Ты — моя тайна - Харпер Фиона (читать книги без регистрации TXT) 📗

Адам положил свою руку поверх моей и сжал ее:

— Извинения приняты. А тебе и правда плохо из-за этого Николаса, да?

Он выглядел так, словно он разделял мою боль. Я кивнула, и все внутри сжалось. Обычно я не плачу. А кто плачет, когда на нем жидкая подводка и три слоя туши? Но я чувствовала жжение в носу и знала — слезы угрожающе близко.

Может, бабушка права. Может, что-то тикает у меня внутри. В конце концов, мне почти тридцать. Но, учитывая, что я… это я, очевидно, в конце жизни меня ждет огромный взрыв, а не мирное тиканье. Бабушка всегда говорила, что я не могу сделать ничего, не устраивая из этого целое представление.

Адам придвинулся ко мне, и теперь его плечо касалось моего. Он наклонился, чтобы посмотреть мне в глаза, и легко толкнул меня локтем:

— Корина?

Моя нижняя губа выпятилась.

— Может, ты прав. Может, меня слишком много для Николаса Чаттертона-Джонса. — Я пожала плечами и слегка приподняла голову, чтобы посмотреть на него. — Это спорный вопрос в любом случае. Пару дней назад я выяснила, что скоро Николас может уйти с рынка. Ходят слухи, у него новая девушка.

Адам криво улыбнулся:

— Раньше тебя это никогда не останавливало.

Я ударила его по плечу:

— Это звучит ужасно! Я никогда ни у кого не крала мужчину. Я ничего не могу поделать, если они всего лишь раз видят меня и понимают, что не смогут дальше жить без меня.

Адам сжал губы и глубокомысленно вздохнул:

— Вот что я люблю в тебе — твою несравненную скромность.

Я снова его пихнула. И улыбнулась. Как он это делает?

Он сжал кулаки и легко стукнул меня по плечу.

— Итак? Кто эта девушка? Как думаешь, ты сможешь с ней разобраться?

Я отмахнулась от его рук, но он продолжал мягко бить по моему плечу, как делают боксеры, когда разминаются с грушей.

— Я отправлю тебя в нокдаун через минуту, если ты не прекратишь! — сказала я со смехом.

В глазах снова появились дьявольские искорки.

— Ты только обещаешь, — сказала он.

— Это ужасная Луиза Фэншоу, — сказал я.

Если бы речь шла о драке, возможно, я бы смогла с ней разобраться. Она была одной из тех худышек, которых сносит порывом ветра. Хотя я бы не стала рисковать сломать об нее ногти, поэтому на этот счет она могла быть спокойна.

— Да. Я слышал, как она ужасна, — ответил Адам, — со всей своей благотворительностью… посещением больных детей в госпиталях и сбором средств для бездомных. Совершенно отвратительна.

Я пихнула его локтем под ребра. Он должен быть на моей стороне. Я решила направить свой гнев на отсутствующую Луизу.

— Когда не порхает по подиуму на показе какого-нибудь вычурного дизайнера, — заметила я.

И подумала о Луизе Фэншоу, ее тонких ногах и больших кукольных глазах. Она не была красивой, но я соглашалась с тем, что она привлекательна. Женщины, окружавшие Николаса, были пугающе похожи друг на друга. Это определенно его типаж — утиные лица и невероятная худоба.

Я снова вздохнула. Луиза был тем «меньше», о которой говорил Адам. Я посмотрела на свою грудь. «Меньше» у меня было мало. Я приговорена.

Я собиралась сказать об этом Адаму, но, когда я повернулась к нему, он был невероятно увлечен последним креветочным тостом. Думаю, он почувствовал, что я смотрю на него, потому что протянул мне лоток. Я покачала головой:

— Ешь.

Он проглотил его за один укус и посмотрел мне прямо в глаза:

— Как я сказал…

Его серьезность почти заставила мое сердце выскочить из груди.

— …этот парень — идиот.

Я почувствовала, как где-то в глубине души зародилась улыбка, и вскоре она появилась на моих губах.

— Я люблю тебя, Лучший друг, — сказала я, обвила руками его шею и притянула к себе.

Глава 3

Признания Корины

Можно подумать, что кто-то настолько тщеславный, как я, должен любить смотреться в зеркало, но иногда я не могу даже взглянуть в него.

Следующие несколько дней я продолжала хандрить, и чем больше я об этом думала, тем больше мне казалось, что, возможно, бабушка права и что-то во мне тикает.

Конечно, я не сказала бабушке, что, может, я нахожусь на грани того, чтобы начать строить серьезные отношения с кем-нибудь, когда навещала ее в прошлое воскресенье. Иначе она бы тут же заставила меня сходить в церковь и назначить дату свадьбы. А я в настоящий момент чувствовала себя готовой только к мыслям о том, чтобы быть с одним человеком долгое время.

Когда я была в гостях у бабушки, мы делали то же, что и обычно, — ели жаркое на обед, пили чай и смотрели старые черно-белые фильмы по телевизору. После обеда я совершила свой ритуал — отправилась в гостевую спальню, открыла старый шкаф и посмотрела на платья, висящие там в пластиковых пакетах.

Это были мамины платья. Она умерла лет десять назад, в убогом маленьком отеле в Блэкпуле, убитая тихо, незаметно и безболезненно неисправным бойлером, выделяющим угарный газ. А когда она не появилась в клубе к своему выступлению, они просто вписали другую певицу в афишу и продолжили вечер. Нельзя так просто заменять кого-то, разве нет? Людей должны помнить за их уникальные качества, даже если вы не уважаете или не понимаете выбор, который они сделали в своей жизни.

Как я и сделала в большинстве случаев, я достала только одно мамино платье для выступлений и внимательно его рассмотрела. Оно было с плечиками и блестками, возможно, из тех времен, когда она познакомилась с отцом. Я могла представить себе маму, с прической в стиле Джоан Коллинз, зафиксированной половиной баллончика лака для волос, поющую нежную рок-балладу в микрофон, с закрытыми глазами, не скрывающую своих эмоций. У нее был приятный голос. У меня дома было несколько кассет, но я редко их слушала — слишком боялась, что они могут порваться или заездиться.

У нее был сильный низкий голос, она могла выразить каждую эмоцию в песне, пела ли она громко или заставляла зрителей прислушиваться к словам. Она заслуживала большего успеха, чем имела. Может, она бы его добилась, если бы занималась своей карьерой, а не моталась за отцом по всей стране.

— Ну же, отнеси их в свой магазин и заработай на них несколько фунтов, — сказала бабушка у меня за спиной.

Я не слышала, как она вошла в комнату. Я покачала головой, аккуратно повесила платье на место и закрыла дверь шкафа.

Бабушка сочувствующе улыбнулась мне:

— Чай? И фильм с Дирком Богартом начинается через несколько минут.

Я стряхнула с себя грусть, которая собралась, словно пыль на заброшенных маминых вещах, и улыбнулась в ответ:

— Было бы отлично. — И я пошла в гостиную вслед за бабушкой.

— Печенье с кремом?

Я подняла глаза и увидела, что бабушка протягивает мне потертую жестяную банку, в которой в 1973 году лежало рождественское печенье. Начались титры фильма, поэтому я взяла пару печений, положила их на подлокотник кресла и приготовилась окунуться в мир, где мужчины благородны, у женщин невероятные брови, а скрипки выражают все эмоции, пока актеры стоят поджав губы и стиснув кулаки. Мне нравилась идея стоять без движения в моменты кризиса, элегантная и драматичная, а в это время оркестр играет вокруг тебя.

Фильм длился минут десять, когда зазвонил мой телефон. Бабушка что-то недовольно пробормотала, но не оторвала взгляда от Дирка, который выглядел таким красивым на экране, поэтому я взяла свой чай и вышла на кухню, чтобы ответить.

— О боже, дорогая! Я так рада, что не попала на автоответчик!

— Привет, Иззи. Чем я могу…

— У меня возникла потрясающая идея, дорогая, ты просто обязана мне помочь! Я собираюсь устроить вечеринку за городом! — закричала Иззи. — Мама и папа уезжают на юг Франции на весь июль, и они разрешили мне взять дом на целые выходные. Это же классная идея!

Она сделала паузу, возможно ожидая, когда я очнусь от обморока восторга. Но я не была в восторге. Мне в голову не могло прийти ничего хуже: грязь, дождь, лошадиный смех, все одеты в твидовые штаны и стреляют по всему, что движется. Я пас.