Скандальный портрет - Берроуз Энни (книги без сокращений .TXT) 📗
Когда Хэркорт бросил ее, она закрыла дверь за той Эми.
Отбросила она и ту Эми, которая усердно старалась ублажать своих родителей.
Гораздо легче было взращивать злость, подогреваемую в ней тетей Джорджи. И она стала злой Эми. Горькой Эми. Эми, которой нужно было выжить, несмотря ни что.
— Настало время предложить вам еще одно кафе, — сказал месье Ле Брюн. — До него нужно немного пройтись, но оно того стоит, потому что там подают такую вкусную выпечку, какой вы никогда не пробовали.
— В самом деле? — Эмитист сморщила губы, хотя ей не хотелось высказывать свои сомнения перед ребенком. Да и о чем тут спорить, когда можно просто попробовать.
Поэтому она просто вошла в кафе следом за Ле Брюном и Софи. Официант проводил их за столик, и Эмитист с радостью уселась, по ходу дела размышляя над тем, какая из всех тех Эми, которыми она была в своей жизни, самая настоящая? И какая из них вышла бы на первый план, если бы он вдруг явился в это кафе, глядя на нее голодным мужским взглядом?
Эмитист протянула руку за сладким пирожным из тех, которые только что принес официант, и, откусив большой кусок, подумала, что, возможно, это будет какая-то новая Эми. Эми, которой до тошноты надоело, что люди думают о ней самое плохое. Которая может и вправду стать такой.
Она облизнула губы, наслаждаясь изысканным вкусом пирожного. Потом отпила из своего бокала, думая о том, что за время пребывания в Париже у нее еще будут возможности выяснить это.
Глава 5
— Как ты сегодня? — спросила Эмитист у подруги, заметив, что та по-прежнему выглядит немного бледной и пристыженной.
— Намного лучше, — ответила она, проскользнув на свое место за столом, где они завтракали, и неуверенной рукой наливая себе чашечку шоколада. — Да, намного лучше.
Эмитист подумала, что Финеллу нужно каким-то образом отвлечь от мыслей о своем проступке. Едва ли та до сих пор ощущала последствия выпитого, скорее она просто хандрила. И выраженное Эмитист сочувствие принесло так мало пользы, возможно, лучший эффект могло возыметь обращение к так сильно развитому у подруги чувству долга. Напоминание о том, что она должна исполнять обязанности компаньонки, за которые получает жалованье.
— Надеюсь, ты не сочтешь, что я слишком строга к тебе, но я вынуждена настаивать, чтобы сегодня ты приступила к своей работе.
Финелла села чуть-чуть прямее и подняла подбородок. Эмитист с трудом сдержала улыбку.
— Мне надо, чтобы ты перепроверила корреспонденцию, которую месье Ле Брюн подготовил, чтобы обеспечить нам возможность заключить сделки, ради которых мы сюда приехали.
В ответ на попытку Финеллы что-то сказать Эмитист подняла руку.
— Мои познания во французском слишком ограниченны, поэтому нужно, чтобы ты присматривала за всем, что он пишет. С меня достаточно того, что он представляет меня на встречах, — буркнула она. — В любом случае мне нужно время, чтобы просмотреть письма, которые пришли мне вдогонку… — Эмитист вздохнула, — прежде чем мы сможем пойти куда-нибудь с Софи. Это не займет много времени, но мне необходимо убедиться в том, что в них нет ничего срочного, требующего моего незамедлительного возвращения. Джоббингс и без того считает меня легкомысленной, раз я решилась, как он выразился, упорхнуть в чужие края. Он не ждет от этой затеи ничего, кроме полного провала, — хмуро добавила она. — Ему кажется, что я не обладаю и десятой долей тетушкиной деловой хватки.
— Но и тебе тоже не стоит переоценивать его, верно?
— Он честен и усерден. И это гораздо больше того, чем может похвастаться большинство мужчин.
Финелла в задумчивости разрезала свою булочку на несколько маленьких кусочков.
— А что ты скажешь о месье Ле Брюне теперь, когда ты лучше узнала его? Софи сказала, что вчера ты не спорила с ним, как обычно.
— Что ж, если не считать того, что у него кислый вид, будто он сам никогда не был ребенком, надо признать, что он сводил нас в несколько мест, посещение которых доставило истинное удовольствие такому живому любознательному созданию, как Софи, — признала Эмитист.
— Да, Софи мне все рассказала, — отозвалась Финелла, подняв свою чашку и изящным движением отпив из нее глоточек чая.
— Сознаюсь, — продолжила Эмитист, — я сомневалась, что у него хватит ума, чтобы помочь Софи стать полноправным участником этого путешествия. Но у меня создалось впечатление, — на ее губах появилась кривая усмешка, — что он был готов на все, лишь бы получить это место. Даже рекомендации, которые он представил, были настолько льстивыми, что вызвали у меня подозрения.
— Тогда почему ты его взяла?
— Потому, что он лез из кожи вон, стараясь получить эту работу. Я подумала, что раз он так рвется получить ее, то будет работать еще лучше, чтобы быть уверенным, что сохранит ее. И пока что мое предчувствие меня не обмануло. Он очень усердно трудится.
— Значит, ты не… — Финелла осторожно поставила свою чашечку на блюдце, — испытываешь к нему такой антипатии, как раньше?
— Человек не обязан мне нравиться, чтобы я могла отдавать ему должное как работнику. До сих пор Ле Брюн доказывал, что хорошо справляется со своими обязанностями. И хотя его манеры меня бесят, они производят прекрасное впечатление на официантов по обе стороны пролива. Ему всегда удается обеспечить нам хороший столик и быстрое обслуживание. Я приписываю это, — сказала Эмитист, склонившись над своей тарелкой, на которой лежала яичница и тост, — его ухмылке.
— О, дорогая, неужели это все, что ты можешь сказать? Неужели это действительно… правда?
Эмитист подняла брови, но Финеллу это не остановило.
— Наняв его, ты сделала действительно хороший выбор, — решительно заявила она. — Он… — Финелла запнулась.
— Самодовольный, упрямый и властолюбивый, — продолжила Эмитист. — Но он мужчина, так что я думаю, с этим ничего не поделаешь. Однако, — добавила она более мягко, заметив, что, судя по тому, как Финелла водит чашечкой по блюдцу, ее компаньонка расстроена, — я уверена, ты не должна беспокоиться, что его антипатия ко мне может распространиться на тебя. Какой мужчина в состоянии устоять, когда ты спрашиваешь его совета? Ведь ты именно так и делаешь. Ты не бросаешь вызов их верховенству, как я, отдавая прямые приказы, поэтому ему нет нужды пытаться поставить тебя на место. Тебе достаточно взмахнуть ресницами, и Ле Брюн готов сделать все, что ты захочешь, и при этом будет считать, что он сам этого хотел.
К ее изумлению, Финелла густо покраснела.
— Извини, если я тебя расстроила. Мне казалось, это комплимент. Ты так решительно бросилась его защищать…
Финелла столь поспешно вскочила на ноги, что ее стул качнулся назад и чуть не упал.
— Прошу тебя, я… — Она всплеснула руками и вылетела из комнаты.
Вилка с яичницей застыла на полпути ко рту Эмитист. Она не могла понять, что такого сказала, отчего у Финеллы сделался такой виноватый вид.
Эмитист потребовалось не меньше часа, чтобы просмотреть последние цифры и подсчитать в уме предполагаемый размер прибыли. У себя дома в Стентон-Бассете она всегда начинала день с этого и теперь не видела причины отказываться от этой привычки.
Однако она никогда не испытывала такого облегчения, как сегодня, когда покончила со всеми этими цифрами и следовавшими за ними сухими отчетами. Ей не терпелось надеть пальто и шляпку и, выйдя на улицу, снова погрузиться в изучение Парижа.
Занятие бизнесом никогда не радовало Эмитист само по себе, как это было с тетей Джорджи. Этим она скорее отдавала дань своей тетушке, заставляя ее гордиться собой. Что же касается поездки во Францию с целью расширения рынков сбыта…
Правда заключалась в том, что конец войны пришелся Эмитист как нельзя кстати. Все люди со средствами стекались в Париж. Ей представилась отличная возможность вырваться из Стентон-Бассета с его бесконечными ограничениями. Сделать что-то совсем другое. Что-то, совершенно не отвечающее чьим-то ожиданиям.
