Возвращение к сыну - Гордон Люси (читать книги без .TXT) 📗
– Мне кажется, это хорошее название.
– Хорошее? Но вы знаете мое отношение к чудачествам.
– А зачем же вы предложили его, если не хотели, чтобы я его использовала?
– Я предложил? Вы с ума сошли?
– Признаюсь, вы сказали это довольно едко. Вы произнесли «этот ваш ковчег» с такой брезгливостью, словно держали щипцами на значительном удалении от себя какую-то гадость... Но, тем не менее, я решила, что это хорошее название.
– Итак, вы присвоили его себе, – процедил он сквозь зубы.
– Вы ведь его не захотели, не так ли?
– Я... дело не в этом.
– А в чем же?
– Дело в том, что вы здесь говорите, будто название предложил щедрый доброжелатель. Но вы ведь не сомневаетесь, что я совершенно не соответствую такой характеристике.
Она посмотрела на него.
– Не «щедрый» и не «доброжелатель», так? Нет. Я думаю, нет. Но, прежде чем вы начнете выпускать пар по этому поводу, я должна вам сказать, что Питеру понравилась эта идея. Он обрадовался, когда узнал, что это была ваша идея.
Гэвин с трудом сдерживал себя.
– Вы самая бессовестная женщина, которую я когда-либо имел несчастье встретить.
Вместо того чтобы ответить ему, Нора как будто чего-то испугалась. Как будто она поняла, что переигрывает, изображая из себя слишком смелую женщину.
– Послушайте, Хантер. Это не было злым заговором. Я просто упомянула название журналисту, а он сказал, что было бы хорошо так назвать это место. В будущем. Я согласилась. Оно просто сорвалось с языка. Я не стану пользоваться им, если вам это так не понравилось.
О, она умна! Он понял, что она предлагает отступить, уже заинтересовав этой идеей Питера. Кого винить за это?
– Если Питеру нравится, вы должны использовать это название, – мрачно сказал он.
Она вспыхнула.
– Не говорите мне, что я должна делать.
– А я говорю вам. И не позволю вам очернять меня в глазах моего сына, сказав, что я был против.
– Но вы...
– Нора, вы назовете это место «Ковчег Норы», и на этом закончим.
Она скрежетнула зубами.
– Да, Хантер.
Он внезапно повернулся, вышел из конторы и быстро направился к дому. Когда он подошел к нему, то услышал, что Нора бежит за ним.
– Кстати, – сказала она, когда они вошли в дом, – вам почта. Несколько коробок с бумагами. – Она указала на огромную гору коробок в прихожей. – Их доставила некая мисс Фуллер.
– Это мой секретарь и личный помощник. Где она?
– Она уехала.
– Что значит «уехала»?
– «Уехала» значит «уехала», покинула это поместье, отбыла в своей большой сверкающей машине, даже не оглянувшись на нас, на деревенщину.
– Но почему? Она должна была переехать сюда, работать со мной. – Его глаза сузились. Резкость ее последних слов задела его. – Вы заставили ее уехать? Если это так, то позвольте мне сказать вам, что я считаю это непростительным вмешательством в мои...
– Ко мне это не имеет никакого отношения, – прервала его Нора. – Из того, как она все здесь рассматривала, я поняла, что она городская дама, считающая это место глухоманью. В любом случае она, должно быть, приняла это решение задолго до того, как приехала сюда, так как все эти коробки, предназначенные вам, были ею приготовлены заранее.
Она вручила ему запечатанный конверт. Гэвин открыл его и обнаружил аккуратное послание от квалифицированного секретаря мисс Фуллер. В нем она сообщала ему, что нашла другую работу и немедленно оставляет эту.
Что-то сжалось внутри Гэвина, когда он читал письмо. Он не особенно любил мисс Фуллер, но знал, что у нее особый нюх на события на финансовых рынках. Ее уход именно в это время означает только одно: она не верила, что он сможет вытащить свою компанию «Хантер и сын» из ее нынешнего тяжелого состояния, и сказала ему об этом своим уходом. Это было резкое напоминание о том, что у него существовали и другие проблемы в дополнение к проблеме с Питером, – проблемы, на которые он в последнее время не обращал внимания.
– Неприятность? – спросила Нора дружеским тоном.
– Нет проблемы, с которой я бы не справился, – сказал он радостно, стараясь снова играть отрепетированную роль, что прежде приходилось делать не раз. – Как вы догадались, мисс Фуллер по нраву огни большого города. А это место ей совсем не подошло бы. Какое-то время я смогу справиться без ее помощи.
Нора посмотрела на него.
– Вы уверены, что это все?
– Совершенно уверен, – сказал он, не желая, чтобы она продолжала. – Сейчас мне нужно найти место для работы. Мне кажется, в кабинете есть свободный стол.
– Да, только... – Было ясно: ей не хочется, чтобы он работал в кабинете отца.
– Там есть дополнительная телефонная розетка для факса. Я видел ее. Множество штепсельных розеток и полок. Подходящее место.
– Правда, но...
– А так как вы там тоже работаете, мы сможем отвечать на телефонные звонки друг за друга, – закончил он в спокойном тоне.
– Да! Интересно, кто для кого примет по телефону больше всего сообщений? – спросила она хитро.
– Имея в виду?..
– Имея в виду, что вы постараетесь использовать меня в качестве бесплатного секретаря.
– Не могу понять, почему вы это говорите.
– Потому, что я вижу вас насквозь, Хантер. Я знаю, какой вы человек. Потребитель. Хорошо, вы можете переезжать в кабинет, но будете сами варить себе кофе, отвечать на телефонные звонки и вести свои собственные записи.
– Я – воплощение невинности, – заверил он ее.
Она хмыкнула.
Он поверил в свое заявление о невинности и простоте в минуту, когда сделал его. Но он не понимал, насколько привык к помощи мисс Фуллер. Для него было вполне естественным сказать: «Уберите эти записи», или: «Дозвонитесь до такого-то...», и здесь, сейчас он продолжал вести себя так же. Но только некоторое время. Нора вспоминала о своих делах в заповеднике, уходила, и несколько минут спустя Гэвин обнаруживал, что разговаривает сам с собой.
Иногда звонил телефон. Гэвин снимал трубку, представлялся «Хантер» и слышал, как кто-то спрашивал Нору. Ему приходилось бросать свою собственную работу и идти на поиски Норы. Это его изводило. А в довершение всего казалось, что Нора не могла понять, что все это невыносимо мешало в работе такому занятому человеку, как Гэвин.
– Я делаю это в последний раз, – сказал он, найдя ее после длительных поисков по всему заповеднику, и отдал ей записку: «Я вынужден тратить свое драгоценное время, успокаивая этого мужчину, потому что вы сказали, что позвоните ему, но так и не сделали этого».
Нора внимательно посмотрела на имя, написанное на бумаге.
– Я не позвонила ему, так как вчера вы висели на телефоне, – сердито сказала она. – Вы, наверное, заметили, хотя вы никогда не замечаете, что волнует других, что я постоянно заглядывала к вам в надежде, что вы положили трубку. Но вы не расставались с ней. Вот почему я не позвонила этому человеку. И если вам пришлось его успокаивать, то это вы получили по заслугам. Это все, что я вам скажу.
– Но телефон – часть моего бизнеса...
– Достаньте себе свой собственный и не висите на моем. Я тоже занимаюсь бизнесом, и вы задерживаете мою работу.
– О, перестаньте вы!..
– Что значит «перестаньте»? – спросила она раздраженно.
– Это значит, что есть бизнес и бизнес. Мой бизнес – собственность...
– ...и деньги, – напомнила она ему с иронией. – Не забудьте, деньги...
– И деньги, – согласился он. – Деньги и собственность. Настоящие ценности. И, конечно же, я считаю, что с этим нельзя сравнивать несколько осликов.
Он думал, что Нора взорвется, – настолько она была зла. Но она спокойно сказала:
– Вы не имеете дела с настоящими ценностями, Хантер. Вы имеете дело с огоньками на компьютере. Поверните выключатель, и все исчезнет. В этом нет реальности. Попытайтесь вычистить загон, когда там живет животное. Вот это реальность, и ни один выключатель не сделает так, чтобы все исчезло.
– Это едва...
– Успокойтесь, я не закончила. Вы говорите, что несколько осликов ничего не значат. Спросите своего сына, что они значат, если, конечно, он захочет вам ответить. Для него они значат очень многое, потому что он несчастен, а они делают его нормальным человеком. Они – его жизнь... и моя. Обнимите животное, почувствуйте его тепло и то, что оно передается вам. Это не только реальность, это – лечение. Любовь и теплота – вот самые лучшие из всех когда-либо созданных лекарств. Никто и никогда не вылечился, подписывая чеки.
