Хозяин моей судьбы - Астор Бьюла (читать книги полностью .txt) 📗
Клод безразлично пожал плечами.
— Отстирается. Вы не первая особа женского пола, оставляющая у меня на груди следы своей косметики.
Не сомневаюсь, подумала Роми, неожиданно почувствовав себя уязвленной. Такой?то красавец! Вероятно, не один десяток женщин рыдало, смеялось и засыпало в его жарких объятиях.
— Интересно, — сказала она, наблюдая, как он с проворством заправского повара шинкует на доске луковицу, случайно найденную на нижней полке буфета. — Где вы научились так ловко резать овощи?
— В кухне одного из придорожных ресторанчиков неподалеку от Батон?Ружа, штат Луизиана.!
Роми хихикнула от неожиданности:
— Вы и кухня придорожного ресторана? Клод кивнул:
— Видите ли, Роми, я…
Он не успел закончить свою мысль, потому что раздался звонок с аппарата, висевшего на стене.
— Ой, это мама, — встрепенулась Роми.
— Нет?нет, это, скорее всего меня! — воскликнул Клод и первым подбежал к аппарату. — Да, дорогая, часа через полтора… Так и быть, принеси из погреба бутылку шампанского… — Голос у него стал мягким и бархатистым. — Просто так — устроим маленький семейный праздник.
Роми вжалась в кресло, готовая, провалиться сквозь землю от неловкости. Интимные разговоры чужих людей всегда ей были в тягость, а сегодня особенно. Жена? — мелькнула у нее мысль. Но почему тогда у него на пальце нет обручального кольца? Любовница? Кто бы это ни был, Роми от души пожалела ее. Клод Ла?рош, насколько она могла судить, подобно своему отцу не ставил верность на первое место в списке своих принципов.
Клод издал смешок, низкий и, как показалось Роми, очень сексуальный, а затем повесил трубку.
— Извините, но по этому номеру телефона когда?то можно было найти моего отца. А теперь вот нашли и меня, — стал оправдываться перед Роми Клод.
— Да?да, конечно, — сухо ответила Роми. Ее воображение мгновенно нарисовало картину: ослепительная красавица в бархатном черном платье соединяет свой бокал с бокалом Клода, они пьют за здоровье друг друга шампанское и соскальзывают на атласные простыни… — Вам пора идти. Шампанское выдохнется. И не только шампанское…
Клода почему?то развеселили ее слова.
— О шампанском можете не беспокоиться, его в погребе, слава Богу, более чем достаточно. О Сильви — тем более. Небольшой урок пойдет этой капризной девице только на пользу.
У Роми мгновенно испортилось настроение, и Клод мгновенно почувствовал это.
— Сильви норовит всех подчинить своим капризам, — пояснил он. — Боюсь, что это самая своенравная особа из всех, кого я знаю. Я всячески пытаюсь вбить в ее непутевую и красивую головенку, что помимо нее существуют и другие люди, но, кажется, не очень в этом преуспел…
— Сочувствую, — фыркнула Роми, отвернувшись. — Тем более вам пора идти и заняться воспитанием вашей… Сильви.
Клод, однако, никуда не спешил уходить. Он стоял, склонившись над плитой, гремел сковородкой, что?то перемешивал в миске, что?то подсыпал, пробовал на вкус и снова перемешивал.
— Уже несколько лет ничего не готовил, — радостно сообщил он, и глаза его светились при этом самым настоящим счастьем. — Оказывается, ничего не забыл. Давно не испытывал такого удовольствия.
— Искренне за вас рада, — с кислым выражением лица ответила Роми.
— Если и в самом деле рады, то утром, надеюсь, я смогу увидеть это по вашему личику, — игриво отозвался Клод. — Проснетесь и сами себя не узнаете!
— Это, в каком смысле? — с подозрением в голосе спросила Роми.
— В самом лучшем, — рассмеялся Клод, высыпал содержимое сковородки в кастрюлю и включил конфорку на полную мощность. — И вообще, не советую вам хмуриться.
— А вы мне не указывайте! — еще больше насупилась Роми. — Я сама себе хозяйка, что хочу, то и делаю.
— Ну, разумеется! — улыбнулся Клод. — Просто мне показалось, что такую атласную и нежную кожу, как у вас, следует лелеять и холить и ни в коем случае не портить морщинами. А вы хмуритесь. Боже, теперь она вообще стала темнее тучи! Нет, положительно мне придется остаться, чтобы хоть как?то развеселить вас.
— Не стоит беспокоиться! — непреклонно заявила Роми, чувствуя, что его флирт начинает выводить ее из себя. — Буду сама себе рассказывать анекдоты и хохотать над ними. И вообще, сразу после ужина я сразу же отправлюсь в постель.
Глаза Клода озорно заблестели, и Роми поспешила уточнить:
— Если вы останетесь, я не смогу выспаться… Лицо Клода стало непроницаемым.
— Я вас попрошу время от времени помешивать соус, пока я занесу ваш багаж наверх, — распорядился он.
Он быстро вышел из кухни, и Роми, пунцовая, как рак, осталась наедине с собой. Если в какой?то момент у нее и зародились подозрения, что Клод проявляет к ней чисто мужской интерес, то теперь они развеялись совершенно. Стильная стрижка, дорогие кожаные брюки, классный мотоцикл и прочие атрибуты богатой раскованной иностранки не имели никакого значения для принца, которого ждали роскошный стол, шампанское, красавица Сильви и постель с атласными простынями.
Только совершенная дурочка могла принять за чистую монету любезность постороннего человека, взявшегося показать ей дорогу в незнакомом месте. Разве не продемонстрировал ей реставратор Питер, что красивым мужчинам она абсолютно не интересна? А уж насчет того, чтобы доверять им…
Роми застонала, словно заново переживая нанесенное ей тогда оскорбление.
…Проработав после школы около года раздатчицей в «Макдоналдсе», Роми присоединилась к бригаде реставраторов, трудившихся над восстановлением колокольни XVI века на окраине Бристоля. Кем только она тогда ни работала, пока не пришла к окончательному решению специализироваться в области резьбы по дереву.
Питер О’Тул — рыжеволосый, красивый, самоуверенный ирландец лет двадцати пяти — был руководителем реставрационных работ.
Почему ей взбрело в голову, что он с интересом поглядывает на нее — близорукую толстушку с невыразительным, как ей всегда казалось, лицом, одевавшуюся по причине недостатка денег в бесформенные платья? Но в тот вечер, когда он пригласил ее поужинать и признался, что ему по вкусу пухленькие девочки, она поверила ему как самой себе! Вино и веселая легкая болтовня вскружили ей голову, и дальше из нее можно было веревки вить! Разумеется, Питеру после этого ничего не стоило уговорить ее лечь с ним в постель. А на следующий день она случайно подслушала разговор и узнала, что Питер поспорил с парнями из бригады, что сумеет без особого труда совратить ее.
Она ревела всю ночь напролет. Увидев утром в зеркале свое раскрасневшееся опухшее от слез лицо, она прокляла себя за бредовую мысль о том, что может понравиться хоть кому?то на этом свете, ибо она была, есть и навсегда останется, никому не нужной дурнушкой.
О том, что Питер О'Тул выиграл спор, вскоре знала вся бригада. Куда бы она ни пришла, кровельщики, каменщики, плотники, садовники, штукатуры, багетчики глумливо ухмылялись и за ее спиной показывали на нее пальцем.
Роми пришлось уйти из реставрационной бригады, и на сегодняшний день она не имела постоянной работы, довольствуясь лишь случайными заработками. От влечения к Питеру, разумеется, не осталось и следа. К тому же с тех пор привычка встречать в штыки любую попытку ухаживания закрепилась за ней…
В кухне стало удивительно тихо. Казалось, с уходом Клода Лароша из этого места ушла вся жизненная энергия и воцарилась пустота. Помешав содержимое кастрюли и проглотив слюнки от распространявшегося вместе с паром умопомрачительного аромата, Роми устало села за стол и опустила голову на руки…
…И очнулась оттого, что чья?то рука осторожно коснулась ее плеча.
— Ну, что еще?.. — недовольно пробормотала она, поднимая сонное лицо.
— Стол накрыт, и я ухожу, — сказал ей на ухо Клод. — Кровать наверху я на всякий случай застелил, — вы уж меня простите. Надеюсь, вы справитесь с остальным сами?
Роми вяло кивнула и чуть ожила, увидев, что прямо перед ней стоит тарелка с паштетом и соусница с ложкой, а ноздри щекочет, совершенно божественный запах неведомого ей яства.
