Изменение (СИ) - "Ange-lika" (библиотека электронных книг txt) 📗

Изменение. Часть 1

…природа безжалостно издевается над нашим невежеством…

Анатоль Франс

Клыки впились в руку, разрывая мышцы. Огненная пелена застилала сознание. «Нет, только не сорваться! Только не вцепиться в горло в ответ!» Рычание вздымало грудь, прорываясь сквозь плотно сжатые зубы. Упав спиной на стол, не обращая внимания на разбитые реторты и колбы, Матвей ногами упёрся в грудь нападавшего, отшвыривая к стене. Кувырком откатившись за столешницу, мужчина понимал, как несущественна эта преграда для изменённого. А тот уже вставал, стряхивая с себя крошево стекла и пластика, оставшееся от разбитого шкафа.

— Лёшка, возьми себя в руки! Ты же сильнее этого, — взмолился Матвей, медленно отступая к сейфу. Он понимал, что вскрыть его не успеет, но оружие, оставленное на виду, лишь провоцировало агрессию. К тому же стрелять в своего друга, как во взбесившееся животное… Он не смог бы.

Изменённый не дал Матвею выбора. Он кинулся, даже не ища причины для нападения. «Неужели последняя стадия?!» Ножка железного табурета погнулась, встречаясь с твердым черепом. Зверь заскулил, мотая головой. Это был шанс. Сбежать. Но не убивать друга.

В дверь лаборатории застучали.

— У вас всё в порядке? — послышался обеспокоенный женский голос.

И Матвей застонал. Он не мог открыть дверь и выпустить зверя на свободу.

— Позови кого-нибудь! Снотворное, срочно! — рявкнул мужчина, заслоняя изменённому дорогу. Дозу, хранившуюся в лаборатории, он уже вколол Лексу, но она до сих пор не подействовала.

Изменённый, услышав голос Анны, рванул к двери, проявляя чудеса ловкости. Матвей вспрыгнул на стол, оттолкнулся, схватился за лампу и резко качнулся вперед, пролетая у зверя над головой. Клацнули челюсти, мимо промелькнули острейшие когти, но мужчина уже был на полу и откатывался в сторону. Внимание Алексея вновь сосредоточилось на назойливой добыче.

— Лёшка… Лекс, ну же, очнись! Нам ведь немного осталось, — старался он говорить спокойно, отступая от приближающегося зверя, сам стараясь не скалиться в ответ.

Матвей закидывал под острые зубы всё, что попадалось под руку. Адреналин зашкаливал, но мозг невольно анализировал, хладнокровно отмечая: пластиковая папка прошита, как дыроколом. «Не самое рациональное использование таких острых зубов». Бумага в клочья — шредер отдыхает. «А толщина какой пачки окажется ему не по зубам?» Стеклянная колба откинута в сторону. «Плохая собачка, лучше бы раскусил, может, отвлёкся бы».

«Интересно, а что будет с баллоном огнетушителя? Стоять! — Матвей резко остановил движение. — Прекращать эксперименты проводить, действовать надо!»

И в открытую пасть рванувшего из-за промедления зверя ударила струя пены из огнетушителя. С визгом отпрыгнув, он отплевывался, чесал руками лицо, крутился на месте, в общем, не проявлял и зачатков интеллекта.

«Добить! Тяжелый баллон, оставшийся в руке, — прекрасное оружие, чтобы раскроить череп. Нет!» Матвей отшвырнул огнетушитель в сторону, чтобы не провоцировать себя.

— Лёшка, очнись, пожалуйста. Это же я, Матвей, вспомни. Я не причиню тебе вреда, — успокаивающе выговаривал мужчина, приближаясь к зверю. Настороженно прислушиваясь, тот ещё утирал пену с лица, следя за движениями Матвея.

Мужчина не ожидал, что изменённый кинется на него. Такая расслабленная, неудобная поза… И он недооценил его. Алексей рванул, сбивая бывшего напарника с ног, чтобы сжать в далеко не дружеских объятиях. Вцепившись в горло противнику руками, Матвей пытался отшвырнуть его, в то время как тело кромсали острые когти. Но если отпустить…

Грохот раскрывшейся двери донёсся через пелену ярости, смешанную с безумным желанием жить. Матвей только успел оседлать зверя, взяв верх.

— А ну слезь с него! — резкий окрик прозвучал отрезвляюще. Но еще больше его успокоила тонкая игла боли в плече. Недоверчиво повернувшись, Матвей убедился, что из руки торчит перо шприца с релаксантом.

— Что же ты наделала, Аня?.. — пробормотал он, ощущая, как пальцы прекращают слушаться. Изменённый отшвырнул его от себя, рванув к девушке.

«Я-то думал, что она догадается привести мужчин, а девчонка…» — Он не успел додумать свою медленную, такую плавно текущую мысль.

— Стоять! — Холодом, сквозившим в голосе второй вбежавшей в лабораторию девушки – Надежды, можно было заморозить кубики льда в неработающем холодильнике. — Ты знаешь, я выстрелю. Четыреста шестнадцатый калибр, а не «Баюн».

Зверь оскалился, замирая.

— Алёша, так это ты… сдался, — тихо прошептала Аня, и изменённый посмотрел на неё.

Он протянул руку, а в ответ послышался звук взводимого курка.

— Прости… — прорычал Алексей, разворачиваясь.

«А я думал стекло у нас пуленепробиваемое. Хотя, может, и так, но зверепробиваемое оно отлично», — подумал Матвей, наконец расслабленно откинувшись на пол. Тоскливый вой, раздавшийся с улицы, оповестил, что Алексей успешно приземлился, спрыгнув с высоты третьего этажа, и теперь удаляется в сторону подступающей к стенам центра тайги.

— Говорила же тебе, держи под рукой пистолет. Может, для изменённого он как слону дробина, но народ привлёк бы, — отчитывала Матвея Надя, уже распаковывая спасательный пакет с медикаментами.

Её руки буквально мелькали над его телом, срезая одежду, осматривая ранения одновременно с оказанием медицинской помощи.

— Надежда, ты же знаешь…

— Да-да, ожидать, значит, провоцировать. Зато лучше, когда человек человеку друг, товарищ… и корм, — резко произнесла девушка, затягивая повязку.

— Надо окно поменять. Сегодня дождь ожидается, не стоит лишаться лаборатории, — перевёл тему Матвей. «Эх, Лекс, как же ты под дождем… У тебя даже шансов теперь нет…»

— Сейчас парни уже подтянутся. Вашу милую беседу с Лешкой слышно было издалека.

— И про парней. Аня, если я говорю «приведи кого-то», значит, найди мужчин, а не…

— Слабых и беспомощных женщин, которые спасли твою шкуру, Матвей! — прервала его речь Надя. — Пора уже забыть о предрассудках. Мы все здесь теперь на передовой, и трансген не смотрит, кого забирать. Так что лучше помолчи. И вообще, отдыхай уже, пока «Баюн» из тебя выйдет.

Матвей отметил, как Надежда незаметно потёрла руки друг о друга, стараясь избавиться от дрожи в пальцах. «Может и хорошо, что Эмма в бункере. Она не увидит столько крови, безысходности и… Как же я по ней скучаю…»

Воспринимать реальность становилось всё сложнее. Казалось, что он уже не здесь, и его касаются руки не Нади, а Эммы. Нежно и ласково, а не деловито штопая его шкуру. Лёгкое прикосновение к щеке, и девушка вырвалась из его объятий, как тогда, на берегу океана. Он наблюдал, как Эмма смеётся, вбегая в пену волн… и не мог остановить ее. Матвей кричал, но его перебивал шум океана и крики чаек.

— Нет, Эмма! Вода заразна! — Он попытался подняться, но что-то удерживало его, и Матвей в раздражении стряхнул тяжесть навалившегося тела, поднимаясь… И тут же падая назад. Руки вывернуло в плечах, что-то продолжало удерживать его.

— Эмма, вернись!

— Тш-ш-ш, всё в порядке, — успокаивал его голос. — Она в бункере. Матвей, очнись.

Но он же видел! Эмма вбегала всё дальше в океан, счастливо смеясь и расплескивая воду. Промокшая одежда очерчивала хрупкую фигурку. «Надо поймать, остановить, спасти!»

Щеку обожгло ударом, и тут же испуганный шёпот коснулся слуха:

— Прости. Прости. Прости…

Но ярость уже застилала сознание. «Да как они посмели!»

С рычанием он рванул вперед, слыша хруст то ли ломающегося металла, то ли костей.

— Ну же, успокойся. Ты только хуже себе делаешь, сам же привязи на кроватях проверял. Матвей, очнись! Это Надя.

«Надя? Что она здесь делает? Её не было с нами в той экспедиции. Неужели?»

Кровавая пелена ярости спала с сознания. Он не видел больше океана и пенных волн, не было серого камня с белыми разводами соли. Крики чаек сменились лихорадочным писком приборов. Солнечный свет потускнел, превращаясь в световую панель над кроватью… в небольшой комнате лазарета.