Практикум по привороту или мама-одиночка для двоих (СИ) - Созонова Юлия Валерьевна (читаем книги онлайн txt) 📗

Юлия Созонова

Практикум по привороту или мама-одиночка для двоих

Эпизод I

Из характеристики Л. Руса, адептки факультета алхимиков и зельеделов Академии Высших Чар:

«Адептка Руса отличается прилежностью, тягой к новым знаниям и особым, повышенным интересом к исследовательской работе. Однако, стоит помнить, что при появлении того самого интереса логика пребывает в шоке, здравый смысл в глубоком нокауте. Совесть у вышеупомянутой адептки отсутствует не иначе, как с самого рождения. Интуиция же уходит в бега, а инстинкт самосохранения отключается напрочь.

Зато «тараканы», любовно выращенные на алхимической почве, пребывают в ударе…»

Просторный светлый кабинет обставлен монструозного вида мебелью, в тёмно-коричневом цвете. На стеллажах вдоль стены покоится стандартный набор каждого уважающего себя мага. То есть валяются, как попало, фолианты, свитки, артефакты, заготовки под оные…

И памятные трофеи, судя по виду, заработанные нашей славной Академией Высших Чар в таком мохнатом году, что не припомнят даже старожилы. Что уж про остальных участников образовательного процесса говорить?

На полу в центре комнаты вытертый коврик, явно видавший не одно поколение провинившихся адептов, отданных на заклание ректору. У другой стены, украшенной изрядно потрёпанным гобеленом времён какой-то неизвестной мне магической заварушки локального вида, стоит массивный письменный стол. А за столом – не мене внушительного вида мужчина средних лет сидит.

Вот он-то и изучает нас как опытный учёный внезапный результат проведённого эксперимента. И решает, то ли это нечто на ингредиенты пустить, то ли дать ему шанс оправдаться. Сбоку от ректора возвышается дама необъятных размеров, обмахиваясь веером так, что по помещению сквозняк ходит, и поминутно глаза закатывая. Я ведь не поленилась, засекала сколько раз она это делает, ведя мысленный счёт.

И стойко, упорно игнорируя требовательный взгляд ректора, успевшего уже раза три выслушать возмущённый вопли профессора Иллади. Как раз той пышки, что сейчас картинно изображает бедного умирающего лебедя, обещающего сдохнуть, но никак не выполняющего свои же слова.

Ну а я что? Я ничего. Я вообще тут случайно оказалась! И жертва обстоятельств, с какой стороны на это не посмотри!

- Адептка Руса, вам есть, что сказать в своё оправдание?

Ректор всё-таки не выдержал первым. Скрестив руки на груди, он пригвоздил меня к месту тяжёлым взглядом и явно ожидал услышать искренние извинения. Вместе с клятвенными обещаниями никогда так больше не делать. И возможно, в любой другой ситуации, я бы повинилась, раскаялась и даже, щедрая душа, согласилась на противную, нудную, но обязательную отработку. Вот только…

Сжав кулаки, зло прищурилась, искоса глянув на безмятежно улыбающегося парня, стоящего рядом.  И это мечтательное выражение лица взбесило ещё больше, напомнив, а собственно по какой такой интересной причине мы тут вдвоём оказались. Не считая ректора и преподавателя специального курса, на факультете алхимии и зельеделия.

А ведь всё так хорошо начиналось…

Как и всякая мать-одиночка, да ещё и имевшая несчастье учится в академии, я не имела ни сил, ни времени на то, что бы скучать. Утро начиналось с удара погремушкой по лбу, одевания и переодевания на скорость. Затем по порядку купание, кормёжка и снова переодевание. Причём уже, как полуторагодовалого сына, так и меня любимой. Только после такого вот небольшого забега мой любимый Царь пришёл в благодушное расположение духа. И даже  помог собрать сумку для учёбы, сунув туда две погремушки и не дожёванный, но изрядно помусоленный сухарик.

Впрочем, последнее я благополучно не заметила, оставляя мелкого на попечении сердобольной тётушки Ви. Добрейшей души женщина в своё время приютила непутёвую меня в своём доме и взяла под широкое, надёжное крыло. Расцеловав сына и хозяйку, я рванула на учёбу, пребывая в самом, что ни на есть азартном предвкушении и экспериментальном настроении.

И повод, повод у меня был нешуточный, скажу я вам! Сегодня мне предстояло сварить новую модификацию сильного приворотного, с долговременным, закреплённым и целенаправленным эффектом. На разработку состава ушло почти два года, пара мотков моих бедных нервов и почти всё, что удавалось заработать, помогая местным аптекарям. Куратор, профессор Жанье, обещал засчитать зелье за курсовую и, если всё будет, как я обещала, за одним и за преддипломную практику.

А кто ж по доброй воле упустит возможность приблизиться к долгожданному диплому семимильными шагами?! Уж точно не я! Да и вообще, дураков, отказываться от такого щедрого предложения, в нашем братстве адептов всех факультетов и курсов, нет!

На первую пару я опоздала, благополучно и закономерно. Впрочем, сухонький старичок преподаватель, профессор по истории ядов, был одним из немногих, кто смотрел на такое сквозь пальцы. В конце концов, у нашей группы алхимиков яды шли как непрофилирующий предмет, в качестве общего обзора и для всестороннего развития.  Поэтому рухнув на последнее место в третьем ряду, я вытащила конспекты и…

Банально уснула, в обнимку с сумкой, проспав весь оставшийся от лекции час. Издержки материнства, что б их. Хороший, долгий сон был моей страстной и несбыточной мечтой на протяжении нескольких лет. 

На следующих двух парах пришлось стряхнуть сонливость и усердно записывать скупые комментарии, выдаваемые мастером зельеделом по сочетаемости ингредиентов, их комбинациям и соотношению частей и пропорций при работе над зельем. Таблица сочетаний насчитывала более трёх тысяч вариантов, становясь вторым по популярности кошмаром среди учеников.

Первое место уже много поколений занимала, собственно, таблица самих ингредиентов, как и способов нарезки их, разделки и добычи. Но тут уж, как говориться, захочешь жить, да ещё остаться целым и невредимым – и не такое выучишь. Наверное, именно по этой причине лекции по данному предмету не прогуливал никто и никогда.

Алхимики, народ не гордый, но осторожный и предусмотрительный!

После был обеденный перерыв. Включая мои судорожные поиски чего-нибудь съестного и потрясающую находку, в виде того самого, несчастного замусоленного сухарика. Презент от любимого мужчины оказался среди лекций по истории алхимии. Хорошо ещё, что в этом году у нас нет ни пар, ни зачётов, ни экзаменов по ней. А то, как вспомню, первое такое испытание, так вздрогну. Мало того что в сумке сухая молочная смесь рассыпалась, так ещё и подгузник оказался.

Какими-то недостижимыми для меня путями.

Сумку потом пришлось дня два отстирывать и ещё столько же высушивать, периодически обновляя наложенные на ткань чары. На новую-то денег нет, да и приоритеты несколько поменялись, не до таких растрат.

 Проглотив импровизированный обед всухомятку, после второго удара колокола, означавшего конец перерыва, поспешила на факультативы и практические занятия. Расписание в Академии каждодневно делилось между теорией и, собственно, свободным посещением предметов вне учебного плана, а так же отработкой той самой теории на такой необходимой практике. Поэтому махнув на прощание некоторым счастливым сокурсникам, торопившимся домой, я направилась в сторону лабораторного корпуса, отданного на растерзание нашему бравому факультету.

И на растерзание – это, порой, в самом прямом смысле слова.

Конечно, пришлось попотеть, пробираясь сквозь толпу первокурсников, как обычно, умудрившихся потеряться в ближайших «трёх соснах». В хитросплетении ходов-выходов и коридоров нашего учебного заведения без бутылки, порой, и преподаватели разобраться не могли. Вот только такие трудности если и замедлили меня, то всего-то на пару минут. Во мне полыхал огонь предвкушения, алчная улыбка явно не сходила с лица, а посему дорогу уступали даже здоровые бугаи с факультета боевых магов.

Мало ли. Алхимики народ опасный, да. Особенно в состоянии глубоко исследовательского экстаза, как уточняет незабвенный ехидный и противный библиотекарь Академии. Подумаешь, пару раз хранилище его чуть не подорвали…