Коллекция: Не в первый раз замужем - Оселедчик Михаил (книги онлайн txt) 📗
Сагир преодолел свою природную лень и предпринял несколько шагов. На Новый год на студенческом вечере он преподнес Юльке роскошно изданную «Тысячу и одну ночь» с великолепными иллюстрациями, но… на арабском языке.
Юлька с восторгом полистала книгу и лукаво сказала Сагиру:
— Но, мой щедрый друг, ведь я не знаю арабского!
На что тот весело ответил:
— Но ведь его можно и выучить, моя госпожа. Ваш бедный бедуин был бы счастлив помочь вам, чтобы вы могли сполна насладиться всем великолепием и сладостью нашей культуры.
— Благодарю вас, мой любезный друг, возможно, я и воспользуюсь вашим предложением.
— Мой шатер всегда гостеприимно распахнут для вас, моя госпожа.
С этими словами «бедный бедуин» учтиво прижал руку к груди, туго обтянутой рубашкой от Версаче, и склонил голову, хитро поглядывая на Юльку. Та засмеялась и поцеловала его в щеку.
Довольный Сагир отправился пить кофе и ожидать продолжения. Оно не заставило себя ждать.
Как-то вечером он лежал на ковре в своей комнате в общежитии — а он буквально все завалил коврами, стоимости каждого из которых хватило бы на прокорм небольшого арабского селения на ближайшие сто лет — и покуривал кальян, присланный ему в подарок любимой сестрой. В дверь тихо постучали.
— Да-а-а! — нараспев крикнул Сагир. — Входите.
В комнату вошла Юлька.
— О, моя госпожа! Солнце осветило мое скромное жилище! Счастье вошло в мое сердце!
— Как мило, мой славный друг! — столь же приторно ответила Юлька. — Слова ваши — как бальзам, врачующий раны, как волшебный эликсир, возвращающий радость жизни!
Сагир засмеялся и приглашающим жестом указал Юльке на мягкую подушку возле себя. Юлька сбросила туфельки и грациозно уселась на подушку, целомудренно расправив на коленях тонкую юбку.
— Кофе с кардамоном, моя госпожа?
— Благодарю вас, — церемонно ответила дама.
Сагир поставил посреди ковра маленький медный поднос — дастархан, крошечные кофейные чашки, тарелочки с восточными сладостями и принялся варить кофе. Бережно разлив благоухающий напиток, он подвинул поднос к Юлькиным ногам.
— Угощайтесь, нежный цветок моей души, прошу вас. Отведайте эти сладости и ощутите вкус и аромат Востока.
Юлька с удовольствием откусила кусочек баклавы, попробовала финики с миндалем и шоколадом, отпила глоточек кофе и сказала:
— Вкусно!
Довольный Сагир развалился на подушках и лениво прихлебывал кофе, периодически затягиваясь кальяном. В комнате стояла приятная тишина. Торопить события никто не собирался.
— Не хотите попробовать кальян? Это очень приятно, — сказал араб.
— Спасибо, я не курю.
— Это хорошо. Запах дыма не должен осквернять сладкое дыхание красавицы.
— Скажите, Сагир, все арабские мужчины такие льстецы или вы исключение?
— О, госпожа моя, сказать чистую правду — не значит польстить.
Юлька засмеялась.
— Когда вы начнете учить меня арабскому языку?
— Когда вы прикажете.
— Тогда начнем.
— Слушаю и повинуюсь, госпожа.
И они действительно начали вместе изучать арабский, отвлекаясь периодически на обсуждение всяких интересных вещей. Никаких попыток сближения хитрый вечный студент не делал, наслаждаясь прелюдией.
И он оказался прав. Как-то Юлька спросила его:
— Скажите, Сагир, почему арабы так любят смотреть на танец живота?
— Потому что это красиво, звезда моя. Что может быть прелестнее женского пупка?
— Пупка?!
— Да, моя госпожа. Это самое волнующее, что есть у женщины.
— Вы хотите сказать, что вас возбуждает женский пупок?
— Как и всех арабов!
— Мне кажется, что вы шутите!
— Нисколько. Это действительно самое прекрасное в женщине.
Юлька задумчиво приподняла край кофточки и стала с интересом разглядывать свой пупок. Сагир загоревшимися глазами уставился туда же, не делая, впрочем, никаких попыток дотронуться до него.
— Что вы скажете о моем? — спросила его Юлька.
— Я бы украсил его огромным бриллиантом и воспел бы в поэме. На Востоке вы были бы звездой. О, госпожа, позвольте мне благоговейно коснуться его…
— Если только благоговейно, — разрешила Юлька, с интересом ожидавшая перехода отношений с учителем арабского в другую плоскость. Известно, что предвкушение зачастую интереснее свершения…
Сагир склонился над ее плоским нежным животиком и, забавно щекоча ее усами, легко поцеловал в пупок, а потом легкими движениями языка стал ласкать его. Юлька откинулась на спину, закинула руки за голову и отдалась новым, но очень приятным ощущениям. Сагир, продолжая ласкать ее пупок языком, руками стал поглаживать ее ножки, все смелее проникая под юбку. Юлька с удовольствием ждала продолжения. Постепенно ею стало овладевать возбуждение. Оно становилось все сильнее под умелыми ласками мужчины. Тот не торопился, осваивая все новые и новые территории Юлькиного тела. Почти незаметным движением он ухитрился снять ее трусики, перевернул ее на живот и мягко овладел ею сзади. Он двигался сначала медленно и вкрадчиво, но потом стал входить в нее все глубже и сильнее, наслаждаясь горячей влагой тесных «райских врат». Через несколько мгновений они оба одновременно закричали от удовольствия. Сагир рухнул на женщину сверху и тяжело дышал. Оба молчали, не в силах промолвить какие-то слова, все равно ставшие бы неуместными в эти минуты.
Юлька с трудом пошевелилась, перевернулась и села в подушках. Сагир опрокинулся на спину и положил голову ей на колени. Юлька лениво перебирала его густые волосы и думала о своем. Сагиру стало любопытно.
— О чем вы думаете, моя госпожа?
— О том, сколького я еще не знаю в любви!
— Могу ли я просить о милости быть вашим учителем?
Юлька засмеялась и поцеловала его.
— И многому ты меня можешь научить?
— Многому, ведь я араб, за мной века изощренного искусства любви.
— Звучит заманчиво, — пробормотала довольная Юлька. — Так, может быть, мы продолжим урок?
— Звезда моя, я очарован! Позвольте, я покажу вам, как таинство любви творили мои кочующие предки.
Юлька засмеялась. Урок продолжился. Талант учителя очень мило дополнялся прилежанием ученицы, с упоением усваивавшей эту прелестную науку.
К окончанию учебы Юлька освоила французский, немецкий, испанский, польский, итальянский, прилично болтала на фарси и арабском. В ответ на восхищенные отзывы не столь одаренных соучеников она, скромно потупив глазки, отвечала, что это результат ее усердия и использования особой методики, не озвучивая, впрочем, что последняя заключалась в вычитанной ею где-то нехитрой мысли о том, что лучше всего иностранный язык постигается в постели с носителем оного. Что и дало на практике обильные всходы Юлькиного полиглотства.
Юльку осуждали, обличали, ненавидели, обливали грязью, любили, обожали, носили на руках, звали в наложницы и в законные жены, обещали золотые горы и адские муки, ублажали, пугали, подкупали, перед ней заискивали, ею восхищались и любовались, ей пели хвалу, ей угрожали и пытались завладеть, иногда пытались умолять и вызвать сочувствие.
Все это не действовало на нее абсолютно. Юлька походила на фарфоровую статуэтку, много лет простоявшую забытой в грязной лавке дешевого старьевщика. Когда ее вынимают на свет, приносят домой и тщательно моют, она вновь оказывается изящной, юной и чистой и, как птица Феникс, восстает из пепла мирской грязи и суеты. Юлька была выше всех этих сплетен и всей этой словесной грязи, как подлинный ученый и истинный коллекционер.
Кстати, она обладала еще одной замечательной способностью: практически никто из ее кратко- и долгосрочных любовников не становился ее врагом и продолжал любить Юльку, несмотря на полученную отставку. Согласитесь, что это редкий дар!
Юлька за работой
Закончив институт с отличием, Юлька тем не менее отказалась от аспирантуры и преподавательской карьеры.
В студенческие годы она уже активно подрабатывала как переводчик. Ее знали и ценили. Часто предлагали постоянное место. Но связывать себя она не захотела и поэтому стала вольным художникам и работала в основном по временным договорам, обрастая огромным количеством клиентов. Работы у нее было более чем достаточно.
