Ниоле: Обнаженная натура - Белякова Людмила Игоревна (книги бесплатно полные версии TXT) 📗
Огонь действительно задремал, по остаткам дров бегали оранжевые щупальца. Сергей подложил дров и вернулся к праздничной шкуре.
— Можно, я сапоги сниму? — сказала Ниоле, вставая. — Ноги за день устают дико.
— Давно бы сняла.
Ниоле присела рядом и поднесла чашку к губам.
— С корицей?
— Угу, — ответил он.
Это была часть его плана.
— Вкусс-на-а-а, — разомлело произнесла она.
— Моя воля, я б всех производителей растворимого кофе на медные рудники сослал. Такое пойло делать из благородного сырья!
— А почему на медные?
— Там с ума сходят быстро.
— Какая изощренная месть! — потрясла Ниоле рыжими кудряшками.
— Еще хочешь? Там осталось. Разогреть не проблема. Даже лучше будет.
— Нет, ты что… Я ж ночью спать не буду.
Она поставила чашку на блюдце.
— И не надо, — решительно сказал Сергей, беря у нее из рук блюдце с чашкой.
Отставив его подальше, он, мучительно стараясь не выказывать робости, запустил руку в ее пушистую копну и, не обращая внимания на протестующее попискивание, привлек к себе.
«Вот почему мужикам нравятся длинные волосы… Ухватил за них — и к себе в пещерку!»
Он не сразу нашел в темноте маленькие губки Ниоле, а когда добрался до них, вложил в поцелуй весь свой жар — ведь корица действует и на мужчин тоже. Хотя не так сильно, как на женщин.
— Ой, ну что ты делаешь? — прошептала Ниоле, когда он оторвался от ее губ и принялся исследовать шею, спрятанную под толстым, высоким воротником трикотажного платья.
— А что ты хотела, дорогая? Припархиваешь к одинокому художнику эдакой музой и думаешь, что он вот так будет сидеть сложа руки и благоговейно любоваться на твою небесную красоту?
— Ну, я рассчитывала на уважительное отношение.
Сергей подтянул ее, довольно решительно упирающуюся, к себе и тут почувствовал, что она сама обнимает его за шею. Он ощупью нашел подушку и опустил на нее томно вздыхавшую Ниоле.
— Ты это все подстроил, — с упреком прошептала она, тем не менее чуть приподнимаясь, чтобы ему было удобнее стаскивать с нее платье.
— Работа такая, — обреченно сознался он, откидывая платье подальше. — Все время что-то подстраиваешь…
На Ниоле остались беленький кружевной лифчик и толстые темные колготки. Вопреки собственному утверждению Сергей замер, приподнявшись над ней на локте.
— Ты что? — чуть слышно прошептала она.
— Решил все-таки полюбоваться… Ты не представляешь, какая ты красивая.
Пользуясь паузой, он не слишком хорошо слушавшимися руками расстегнул и снял с себя рубашку. Ниолины ручки скользнули по его груди к плечам и дальше. Он почувствовал, как тонкие пальцы забрались ему в волосы на затылке, и с удовольствием принялся за освоение долины между двумя симпатичными мягкими холмиками.
«Нет, так я много здесь не нарою», — подумал Сергей и, чуть приподняв Ниоле, дрожащим пальцами стал искать застежку на лифчике.
«Крючки придумали злобные старые девы!»
Наконец застежка поддалась, и ревнивый кружевной скупец, как мотылек, полетел вслед за платьем. Сергей помедлил, мучая самого себя, прежде чем положил руку на обнаружившийся куполок, увенчанный розовой ягодкой. Ниоле чуть жалобно вскрикнула.
— Тебе неприятно? — тихо спросил Сергей.
— Нет, что ты… — ответила она так же тихо.
«А раз нет, продолжим дегустацию, — подумал он, пробуя на вкус ягоду, произраставшую на соседнем холмике. — Хорошая штучка. Но, наверное, в этих краях есть вещи и получше… Я даже уверен, что есть! Искать, надо искать!»
Он, не переставая окучивать уже освоенные угодья, принялся исследовать мяконький Ниолин живот, но встретил досадное препятствие в виде тугой резинки на колготках. Потом на его пути встала рука Ниоле, перехватившая его собственную.
— Не надо, — жалобно попросила она.
— Ну почему ж не надо, Ниоле, бельчонок? Я от тебя без ума, я просто умру, если мы не проделаем все до конца. Неужели ты желаешь гибели бедному художнику? Это не по-олимпийски…
— Делай что хочешь, — как-то безнадежно выдохнула она.
— Вот ответ настоящей музы, — охотно согласился Сергей, стягивая с Ниоле ненавистные тряпки, разом все вместе, чувствуя, что ее ладошки одобрительно гладят его плечи.
«Ох, боги, древние и новые, ведь я-то еще одет! Еще неделя на раздевание уйдет!»
Однако время за этим полезным занятием прошло довольно быстро, и Сергей упал в объятия своей музы, с удивлением слыша свой сдавленный хищный рык. Ниоле его рычание почему-то не испугало, напротив, она сильно и нежно обняла его за спину, и он почувствовал, как она прижалась внутренней стороной своей ножки, мягкой и упругой одновременно, к его бедру.
«Все, больше я этими детскими шалостями заниматься не могу. Будем вести себя как большие мальчик и девочка!»
Он приподнялся на руках и увидел Ниоле почти всю или, вернее, угадал ее в неверном свете опять прикорнувшего пламени камина и оплывших свечей. Глаза ее были прикрыты, головка с растрепанными медными кудряшками запрокинута. Она судорожно дышала, и Сергей почувствовал, как по ее телу, сверху до самого низа, пробежала дрожь, невероятно его взволновавшая.
«Она меня хочет, да! Она ждет меня!»
Сергей постарался чуть унять сбивавшееся дыхание и овладеть своей музой возможно деликатнее, хотя в его состоянии для этого потребовалось все его самообладание. На их сближение Ниоле ответила легким вздохом, расслабилась, и он ощутил ее руки на своей талии — она сама хотела быть как можно ближе к нему.
«Какая ты чудная девочка! — восхитился Сергей, решив, что может быть и немного поактивнее. — Да, вот чего она хочет…»
Ниоле отвечала на его движения своими, нежными и сильными. В благодарность он успевал еще и целовать шею, которую она охотно подставляла его губам, и грудь, сосочки на которой, похоже, совсем созрели.
Ниоле оказалась не из «крикуний», чего Сергей не особенно любил, она просто слегка стонала в такт его движениям, и он с удивлением ощутил на ее лице соленую влагу.
«Она что — плачет?» — удивился он, но обдумывать это обстоятельство было некогда, потому что неожиданно для самого себя он взлетел на вершину блаженства и рухнул вниз вместе со своей музой, крепко сжав ее в объятиях. Ниоле в ответ все-таки довольно громко вскрикнула, стиснув коленями его бедра. Несколько секунд они сходили с ума, не в силах оторваться друг от друга, и он почувствовал, что лицо у Ниоле действительно совсем мокрое. Она ослабила объятия, и Сергей чуть приподнялся, чтобы посмотреть на нее.
— Ты что, плачешь? Тебе было… плохо?
«Если она скажет, что плохо, я брошусь с пятого этажа — прямо сейчас и голышом».
— Ах нет, нет, ну что ты, — прошептала она, проводя пальцами по его лицу и потом отирая свои слезы. — Мне было очень хорошо… Ведь от счастья и радости тоже плачут… Отпусти меня.
— Не-а, — ответил он, снова зарываясь лицом в ее шею. — Ни за что.
Она погладила его по затылку.
— Отпусти, я замерзла.
— Неправда. Я же тебя грею.
— Камин погас.
— Ладно, я принесу одеяло и зажгу огонь.
— Только свет не включай.
— Почему?
— Ну… я не хочу.
— Ладно, как скажешь.
Сергей крепко поцеловал Ниоле в губы, чего она, кажется, не ожидала, и поднялся. Он увидел, что через тонкую портьеру светятся окна вечерней Москвы — починилось электричество. Прыгая на одной ноге, Сергей натянул джинсы на голое тело и пошел за одеялами, которые давал девушкам, если те приходили на сессии без халатиков.
Вернувшись, Сергей обнаружил, что Ниоле надела платье и сидит в позе копенгагенской русалочки, глядя на тлеющие угли. Сергей положил поодаль одеяла и, сев рядом, заглянул Ниоле в лицо.
— Хочешь чего-нибудь?
— Чего, например? — ответила она почти враждебно.
— Ну, кофе, бутерброд…
— Я домой хочу.
Она сделала движение подняться. Сергей перехватил ее, взяв за талию, и посадил назад.
— Неужели я так старался из-за одного братского поцелуя?
