Огненный цветок - Инглвуд Линда (книги без сокращений TXT) 📗
— Вполне уютно, — заметил Бертолд, оглядев гостиную, и добавил: — Сколько лет уже хожу рыбачить и купаться по ночам, а в подобном доме останавливаться ни разу не приходилось.
— Трудно в это поверить, — с иронией проговорила Дженифер, усаживаясь в кресло.
Он усмехнулся.
— Это почему же?
— Догадайся сам!
— Ах, да, я и забыл, моя репутация плейбоя! Ты это имела в виду?
В его словах совсем отсутствовала обида и желчность.
— Именно! — уточнила Дженифер.
— Пожалуй, от нее мне до конца дней уже не избавиться, а?
Дженифер пожала плечами, глядя, как за окном мелькают молнии. К дому на лесном озере приближалась сильная гроза.
— К чему так беспокоиться о собственной репутации? Раз ты не женат, то какая разница?
— Это не понравилось бы кое-кому из моих друзей, — сделал он легкий выпад.
— Не могу себе этого представить.
— Вот как, неужели?
В его хрипловатом от волнения голосе звучала нотка ироничной снисходительности. Бертолд начал рискованную игру.
— Да-да, не могу и все! — заупрямилась Дженифер.
— Ну, вот тебе, например, есть до этого дело? Не станешь же ты отрицать...
— Но меня вряд ли можно отнести к твоим друзьям.
Из кухни уже доносился запах сваренного кофе. Бертолд встал, вышел и, вернувшись через минуту с кофейником, попросил:
— Слушай, ничего, если я здесь выкурю сигару? Это иногда успокаивает...
Надо же, он взволнован! — подумала она.
— Пожалуйста. Только не думай, что я хоть на минуту поверила, будто у тебя нервы не в порядке, — иронически добавила она.
Маленькое пламя от спички на секунду еще четче высветило его лицо.
Он выпустил струйку ароматного дыма и поудобнее устроился в кресле напротив.
— Наверное, я занервничал только сейчас, когда услышал, как кое-кто отказался от нашей давней дружбы.
Склонив голову набок, Дженифер удивленно взглянула на него.
— Ты говоришь обо мне? Ты хочешь сказать, что я от тебя отказалась?
— Да, — спокойным голосом подтвердил он.
— Но я же совсем не то имела в виду. Просто ты всегда жил сам по себе, своей жизнью. У тебя было слишком много других интересов, чтобы обращать внимание на...
— ...На большеглазую, длинноногую однокурсницу, которая все время совала нос, куда не просят, — мягко, с ноткой великодушия договорил он.
— Если и совала, так только потому, что не входила в круг твоих подружек!
Тут Дженифер сама, не удержавшись, прыснула. Он был, безусловно, прав. Тогда его юношеские шашни явно не давали ей покоя.
— Наверное, ты считал меня ведьмой, которая портит тебе все на свете? Как только ты умудрялся доводить свои романы до конца?
— Что значит до конца? Давай хоть раз поговорим как нормальные люди. О каких конкретных романах ты мне все время толкуешь? Я готов держать ответ, положа руку на Библию. — Он встал, разлил кофе по кружкам и, опять опустившись в кресло, спросил: — Скажи мне, Дженифер, что за жизнь ты ведешь, если от тебя остался один комок нервов? Я уже сомневаюсь, правильно ли ты выбрала профессию? Или, может быть, дело в чем-то другом?
— В чем? — невпопад испуганно переспросила она, вдруг осознав, что ей очень хочется взвалить свои заботы на крепкие плечи Бертолда. Дженифер уже готова была взорваться, чтобы скрыть свою слабость, свое острое желание быть с ним рядом...
— Ты чересчур раздражительна. Мне и без диплома психолога ясно, что с тобой творится неладное...
— С работой у меня все в порядке, профессию свою я люблю, — перебила его она.
— Раз все в порядке с работой, — несколько занудно продолжал Бертолд Гринвуд, — значит, это личное. И если беспристрастный собеседник сможет послужить тебе громоотводом, то действуй, не стесняйся. Я готов к любой личной информации. Обещаю сопереживать и не дергаться. Итак, кто тебя обидел после смерти мужа?
— Нет-нет, не стоит напрягаться, — торопливо засопротивлялась она, стараясь скрыть испуг за иронией. — Спасибо, добрый мистер Гринвуд!
Разве могла она рассказать ему обо всех своих душевных муках? И дело тут вовсе не в том, что ее кто-то обидел после кончины Норберта. А в том, что она прожила довольно долгий отрезок жизни, как бабочка в коллекции. Все ею любовались, хвалили, а она оставалась ко всему безучастной. Пусть написаны горы неплохих статей, пусть ее работы ждут читатели... А где же смысл жизни, где дети, уютный свет по вечерам в гостиной, где простые, человеческие радости? Норберт не мог дать ей всего этого. И теперь она нервничала и тосковала, потому что чувствовала, — проходит жизнь, дни утекают...
Она улыбалась. Как истинная американка Дженифер умела держать улыбку. Эта способность всегда выручала ее, помогая скрывать то, о чем ей не хотелось говорить. Мол, все замечательно, нет проблем, видите мои коралловые губы, ослепительные зубы?!
С минуту Бертолд не сводил с нее глаз, будто впервые увидел, потом пожал плечами и встал.
— Ладно, я все понял. Молодец, ты сама себе доктор. На всякий случай буду к тебе заглядывать, чтобы убедиться, что все в порядке и что ты продолжаешь улыбаться, вот так же, как сию минуту. Если понадоблюсь, ты знаешь, где я остановился. А вообще в Линневорде меня просто отыскать по номеру в телефонной книге.
7
Следующим утром Дженифер отправилась в другой городок, что лежал в пятидесяти милях севернее, если ехать по федеральному шоссе.
Там жил двоюродный брат ее умершего мужа — Ларри Стоун, фармацевт по профессии. Ей захотелось навестить его и заодно кое-что купить в супермаркете. На самом же деле главным стремлением для нее после вчерашнего разговора с Бертолдом было не засиживаться на месте, не поддаваться тяжелым мыслям, изнурительным размышлениям о будущем.
Надо повидаться с Ларри, убеждала она себя. Хотя и видела его всего дважды. Один раз на похоронах Норберта, а второй — год назад, когда этот дальний родственник специально приезжал в Линневорд, чтобы встретиться с ней, и намекал, что был бы рад, если бы их судьбы соединились. Правда, она тогда не придала этому намеку никакого значения. Но, как знать, а вдруг вовсе не пожарник, а именно фармацевт ее судьба?
Оказавшись в городке, Дженифер прежде всего остановилась у аптеки. Дело в том, что номер дома и название улицы, на которой жил мистер Ларри Стоун, остались вместе с записной книжкой в Линневорде. А где, как не в аптеке, лучше всего можно узнать точный адрес местного фармацевта?
И она не ошиблась. Ей сказали, где он живет, и даже записали все это на всякий случай — а вдруг леди забудет? — на рецептурном бланке.
— Благодарю вас, вы очень любезны, — приветливо улыбнулась она служащему и, выйдя на улицу, опять села за руль джипа. Смешно все-таки, подумалось ей. Может быть, адрес Ларри, записанный на рецептурном бланке, и есть лекарство, способное дать ей стимул к новой жизни?
Но, увы, двоюродного брата покойного Норберта не оказалось на месте. Аккуратный белый дом с мансардой был пуст. Во всяком случае, никто не откликнулся на несколько довольно-таки продолжительных звонков в дверь. Чтобы убедиться в том, что это действительно так и на сей счет не может быть никаких сомнений, она заглянула во двор, проверила, не стоит ли там машина?
Ее там не было. Очевидно, хозяин дома уехал по делам. Мало ли их у него в другом городе, а может быть, и в соседнем штате? Дженифер поймала себя на том, что даже рада этому.
Хорошо все-таки, что так вышло! — с облегчением подумала она. Ведь ей пришлось бы затевать с Ларри некий светский разговор, объяснять, почему ее сюда занесло, сочинять что-то про случайную встречу... И вообще, кто сказал, что в жизни ей так уж необходим этот Ларри Стоун — въедливый, заикающийся, рыжеватый фармацевт?
Опустившись на сиденье деревянных качелей, которые висели на старом крючковатом дереве, она оттолкнулась и поджала ноги. Бертолд Гринвуд, вот кто ей нужен, вот к кому невольно возвращались ее мысли! Как хорошо качаться, почти как детстве, и успокаиваешься заодно, подумалось ей.
