На сердце без тебя метель... (СИ) - Струк Марина (читать книги бесплатно полностью без регистрации txt) 📗
Пожилая дама вдруг шагнула к Лизе и, делая вид, что поправляет кружево фаты, тихо проговорила:
— Рано улыбаетесь, mademoiselle! Я знаю, кто вы… я определенно знаю, кто вы есть!
Глава 24
От злого свистящего шепота по спине Лизы пробежал неприятный озноб. Она еще раз встретилась в зеркале взглядом с мадам Зубовой и увидела в глубине ее глаз неудержимую ярость. А еще нечто такое, чего не сумела разгадать. И даже дыхание затаила, чувствуя внутри странную смесь страха и облегчения при мысли, что, верно, авантюре пришел конец. Где только силы нашлись, чтобы удержаться на ногах и не умолять Зубову молчать?.. Бессмысленная попытка.
— Я определенно знаю это! — продолжала тем временем Варвара Алексеевна. — Я знала это с первой же минуты, как граф решил оказать вам гостеприимство, еще когда вы сели в мои сани… Вы и ваша маменька — авантюристки и охотницы за завидным женихом! Коих тут побывало немало… Но вы… О, вы оказались самой-самой! Я даже помыслить не могла, что его сиятельство поддастся на ваши уловки…
С каждым ее словом смятение в душе Лизы ослабевало. Девушка смело выдержала в зеркале взгляд Зубовой и медленно проговорила:
— Я не понимаю вас, мадам.
— Неужели? — скептически вздернула бровь Варвара Алексеевна.
В глазах ее теперь помимо ярости читалось предупреждение. И Лиза поняла, что отныне у нее появился противник — расчетливый и гораздо более опытный, чем она и, возможно, даже, чем Софья Петровна.
— Я вижу вас насквозь, моя милая, — фамильярно обратилась к ней Зубова прежде, чем отойти. — На своем веку я повидала немало искательниц Фортуны. Вы можете обмануть Пульхерию Александровну, вы можете одурманить своими чарами графа Дмитриевского. Но я вижу вас насквозь! Задумывались ли вы, сколько судеб ломаете ныне?
— Я вас не понимаю, мадам, — спокойно повторила Лиза, поправляя фату и меняя складки на свой манер, словно исправляя те, что были сложены рукой Варвары Алексеевны. — Но тем не менее вы вольны думать, что вам угодно. Разубеждать вас мне не пристало…
Глаза пожилой дамы сверкнули опасным огнем. Не совершила ли Лиза ошибку, поддавшись мимолетному желанию показать своей собеседнице, что ее нисколько не тревожит мнение посторонних? Примеряя на себя маску Лизаветы Юрьевны, которой та отменно пользовалась против тех, с кем не желала продолжать разговор на неприятную тему.
— Воротничок, мадам, — вежливо обратилась к Зубовой помощница мадам Робэ, протягивая той якобы причину ее визита в лавку.
И Варвара Алексеевна была вынуждена отступить к широким окнам, делая вид, что внимательно осматривает тонкую работу. Лиза же обернулась к Пульхерии Александровне, которая с улыбкой продолжала разглядывать будущую племянницу, а после и вовсе с восторгом захлопала в ладоши. При этом шаль, укрывавшая ноги женщины, соскользнула на пол, и Лиза, повинуясь выработанной годами привычке быть услужливой, быстро шагнула к креслу Пульхерии Александровны, подняла шаль и заботливо укутала ее колени.
— Вы истинное чудо, дитя мое, — улыбнулась старушка, ласково погладив Лизу по щеке. — Душу Alexandre исцелит только доброта и нежность, и в вас ее доволь…
— Ах! — вдруг раздалось от окна, и Лиза, вздрогнув от неожиданности, обернулась. Варвара Алексеевна порвала кружево воротничка, но смотрела не на дыру в тонком сплетении, а на Лизу и Пульхерию Александровну. Смотрела так, что у Лизы снова пробежал холодок по спине.
Впрочем, Зубова более не сказала ни слова, лишь вежливо попрощалась и приказала мадам Робэ завернуть ей поврежденный воротничок. Она вышла так скоро, словно не могла более ни минуты оставаться в лавке. Через стекло больших окон Лиза видела, как услужливо распахнулась перед Варварой Алексеевной дверца кареты, и как раздраженно взглянула та на лакея, замешкавшегося опустить перед ней подножку. И эти короткие доли минуты позволили Лизе разглядеть в глубине кареты темный силуэт хрупкой барышни, что так и вздрагивал от рыданий.
Всего лишь на мгновение Лизе так отчетливо вдруг открылось чужое горе, при виде которого в ней вновь пробудилась совесть. А ведь после обручения казалось, что этот голос более никогда не раздастся в ее голове…
Наверное, поэтому все оставшиеся дни до возвращения в Заозерное Лиза была молчалива и грустна. А также весьма рассеянна с многочисленными визитерами, которые то и дело приходили в губернаторский дом, и холодно-равнодушна к разговорам о будущей свадьбе. Ее состояние не могли не заметить. Толки и предположения о причинах предстоящего на Красную Горку венчания разгорелись с новой силой. Люди удивлялись, что не было ни объявления в газетных листках, ни билетов на обручение и обед. К тому же было неясно — ждать ли билетов и на само венчание, или граф предпочтет тихое семейное торжество. «Странно, — шептались в гостиных, — все-таки не простой дворянин, титулованный… что-то нечисто здесь…видали, как печальна невеста? То-то и оно…». Вспоминали также прошлую репутацию графа и строили самые невероятные предположения касательно причин свадьбы.
А ротмистр уланского полка Скловский, тот самый, что никак не мог подавить в себе глас ущемленного самолюбия, на одной из офицерских попоек взгромоздился на стол и заявил, что ставит пару новых дуэльных пистолетов на то, что венчания не будет. Его тогда быстро осадили, стащили со стола, испугавшись, что, если слух дойдет до Дмитриевского, барьера улану не миновать.
Лиза же и Пульхерия Александровна за хлопотами подготовки приданого даже не догадывались, какую смуту посеяли своим приездом в Тверь. На протяжении всех оставшихся до отъезда дней девушка только и думала о том, что принесет это венчание всем участникам авантюры. Совесть не умолкала ни на миг, грызла ее изнутри. Даже Пульхерия Александровна заметила странное состояние Лизы и несколько раз пыталась выведать о его причинах. Но после безуспешных попыток сдалась. Только спросила прямо, когда уже тряслись в карете, выезжая за городскую заставу:
— Любите ли вы Alexandre, дитя мое? Без уловок и отговорок ответьте старухе…
— Всем сердцем, — горячо воскликнула Лиза, в этот раз не уходя от ответа. — Дни вдали от него были для меня сущей мукой… и что бы он ни творил в прошлом или в будущем, моих чувств уже ничто не переменит.
«А если он отвергнет меня, то убьет мою душу», — добавила про себя Лиза, чувствуя, как глаза наполняются слезами. Действительно, дни, проведенные в разлуке с Александром, казались ей вечностью, и она уже отсчитывала часы до возвращения в Заозерное. Отбивала пальцами ритм дороги и думала о нем. Что он делает сейчас? Ждет ли их встречи, как она? Гонит ли вперед стрелки часов, приближая минуту свидания?
— Я все хотела спросить вас, моя милочка, — уже при подъезде к границам имения обратилась к Лизе Пульхерия Александровна, мирно проспавшая всю дорогу. — В Твери все недосуг было, а в пути что-то сморило… а уж дома, боюсь, и не вспомню о том. Позвольте узнать, что вам тогда Варвара Алексеевна на ушко нашептала?
Лиза мгновенно покраснела и вспомнила о страхах, которые всколыхнул в душе тот холодный шепот. Думать о том и уже тем более расстраивать старушку не хотелось. Но прежде чем она сумела найти достойный ответ, Пульхерия Александровна вдруг положила ей ладонь на колено.
— Не пытайтесь придумать ответ, коли не желаете говорить, милая. Полагаю, мало она вам там нашептала приятностей. Лиди — единственная ее отрада. Варвара Алексеевна долго билась с семьей belle-fille[234] за право опеки над девочкой после смерти сына, а вскоре и его жены. За внучку она и жизнь отдать готова. В губернии все считали, что Alexandre посватается к Лиди. Это было лишь вопросом времени. А тут ваше дорожное происшествие, и вот итог… Не думаю, что Лиди в восторге от того. А Варваре Алексеевне ее слезы горше некуда… Но полагаю, теперь мы нескоро их увидим. Едва ли они прибудут в Заозерное на Пасхальный праздник, а нам тем паче не до визитов в Вешнее. К чему я, собственно, веду? К тому, что хотелось бы мне, старухе, дать вам совет — верьте только словам Alexandre. Завистников в эту пору великое множество, как и радетелей за благостное будущее. И прежде чем суждение выносить, спросите его самого… К примеру, что надумали о ссоре той с Василем? Вы так и не ответили мне ни разу.
