Ребенок от подонка (СИ) - Гауф Юлия (бесплатные онлайн книги читаем полные TXT, FB2) 📗

— Именно. Но я готов идти на уступки. На разумные уступки, – уточнил я.

На лице женщины видна нешуточная борьба. Просчитывает, злится, убить меня хочет. Мечтает просто. Прикидывает свои шансы, наши шансы, не понимает что делать. Ненавидит. Хочет согласиться с моими условиями, хочет послать к черту.

Полицию вызвать.

Опеку.

Разодрать мне лицо, Максима натравить. Соседей позвать, чтобы держали меня, пока едет полиция. За решетку упрятать за похищение ребенка.

Я эти мысли вижу на ее лице, будто они титрами высвечены.

Эти мысли путают Алину Ярославовну, и она злится еще сильнее.

Я правда понимаю эту женщину. Странно, но мы с ней похожи. Вижу, нрав тоже бешеный, бескомпромиссный. И ей тоже по большому счету на чужих плевать. Она, как и я, может сочувствовать и сострадать, но если это сострадание выходит боком для ее семьи, она его без сожалений отбрасывает.

Как и я.

Смотрю на смену выражений на ее лице, и склоняюсь к тому, что она сейчас меня пошлет, и пойдет ва-банк. Все, или ничего.

— Ну? – поторопил я, переживая, что неугомонная Соня решит подняться сюда, и проконтролировать, что я не довожу несчастную женщину до сердечного приступа.

Алина Ярославовна взглянула на меня с откровенной неприязнью, набрала в грудь воздух, и ответила:

— Я согласна. Зови сюда свою ромашку, будем договариваться.

ГЛАВА 19

Заявление в ЗАГС подано. Полицию на нас как натравили, так и обратно отыграли – Алина Ярославовна угомонилась. Симпатии между нами не возникло, но и откровенной вражды больше нет.

А еще, мы, наконец, занялись «легализацией» Лёвушки. Посетили опеку и нам быстренько подмахнули нужные бумаги. Пока что на опеку.

Так как справку из лаборатории мы принесли. Я тоже сдала анализы, и получила доказательства того, что Лёва – мой родной сын. И эти доказательства снова выбили из меня воздух, пусть и ненадолго.

Учусь держать себя, не выходя на грань. Балансирую на тонком канате, не падая в безумие.

Все налаживается.

Наверное.

— Не доверяю я им, внучка, – дедушка покачал головой.

Я усадила его за стол – мы снова в квартире Камиля. Дедушке наняли сиделку, с нами он переезжать отказался, но в гости наведаться не отказался. И я рассказала ему все.

Почти.

Про мамино участие в подмене малышей я никогда не расскажу. Стараюсь не думать об этом, но… убивает это. В голове не укладывается. И, наверное, я ужасна, но думаю вот как: от живых родственников еще можно отказаться, от мертвых – нет.

Летом нужно памятники ставить. Сейчас простые деревянные кресты установлены, оградки тоже. Мне нужно будет ездить на кладбище, нужно будет заниматься всем этим. Может, тогда я окончательно прощу?!

— Деда, мы договорились. Все, наконец-то, спокойно. Не нагнетай, – улыбнулась я. — Полицию они отозвали, заявления забрали. Приходят, Марика навещают, общаемся корректно. К соглашению пришли. Мы с Камилем поженимся так скоро, как только сможем, он усыновит и Марка, и Лёву. С Дариной договорились по деньгам, – я поморщилась, вспомнив, как она кивнула, соглашаясь на ежемесячную «материальную помощь» от нас за отказ от детей. — Все правда хорошо. Сейчас единственная проблема состоит в том, что сессию я завалила. Половина экзаменов – пятерки, половина – неявка. Но и в этом проблемы не вижу, возьму академ на год, а потом с новыми силами возьмусь за учебу.

Я всеми силами пыталась успокоить дедушку, но он лишь сильнее хмурился.

— Все равно, не доверяю я им.

— А что мне было делать? Отбирать у них Марка?

— Нет, – поджал он губы. — Ты верно поступила, отказывать в общении было бы жестоко. Ох, надеюсь, все хорошо будет. Просто держите ухо востро, не верю я им, и все тут.

У меня иногда тоже случаются такие «не верю». Все было так плохо, а потом резко – хорошо. Как обухом по голове. Я перестроиться не успела. Но логика говорит мне о том, что все будет хорошо, мы ведь договорились в тот день обо всем!

Максим, как обычно, хмуро молчит. Алина Ярославовна жадно смотрит на Марка у меня на руках.

Я ясно дала понять, что ребенка из рук не выпущу, пока не договоримся.

А Камиль и доволен, и напряжен. Сидит, гладит ободок чашки с остатками кофе.

— Договорились? – спросила я.

— Да.

— А условия? – взглянула на Камиля, который попросил выйти из машины, и подняться к семье Руслана.

К семье моего Марка.

Ох, мы ведь теперь на всю жизнь связаны. Все праздники, любые события теперь наши общие. И для Марка они родные люди, а для меня-то чужие. Наверное, чужими и останутся.

Но подкупает то, что я вижу в глазах Алины Ярославовны любовь. Она мало знает Марка, но уже любит. Наверное, так только мамы умеют любить, и бабушки – всей душой, беззаветно. Просто за то, что ребенок этот есть на свете.

А это дорогого стоит.

— Итак, мы забираем заявления, и не идем в суд, – сделала Алина Ярославовна первую подачу, и кивнула Камилю.

Меня она, кажется, немного презирает. Как и все сильные, железные женщины.

Ну и плевать, переживу. Мне нужно стать сильнее, но по-настоящему стальной мне никогда не быть, не из того я теста. Я всегда это знала. Может, потому и приняла Камиля почти сразу – тяжело без него, без его силы.

— Мы не препятствуем вашим встречам с Марком, – кивнул Камиль.

— Мы не настраиваем против вас Марка, когда он подрастет, – проговорила Алина Ярославна, и взглянула на Камиля.

Они будто мяч друг другу перебрасывают.

— Вы будете не просто приходящими дальними родственниками, но и станете принимать участие в воспитании, – пожал плечами Камиль.

— Все праздники, все каникулы Марк проводит с нами, – утвердительно произнесла женщина, и Кам подался вперед.

— Нет. Не все. Будем чередовать. Новый Год с нами, Рождество с вами, и так далее. День Рождения – общий праздник, – процедил Камиль.

Алина Ярославовна вспыхнула, но кивнула.

— Переезжать нужно, или вам достаточно того, что мы не будем бегать от вас?

— Можете не переезжать. Жить нам лучше не в одном доме, – скрипнула зубами Алина Ярославовна, и я выдохнула с облегчением.

Что бы я Камилю не говорила про жизнь одной дружной коммуной, но я этого не хотела. Вот не хотела, и все! Чтобы они приходили по-соседски, вмешивались в нашу жизнь еще больше. Достаточно того, что будут приезжать, и приезжать часто.

У нас своя семья есть, которую я хочу выстроить, а не разрушить.

— Если вы будете кидать нас, я подниму шум. Детский сад, линейка, подготовка к школе, выпускной. Все радости и горести, касающиеся внука не должны пройти мимо меня только потому что вы вдруг решите поиграть в мамочку и папочку, – рыкнула Алина Ярославовна.

Камиль сузил глаза, а я торопливо кивнула.

— Мы понимаем, и не против. Как Марик подрастет, вы сможете его забирать на выходные, в отпуск с ним летать, договоримся, – быстро пробормотала я.

Алина Ярославовна вновь взглянула на меня снисходительно.

Женщина-боец.

Для меня компромисс – облегчение, для нее – ломка самой себя.

Но мы все должны. Не друг другу, не Господу Богу, а маленькому мальчику, который сейчас лупит меня по плечу, привлекая внимание.

И общение наше протекает нормально.

Алина Ярославовна звонит, прежде чем прийти. Иногда является одна, иногда с Максимом. Приносит игрушки не только Марику, но и Лёвушке, покупает рулеты к чаю, расспрашивает про здоровье Марка. В больницу с нами ездила, когда мы мальчишек показывали, и проверяли легкие Марика.

Все идет хорошо.

— Пришли, – спокойно произнес Камиль, когда раздался звонок в дверь. Поцеловал меня в губы сладко-сладко – так, что я вспыхнула, вспомнив о прошлой ночи.

Мы ее вместе провели, заново узнавали друг друга, как мужчина и женщина. Кам стал внимательнее, я – чувствительнее и отзывчивее. Это была волшебная ночь, но настало утро.