Фредерик Лэйси будет поджариваться на вертеле в аду, но адское пламя и ярость будут ничто по сравнению с сознанием его полного уничтожения от руки человека, которого он ненавидел большую часть своего жалкого существования на земле.

Как и всегда, мысль об этом принесла Джеку злобное удовлетворение. Арабелла Лэйси оказалась совсем не такой, какой он ее представлял, но как он мог догадаться, что затворница, деревенщина и старая дева окажется такой отважной и уверенной в себе? Столь боевой и задиристой? Впрочем, ему это было все равно. Он знал, что так или иначе женится на ней.

Джек был терпеливым человеком, если это согласовывалось с его планами.

ГЛАВА 3

– Таково положение дел, – закончила Арабелла свою речь, обращаясь к дворецкому и экономке и улыбаясь им, как она надеялась, ободряюще.

– Прошу прошения, миледи, но мне кажется, это неправильно. Я никак не могу взять ничего в толк, – сказала миссис Эллиот. – Это так внезапно… я имею в виду потерять его лордство и все остальное. Я хочу сказать, что ведь он был совсем молодым человеком. – Она шмыгнула носом. – Конечно, учитывая его образ жизни… Впрочем, не мне об этом судить.

Она бросила многозначительный взгляд на Франклина, и тот кивнул.

Арабелла решила оставить это замечание без внимания. Насильственная и безвременная смерть ее брата станет главной темой сплетен и домыслов среди слуг в течение будущих недель, а возможно, и месяцев.

Она решительно повернула разговор в другое русло:

– Его светлость сказал, что не будет никаких серьезных перемен в ведении хозяйства. Поэтому никто не должен опасаться потерять место.

– Но перемены все-таки будут, мадам, – заявила миссис Эллиот, вытирая руки о до хруста накрахмаленный передник. – Это ясно без слов.

Арабелла вздохнула:

– Да, уверена, что будут, но меня бы удивило, если бы оказалось, что герцог станет много времени проводить в деревне. Подозреваю, что Лондон больше соответствует его вкусам. Вероятнее всего, вы редко будете его видеть.

– Да, он прекрасный джентльмен… – сказала домоправительница. – Почти такой же, как этот его лакей. – Она снова шмыгнула носом. – Он доставит много хлопот и неприятностей с такими утонченными вкусами и привередливостью. Не знаю, как я все это выдержу. Верно, мистер Франклин?

– Точно, миссис Эллиот, – мрачно согласился дворецкий. – Уж верно говорится про новую метлу…

Арабелла подавила вздох. Она всегда поощряла легкие, доверительные отношения со слугами, к большому недовольству брата, но это соответствовало ее характеру. Однако у нее не было настроения слушать сейчас их причитания. Ей хватало и собственных забот.