Любовь на Утином острове - Лесли Марианна (книги онлайн без регистрации полностью txt) 📗
– Что ж, будь по-твоему.
Раз такое дело, он умывает руки, с некоторым облегчением подумал Алан. На прощание он погладил Снупи по голове, потом взял куртку и свой рюкзак и захромал по подъездной дорожке, проклиная ее упрямство и гордость, свою глупость и больную ногу. Пройдя уже почти половину подъездного пути, он вдруг услышал, как она окликнула его:
– Мистер Маклей.
Он остановился и оглянулся. По ее напряженному лицу нельзя было ничего прочесть, да и расстояние не позволяло.
– Вы приехали на своей машине? – спросила она со скрытой надеждой, хотя уже знала ответ и он ей не нравился.
– Нет, на попутке.
Дженни тихо, но вполне отчетливо выругалась, затем невесело улыбнулась.
– Значит, сегодня вы никуда не едете.
– Это почему? – нахмурился он.
Она тяжело вздохнула, давая понять, что ей это нравится не больше, чем ему, но иного выхода нет.
– Потому что, во-первых, уже довольно поздно и в это время суток здесь транспорт почти не ходит. А во-вторых, здесь после наступления темноты по дорогам лучше вообще не шататься.
Алан непонимающе уставился на нее, и она объяснила:
– Медведи. Здесь они хозяева леса. Не пройдет и получаса после захода солнца, как они начнут бродить по окрестностям. Вы же не хотите украсить их однообразное меню? – Она угрюмо сжала губы, повернулась, чтобы закрыть и запереть лодочный сарай. – Хижина номер один в приличном состоянии. – Дженни указала в сторону домика на самом берегу озера. – Можете в ней заночевать. Сейчас я приберусь там и приготовлю ужин. – Видя, что он продолжает стоять, не двигаясь с места, она уперла руки в бедра и заметила с изрядной долей язвительности: – Поверьте, мне это нравится ничуть не больше, чем вам. Но я не желаю стать невольной виновницей вашей смерти и до конца жизни мучиться угрызениями совести. Только не думайте, что это гостеприимство.
– Гостеприимство? – пробормотал он себе под нос, глядя ей вслед, когда она, не дожидаясь его, повернулась и направилась к домику. – Да мне такое и в голову не приходило, чернявая.
Однако, когда его взгляд заскользил по очертаниям ее хрупкой фигурки, ему в голову пришла другая, совсем уж глупая мысль. Ему нравилось, что появилась возможность здесь задержаться. Значит, на самом деле не так уж он и хотел уезжать. Значит, эта строптивая смугляночка заинтриговала его куда больше, чем он хотел в этом признаться.
2
Поздно вечером Алан сидел на пороге хижины, вытянув перед собой здоровую ногу и закинув руки за голову. Взгляд его был устремлен на озеро, простиравшее перед ним свои бескрайние темные воды. Вокруг стояла удивительная, почти оглушающая тишина, нарушаемая лишь усыпляющим плеском волн о металлические опоры причала и скалистые выступы.
Ночь была звездной, но безлунной, поэтому темной. Алан сидел, впитывая окружающие его цвета и звуки, и думал о Дженни Моррис. Дженифер. Девушке с лицом и телом подростка, выдержкой мужчины и упрямством осла.
Еда, которую она приготовила, была горячей и вкусной, общество ее вполне сносным, хотя, нельзя сказать, что они много общались, да и то в основном на расстоянии. Алан вынужден был признать, что Дженни прекрасная хозяйка и знает свое дело. Еще он пришел к выводу, что она на самом деле такая жесткая и несгибаемая, какой кажется.
Когда Дженифер устраивала его на ночь, она управлялась со всем быстро и сноровисто, не выражая никаких эмоций по поводу его присутствия – ни положительных, ни отрицательных. Она просто подчинялась обстоятельствам. Возможно, где-то глубоко внутри нее и бурлили какие-то эмоции, но она их не показывала, явно не желая признавать, что они существуют. Что ж, это его вполне устраивало. Приезд сюда оказался бесполезным. Завтра он уедет.
Вначале у него была мысль уйти еще до рассвета, но Дженни заставила его поверить в существование медведей, когда аккуратно собрала остатки ужина и унесла их в дом. Ну что ж, значит, как только начнет рассветать, он сразу же отправится в путь и очень скоро забудет и эту угрюмую девицу, и эти глухие места.
Но чем дольше он сидел в темноте, тем очевиднее ему становилось, что не так-то просто будет ее забыть.
Природа северного края имела особенность неуловимо притягивать своей красотой, спокойствием, нетронутостью, но в то же время пугала изолированностью, суровостью и непокоренностью.
То же самое можно было сказать и о девушке. В ее внешности, несмотря на резкие манеры, угадывалась неиспорченность и чистота, но суровый климат вкупе с неменее суровой и неприглядной действительностью преподал ей уроки выживания, сделав ее грубее, упорнее, жестче.
В ее ореховых глазах, когда она смотрела на него, читался явный вызов. Она так старательно подавляла в себе женское начало, что ему невольно захотелось, чтобы нашелся мужчина, который показал бы ей, как прекрасно быть просто женщиной и наслаждаться этим. Чтобы эти глаза вспыхивали не гневом, а огнем желания. Огнем страсти.
В постели эта девушка будет горячей и неукротимой, как тигрица, размышлял он. И столь же требовательная, как и щедро дарующая. Его тело непроизвольно отреагировало на картину, возникшую перед его мысленным взором: длинные стройные ноги, маленькие груди, вздрагивающие от прикосновения, сильное смуглое тело, извивающееся на белых простынях, и шелковистая копна черных кудрей. Видение было настолько ярким, что не могло не вызвать вспышки желания. Алан поспешил отогнать видение и подавить желание. Возможно, кто-то и покажет ей, но это будет уж точно не он.
Внезапно послышался скрип открываемой и закрываемой двери. Алан повернул голову и замер, прислушиваясь к ее шагам, судя по звуку которых Дженни направлялась к озеру. Потом он увидел ее в темноте и, к своей досаде, почувствовал, как только что утихомиренное желание вновь дало о себе знать.
Стройный темный силуэт струился среди деревьев и вновь разжигал огонь в крови. Черт, про себя выругался он, что за наваждение!
Остынь, Маклей, приказал он себе, она же еще почти ребенок, а ты стреляный воробей не первой молодости. Эта девушка не для тебя.
Дженни уселась на мостки и, скрестив ноги, стала смотреть на водную гладь. Снупи подбежал к ней. Алан сжал челюсти, понимая, что должен уйти, но чувствуя странную, необъяснимую потребность остаться. Рыжая шерсть Снупи поблескивала в свете звезд.
Она была уверена, что одна, и сейчас еще больше напоминала ребенка, чем при свете дня. Она сидела, трогательно обхватив ньюфаундленда за шею.
Что-то внутри у него сжалось, дрогнуло, когда она зарылась лицом в густую собачью шерсть. Уезжай, Маклей! – твердо приказал он себе. Ты ей ничем не поможешь. У тебя хватает своих проблем, так зачем тебе еще и чужие?
Однако сердце его тем не менее тяжело билось, гулко отдаваясь в груди, а горло сжалось, когда он услышал тихое сдавленное всхлипывание.
Значит, и у этого крепкого орешка есть свои слабые места, подумал он. Впрочем, нельзя сказать, чтобы его это удивляло. А вот неуместное желание подойти к ней вызывало раздражение.
Он тихо поднялся и бесшумно похромал в свою хижину, старательно делая вид, что ничего не слышит и не знает о ее уязвимости.
В темноте своей комнаты он лежал на кровати и снова и снова повторял себе, что завтра, едва забрезжит рассвет, его уже здесь не будет. Завтра Дженни Моррис и пансион «Кедры» станет для него не больше чем воспоминанием. Ее боль, ее слезы его не касаются. Эта девушка, какой бы она ни была, не имеет к нему никакого отношения.
И его не касается, что он ощущает ее боль и ее одиночество как свое собственное, что эти чувства сродни его переживаниям и что, возможно, впервые за многие годы он нашел родственную душу.
За все те годы, что Дженни провела в Детройте, пик тоски по дому, по озеру Гурон всегда приходился у нее на сентябрь. Осень была ее любимым временем года. Кроме ни с чем не сравнимого буйства красок что-то такое появлялось в воздухе – бодрящая прохлада, аромат опавшей листвы и морозные утренники, предвещающие скорую зиму, – все это сочетание можно было найти только здесь, в краю озер.
