Мужа заказывали? (СИ) - Риччи Габриэлла (прочитать книгу txt) 📗
Я только хотела возразить, что не сегодня, как в следующий миг дверь открылась, и на кафедру ввалились Машка, Ната и Люська.
— Представляете, а он так торопился, — едва не задыхалась от хохота Люська, складываясь пополам, — что резинку снять забыл!.. Прикиньте? Как бахилы забыл! Ой, не могу…
— Хорош ржать! — деланно возмутилась Лидка. — В зеркале себя видели? Макияж в стиле панды. И чего так долго? Хлорку нюхали, что ли? Мы вообще садимся сегодня все-таки, или как?
— Манюня, с прошедшим! — я обняла подлетевшую с тихим визгом коллегу и поцеловала воздух у ее щек, стараясь не морщиться и не кашлять от терпкого до глазной рези парфюма. — Расти большой, не будь лапшой, как говорится, — дурацкая шутка. Никогда мне не нравилась. Оставалось лишь держать морду и надеяться, что никто не различит фальши в моем дружелюбном оскале.
Не то чтобы не было настроения, — оно было, — но градус продолжал стремительно падать.
Уж не знаю, как я досидела до конца пары, но потом, вежливо попрощавшись с продолжившими банкет коллегами, засобиралась домой. Правда, пришлось пускать в ход мощный козырь — голодного одинокого Ваньку в квартире. Но даже это сработало только после того, как обрадовала женщин заявлением о смете на ремонт, которую я обязалась прислать зачинщицам безобразия.
Единственный, наверное, по-настоящему верный — пусть и демографически ограниченный, сути это не меняло! — мужчина встретил меня радостно-тоскливым лаем, в котором мне читалась укоризна, мол: что ты за хозяйка такая, никудышная, раз подопечного на волю судьбы оставила!
Первым делом отсыпав Ваньке сухого корма, только потом скинула куртейку и принялась стаскивать платье. Никаких платьев больше, никаких каблуков! Хотя, платья можно, но редко. А так — любимые джинсы и кеды! И пофиг, что в таком виде теряюсь среди толпы студентов — я ведь туда не красоваться иду, а работать!..
Оказавшись на кухне, машинально потянулась за мясом в морозилку, с понтом, что вечером придет любовь «всей моей жизни», уставший с работы и голодный, как волк. И тут же запихнула обратно — облизнется, говнюк! Пусть вон, любовница его хоть на убой откармливает, а мне такого счастья не надо! Да и лично я не голодна — с девками наелись от пуза…
Так-с… Было у меня где-то в аптечке снотворное, — да, в свои двадцать семь я страдала порой бессонницей! — и слабительное тоже припоминаю… Хотя, пожалуй, обойдусь только снотворным, а то потом убирать за этим кабаном еще… Только этого для полного счастья и не хватает, блин!
Ближе к ночи вернулся мой ненаглядный. С самым невинным видом обслюнявил мою щеку, пока я боролась с желанием остудить его темперамент, приземлив до уровня Ваньки, самым примитивным образом с прямой путевкой в травматологию, и отправился ванную — мыть руки с улицы, как порядочная скотинка.
Улучив момент я шмыгнула в кухню и, разлив по кружкам чай, щедро накапала Антошику волшебных капель. А когда он вошел, с лучезарной улыбкой невинности протянула ему кружку.
— А кофе нет? — пробасил этот мужлан и капризно оттопырил губу.
— Кончился, — пожала плечами я. Знаю: он до такой степени ленив, что и проверять не станет.
И правда — колебался он недолго: взял кружку и грузно опустился на скрипнувший под его тушей стул.
— Ничего мне сказать не хочешь? — переключая канал за каналом, в меру безразличным тоном поинтересовалась я, не удостаивая «любимого» и мимолетным взглядом.
Признайся он мне сейчас, расскажи всю правду, как оно есть — и разойдемся с миром. Возможно…
— А должен? — и так уверенно это произнес, что я на секунду даже засомневалась.
Но лишь на секунду.
— Пей, любимый, — я мило улыбнулась и пододвинула вазочку с печеными.
Через полчаса этот амбал посапывал — и даже похрапывал — мордой в печеных, которые под весом его пустой башки превратились в сплошное крошево. Я же, убедившись, что спит он крепко, перекрестила и встала. Не себя — его. И, засучив рукава, принялась стаскивать из-за стола.
Впрочем, стаскивала его недолго. В какой-то момент этот… эта… моржовая туша с грохотом повалилась на пол, хорошенечко приложившись тыковкой.
Я замерла, ожидая, что вот-вот он проснется… Но Антошик продолжал храпеть, как ни в чем не бывало, и я потихоньку возобновила свои попытки сдвинуть с места это тело.
Твою дивизию! Надо было благоверному устроить на прощанье ужин в постель… А так придется тащить этого недобитого тюленя через полквартиры.
— Ненавижу тебя! Физически тебя тащить даже труднее, чем материально-прописочно-носочно-ликеро-водочно, балласт хренов! — я от души пнула под зад храпящего на полу в позе известного членистоногого Антошика, отчего тот повалился на бок.
Спустя минут двадцать, с горем пополам, но мне все же удалось дотащить его до кровати в спальне. На саму кровать я его при всем желании поднять не смогла бы, да и не убудет с этой жирной жопы на полу без подогрева поваляться…
Порывшись в шкафу, нашла простыни, пару новых скатертей и старые — нафиг вообще хранила? — тюлевые занавески.
Я вздохнула и посмотрела на Антошика…
Ну что ж. Теперь остается дождаться, когда моя монашка продерет свои ясные зенки от сладкого сна младенца. И вот тогда начнется фееричное шоу под названием: «Развод по-русски».
4. Поматросила и бросила, или Легким движением ноги…
Пробуждение вышло более, чем странным.
Для Антошика.
Едва продрав зеркала своей бесстыжей душонки он начал осматриваться. И вместе с наступлением осознанности в его взгляде маячило все большее недоверие. Я же, с самым непринужденным видом сидела на принесенном из кухни стуле и, поглощенная увлекательным процессом, — подпиливанием ноготков — даже не сразу заметила столь знаменательное событие.
— Как думаешь — квадрат, или миндалевидные? — осведомилась задумчиво у Антошки, вытянув руку перед собой и рассматривая полированные ноготки.
— Чего? — он непонимающе похлопал ресницами. — Вась, это че за нах вообще? Какого черта я валяюсь тут связанный?! — и он тут же предпринял попытку разорвать путы. Но получилось лишь дернуться, как у обезглавленной гадюки в предсмертной конвульсии. — И убери этого уродца подальше от меня! — выплюнул, когда недовольный его шевелениями тихо зарычал Ванька.
Скажите пожалуйста! Его царское Величество не признает «чернь»?
Я посмотрела на топчущегося на Антошике пса: потревоженный, он долго кружился, выбирая позу поудобнее и, в конце концов, сел тем, что пониже поясницы, к лицу мужчины.
— Фу, мля! — возопил этот родственник Мавроди, с ужасом взирая на то, что находилось в опасной близости от его лица. — Ва-ас-я-я… Василиса! Убери с меня этого говнодава!.. — заскулил он.
Я понимающе надула губки и качнула головой:
— А мне вот больше квадрат нравится. — И вздохнула, сжалившись над Ванькой: — Вань, не дави… Да не дави ты! Ко мне, мальчик! — хлопнула себя по бедру и послушный мопс отреагировал не хуже надрессированной овчарки.
А этот детина поежился от того, каким ледяным тоном я ответила ему. Хм. Большой бояка? Ай-ай-ай… Но нам это только на руку!
— Ну что, Гюльчатай, может, поведаешь уже мне свою драматичную басню, откроешь истинное личико? — я отложила пилочку, взяла Ваньку на ручки, села поудобнее и уставилась на Антошика: — Я вся — внимание!
Он упорно молчал. И сопел. Сердито. Долго. Очень долго. А потом, когда я, глянув несколько раз на часы, пару раз зевнула, выдал, глядя на меня каменной рожей:
— Сейчас же. Развяжи. Меня.
Я шумно выдохнула и почесала макушку.
— Итак, супер игра! Поехали. Но! Для вас, как для спонсора программы, мы делаем исключение, от которого нельзя отказаться: вместо традиционных трех вопросов — исповедь недопикапера и псевдодонжуана в одном лице. Надеюсь, все понятно? Тогда начнем! — я хлопнула в ладоши.
— Чего-о?! — только и смог выдавить этот кретин, смерив меня ошалелым взглядом.
— Минуту на размышление брать будем? — голосом Якубовича осведомилась я.
