Мужа заказывали? (СИ) - Риччи Габриэлла (прочитать книгу txt) 📗

Мужа заказывали? — Габриэлла Риччи

1. Любовь зла, или Спрос и закон спроса

— Итак, тема сегодняшней лекции: «Спрос и закон спроса», — я поправила часы на запястье — последняя на сегодня пара. Ну наконец-то! Больно уж день тянется… Так и подмывает вытянуть ноги, съехать по спинке стула и скинуть злосчастные туфли. Останавливает только то, что студенты явно не оценят по достоинству вид меня без лифчика… Лифчик! Боги, какой изверг его придумал? Косточки медленно впиваются в тело, лямки режут плечи… Да это же орудие пытки двадцать первого века! — Записываем план…

Вибрация телефона заставила запнуться, привлекая мое внимание. Девчонки зовут — у Машки на выходных день варенья был, теперь вот, поляну накрыла. Пить я не собиралась, — за рулем, все-таки — но проигнорировать такое событие — явный моветон.

— Так, — вздохнула я, — ребят, мне отойти нужно. Вот вам материал — сидите тихо и конспектируйте. На следующей паре будете отвечать, — я передала рефераты старосте. Впрочем, моментально к ней потянулась очередь загалдевших радостно студентов — приучила же на свою голову, разрешив разок-другой сфоткать и переписывать с экранов гаджетов!

— Беда! — прошипели мне в трубку, едва я вышла из аудитории. Голос принадлежал Лидке — коллеге и закадычной подруге в одном флаконе. — Где тебя носит?!

Да-да, вы не ослышались: Беда — моя фамилия. Любимая фамилия. И жизнь — под стать. Разве что, в последние месяцы все наконец устаканилось, когда мне посчастливилось встретить своего прынца.

«Вот такой мужик! И красивый, и фигурой вышел, и руки золотые, — подмигивала мне Лидка, показывая палец вверх, стоило Антошику помочь ей однажды повесить плазму. — Даром что временно безработный. Ты б держалась за него, Васюра, а то скоро тридцатник стукнет, а мужика все нет». А я и держалась. Как ухватилась за него, так и держалась. И, отнюдь не из-за совета подруги — втюрилась, как девчонка, с первого взгляда. Он в свою очередь ответил взаимностью — что еще для счастья нужно?

— Ползу я, ползу, — я сбросила вызов, каким-то образом находя в себе силы подняться по лестнице — кафедра иностранных языков, где ждали меня коллеги, располагалась на втором этаже.

Я потянулась за дверной ручкой, когда в руке снова завибрировал телефон. «Антошик» — гласила подпись на экране. Вспомнишь говно — вот и оно… Ну ладно, не говно — это я злая как черт, после целого дня в новых туфлях. И все же, что ему нужно? Знает ведь, во сколько освобождаюсь…

— Да, — я приняла вызов.

Ответа не последовало. Вместо него различила какую-то возню и шуршание.

— Антон?

Слух резанул внезапный женский смех. Это еще что за?..

Шорох не прекращался, я попыталась прислушаться… В том, что на том конце провода меня не слышали, не сомневалась — шли пары и я, стоя в коридоре, практически у дверей кафедры, говорила тихо.

— Жду не дождусь, когда ты уже наконец съедешь от этой мымры ко мне, — промурлыкал все тот же голосок.

Это еще что такое? Розыгрыш?! Или Антошка телефон посеял?

— Котик, ты же знаешь: я с ней только ради прописки был… — протянул знакомый голос, вмиг развеивая все сомнения. Не посеял. — Но теперь работу я нашел, и она мне больше не нужна. Так что завтра же я от нее ухожу…

Я сглотнула. Зажала кнопку отбоя, не желая дослушивать. Кажется, на одну симпатичную — да, избытком скромности я не страдаю — девушку сегодня уменьшился спрос… Или не сегодня?

Вот тебе и прынц. Не прынц, а самый настоящий альфонс!

Ну что ж. Держись, любимый!

2. «Чистосердечное признание»

В каких-то неопределенных и растрепанных чувствах я вошла в кабинет. Хотя, нет, даже не так. Я была немного слишком в афиге — лаконично, но как же емко, черт возьми!

Взгляд зацепился за один из столов — тот оказался заставлен подарочными бумажными пакетами, коробками с пометкой «Гусь-Хрустальный» и фаленопсисом в колбе, — и только потом я поняла, что за какие-то полминуты умудрилась напрочь забыть, на кой огородный корень вообще сюда пришла.

— Явление Христа народу! — театрально и совсем беззлобно фыркнула Лидка, разливавшая в этот момент соки по кружкам. И съязвила тут же: — Совесть с утра потеряла, по дороге на работу?

— А? — уточнила я, все еще пребывая в прострации и двинулась на ватных ногах к накрытому столу. В ответ получила укоризненный взгляд и снисходительную улыбку — приятельница покачала головой.

Помнится, на нашем втором свидании Антошик решил выпендриться, произвести на меня впечатление, так сказать. Самозабвенно лобызая мне ручку и глядя на меня огромными, полными преданности глазами, заявил со всей уверенностью: «Я сделаю все, чтобы ты была самой счастливой девушкой на свете».

Счастливой? О, да! Я ж пищу от восторга, писаюсь от счастья просто! Что — по моему дергающемуся веку разве не видно?

Ха! А еще что-то про вечные чувства припоминаю… Любовь до гроба? Да, черт побери! И он с радостью и без особых усилий вбил только что гвоздь в крышку гроба наших отношений. Вернее даже, болт. Огромный, увесистый болт! И не один! Вот что значит: «мужик сказал — мужик сделал!» Это ли не мужик? Только вот проблема заключалась в немного ином: впечатлить меня этой сволочи удалось лишь сейчас, спустя почти четыре месяца знакомства.

— А где остальные? Где виновница торжества? — спросила я из приличия, когда окинув помещение взглядом, так и не нашла Машку. И вообще, кроме нас с Лидкой никого из нашей «секты» не наблюдалось.

— Так пока тебя — черепаху такую — ждали, Маруська так на стуле ерзала в нетерпении, что колготки порвала, вот и убежала в дамскую комнату, — подруга закатила глаза, — а Люська с Натусиком побежали за компанию, ну и помочь чем, в случае необходимости.

Я многозначительно хмыкнула, поведя бровью, — странно, но боли, как и гадкого чувства предательства, не было. Не было ничего, кроме озадаченности на тему о том, как я вообще докатилась до такой жизни, — а затем стащила помидоринку черри. Лидка неодобрительно покосилась на меня, мол: где твои манеры, и поправила тарелки с овощной нарезкой и курочкой-гриль, А потом, видимо, решив что колбасной нарезки маловато будет, резво принялась стругать сервелат.

— Может помочь? — вырвалось у меня машинально.

— Да все уже готово, — отмахнулась подруга и мазнула по мне коротким взглядом: — Ну и?

— Что? — я сосредоточенно прожевывала помидоринку.

Лидка даже нож отложила. И одарила меня сканирующим взглядом:

— Ты чего такая кислая-то? Я же вижу, сама не своя, аж побледнела вся. Или опять скажешь, что не накрашена, как в тот раз?

— Не напоминай, — я поморщилась: воспоминание о давних продолжительных отношениях с однокурсником отдало зубной болью. Как давно это было, а гадкий осадочек остался на всю жизнь. Чего никак не скажешь об Антошике. Вот даже не екнуло… Хотя, может оно и к лучшему, что вот так все складывается? А, пес его знает…

Пес! Мой Ванька дома один. И, как всегда, ждет еду, строго по времени, минута в минуту. Поэтому засиживаться в любом случае не буду…

— Тогда рассказывай: что случилось-то?

— Тебе как — покороче, или в красках? — сардонически усмехнулась я.

— Радужный вариант лучше приберечь на потом, — со скрипом согласилась Лида, через недолгую паузу. Невооруженным глазом видно было, что ее так и распирает устроить допрос с пристрастием безотлагательно, прямо здесь. Но понимая, что я не очень-то горю желанием возводить тонкости своей личной жизни в достояние общественности, она добавила лишь: — Так что коротко и по существу, пожалуйста.

Я поджала губы, раздумывая на ходу, как бы отомстить этому гаду, — пока ничего не надумала, но знала точно одно: я не дам ему себя бросить! — а потом выдала сухо:

— Антошик завел любовницу.

3. Явка без повинной, или Страшная мстя без шанса на амнистию

— Да ты что! — ахнула Лидка, выпучив глаза. Впрочем, моментально переменилась в лице, стоило услышать в коридоре цокот каблучков, и прошипела: — Моську поправь! Дома поговорим…