Знак снежного бога (СИ) - Элевская Лина (читаемые книги читать .txt) 📗

Знак снежного бога

Лина Элевская

Боги зимы и весны могли встретиться в подлунном мире только здесь — на том отрезке года, когда холодный сезон плавно сменяется теплым.

Ланеж не протестовал. Он знал, что это заведенный порядок вещей, а потому, устроив несколько прощальных вьюг, демонстрирующих его могущество, спокойно отходил в сторону, уступая место давнему врагу и приятелю, сейчас скачущему следом. Еще день-другой, максимум неделя — и придется возвращаться на север. По пути собирать снежные тучи, пристегивая их к седлу, снимать символы стыни с озер и рек, вытаскивать длинные льдистые иглы, воткнутые в горные вершины… Они снова осядут хищными голубоватыми зазубринами на его мече, кромка которого сейчас была идеально гладкой.

Зима пролетела быстро — как всегда. Ланеж успешно добрался до южных земель, задержался там, как всегда, на три недели, а затем наконец сдал дежурство своему давнему приятелю Анихи.

Как всегда, весенний божок был нагл, невыносим и общителен. Его безмятежная — и чаще всего напускная — веселость раздражала, но это был один из немногих богов, который нормально общался с ним и не лез на рожон, прекрасно зная силу снега. Еще бы ему не знать — в тот единственный раз, когда они по молодости подрались из-за прекрасной Зари, Анихи пришлось несладко. Снег тогда шел до самого лета, посевов не было, какие были — все померзли, и разразился голод…

Тогда вмешался сам мир. Словно огромная рука отшвырнула молодых богов друг от друга, вырвала мечи и смяла их.

Иначе лежать бы Анихи в ледяной гробнице на крайнем севере, ждать, пока снежный бог оттает…

Ланеж чуть заметно, самыми уголками губ, ухмыльнулся, крепче стиснув коленями бока Северного ветра. Им в спину дышал Южный, на котором ехал закадычный недруг. Но фора есть, а соревноваться бессмысленно. Торопиться тоже некуда.

Они были соперниками столько, сколько Ланеж себя помнил. И до сих пор нередко устраивали потасовки, но больше серьезными катаклизмами их шалости не оборачивались. Ланеж границ дозволенного не нарушал, хотя изредка и позволял себе лишнее. С другой стороны, Анихи в маленьких радостях тоже себе не отказывал, и Ледяные чертоги заливало не раз и не два…

На неподвижном бледном лице снова мелькнула едва заметная усмешка, и бог, откинув на спину белоснежные волосы, тряхнул строгим мужским веером. Черным, по контрасту с его белым одеянием. С кромки сорвалась серебристая пыльца — чтобы вьюгой разлететься по окрестностям. А ведь стараниями Анихи почти все растаяло…

За спиной взревел теплый Южный ветер. Ох, кто-то недоволен…

Перед северным богом молниеносно соткался силуэт в светло-зеленых одеждах, крепко сжимавший коленями янтарного скакуна с длинной черной гривой, спускающейся ниже копыт Юное, почти мальчишеское лицо Анихи недовольно сморщилось. Древние, глубокие, неестественно зеленые глаза, походившие на мутные озера, берега которых поросли лесом, источали жаркий гнев.

— Ты опять за свое, снежный бог? — грозно осведомился он.

— Всего-то пошалил немного, — равнодушным тоном сообщил Ланеж. Он больше не улыбался — богу льдов и снега такие проявления эмоций, согласно всеобщему мнению, не свойственны. Хотя сейчас так и подмывало.

— Вот оно что… пошалил… — покивал бог весны. Выбросил руку, пытаясь пробить снежную тучу и направить вниз солнечные лучи, но Ланеж только бросил вверх короткий взгляд — и туча осталась на месте, словно прибитая гвоздями к небесной тверди.

Анихи гневно — и обескураженно — уставился на зимнего бога.

Если бы на бледном лице мелькнул хоть призрак усмешки — не миновать нового противостояния… Поэтому Ланеж сдержался.

— Хочешь драться — в главных чертогах богов, — бесстрастно сообщил снежный. — Там я буду к твоим услугам.

— Делать мне нечего, — проворчал тот, смирившись. Хотя Ланеж не сомневался — обида нанесена и непременно будет возвращена, в кратчайшие сроки.

На губах Анихи появилась пренеприятная ухмылка, означавшая, что сейчас будет сказана гадость.

— Кстати о чертогах… — вкрадчиво произнес он. — Представишь нам наконец своих подопечных?

Ланеж чуть заметно вздрогнул — но и только. Холодное, бледное лицо, которое с такой точностью копировали человеческие скульпторы для статуй в храмах, не изменило бесстрастного выражения, но глубоко в душе вспыхнула застарелая боль, на миг отразившаяся в глазах, белоснежные радужки которых были окружены тонкой черной нитью. Зрачок резко расширился.

Подло.

Ударил в самое уязвимое место.

У бога зимы наликаэ не было, и Анихи прекрасно об этом знал.

Кто захочет такого покровительства? Присутствие Ланежа гасило семейные очаги, сковывало льдом кормящие реки, укрывало съедобные травы и корни в лесах, а иногда и вымораживало посевы. И никому не было дела до того, что тот же снег потом питал землю, что только благодаря исправной службе ледяного бога, благодаря его ежегодному унижению перед всеобщим любимцем — богом весны — цикл жизни в мире продолжался…

Впрочем, мир знал. И этого было достаточно. Мир был спокоен и удовлетворен, радуясь возвращению тепла так же, как до того радовался наступлению холодов. Мир был доволен, когда боги, действуя гармонично и согласно, поддерживали порядок. Этого должно быть достаточно.

— Может, попробуешь еще раз? Вдруг теперь тебе повезет? — подначил Анихи.

Издевка вновь попала в цель. Бесстрастное лицо Ланежа опять-таки не изменилось, но в неестественно светлых и колючих глазах пронеслась тень, и он чуть опустил голову, чтобы длинные белоснежные пряди скрыли их.

— Я не нуждаюсь в подопечных, — спокойно произнес он. — У меня хватает обязанностей и без них, ни к чему утруждать себя заботой о смертных.

Наликаэ выбирали себе все боги, это была одна из трех заповедей мира, законам которого они подчинялись беспрекословно, ибо мир создал их. В душе каждого жило желание найти в смертном человеке родственную частичку, взрастить ее и взлелеять, окружить незаметной, но ласковой заботой. Однако для создания такой связи одного желания бога было мало. Человек должен был показать себя достойным — и принять душой покровительство, принять божественную метку.

Это была третья заповедь.

Второй мир обязывал богов не делать земли смертных местом собственного противостояния и не играть их жизнями в своих целях, благородных или не очень.

Первой и главной он завещал порожденным им богам не менять существующего мироустройства, не идти против принципов, на которых зиждились жизнь и порядок во Вселенной.

Заповеди соблюдались безусловно.

Был лишь один случай отступления от них. Эту глупость совершил предшественник Ланежа, Сньор. Бог-отступник, возомнивший себя сильнее прочих, попытавшийся (и не так чтоб безуспешно) превратить мир в ледяную пустыню, был низвергнут в самые недра и расплавлен внутренним огнем земли. Гнев богов был страшен, казнь — ужасна. О судьбе Сньора помнили все, и желающих повторить его путь не было.

Это было очень, очень давно. Даже для богов. Что до смертных…

В их памяти не сохранилось даже имени былого снежного бога.

Ланеж покачал головой. Он искренне не понимал, к чему богу снега безраздельная власть. Она не принесет ни большего почтения, ни большей любви. Взяв верх над другими, он лишил бы мир разнообразия — если, конечно, сумел бы подчинить его своей воле. При всей своей холодности Ланеж любил многоцветие и яркость мира. В чем радость бесконечного сидения в замороженной пустыне, где все происходит исключительно по твоей воле, где нет места случайностям и шуткам других богов? Для чего такая жизнь нужна?

Достаточно того, что он проводит большую часть своего времени в ледяном безмолвии.

Север. Там Ланеж властвовал безраздельно, там его почитали, суеверно боясь и пытаясь откреститься то одним даром, то другим. Но хотелось иного. Он сидел все время в своих ледяных чертогах, фактически в одиночестве — и преимущественно в тишине.