Одна из тридцати пяти (СИ) - Ромова Елена Александровна (читать полную версию книги .txt) 📗

Елена Романова

Одна из тридцати пяти

ГЛАВА 1

— Вас уже третьи сутки везут во дворец? Вы не выспались? Вы устали? Знайте: это только начало пути! Впереди самый нудный месяц вашей жизни. Уверяю.

— Джина, ну хватит уже! Можно подумать, ты едешь не во дворец, а в монастырь. Представь только: пышный прием, принц, и много очень полезных и важных знакомств. И никаких тебе сборов урожая, засухи, ураганов, нашествий саранчи и прочей ерунды, которую мы ежедневно видим в Хоупсе.

— И никакой свободы, Элина, никакой вольности, прогулок под луной и купаний в речке.

— Никаких простуд после купания, и никаких репейных колючек в волосах, которые я, учти, больше не стану распутывать. Выстригу и все тут. Будешь лысая.

Элина мыслит узко, честное слово.

Карета его величества, любезно высланная за нами, была стара, как сам Хоупс, из которого мы обе — я и Элина Эртон — ехали в высший свет Хегейского королевства. Следует рассказать вам о Хоупсе, ибо не далее, как в двух милях от столицы, никто и слыхом не слыхивал о нашей деревушке. А, между тем, три столетия назад там обосновался знатный род обнищавшей аристократической семьи. Собственно, это и есть эль-Берссо. Да, именно так: с двумя "сс". Для большей солидности. А я Джина эль-Берссо. Звучит как марка вина. Но, что самое ужасное: мое имя заканчивается на пресловутое и совершенно не аристократическое "ина". С такими окончаниями в именах обычно ходили простолюдинки. Мой же отец решил, что меня будут звать "Джина". То ли имя понравилось, то ли он так хотел выпить джина, что слуга принял его слова за наречение, и вскоре меня так и записали в церковных свитках.

О моем существовании в королевстве мало кто догадывался, пока принцу Эдмунду Первому не стукнуло двадцать два, и его батюшка специальным королевским указом не соизволил обязать отпрыска найти себе невесту. Заметьте, скорейшим образом. Эдмунд был молод, горяч, красив и безумно не желал жениться. Какие слухи ходили в Хоупсе по поводу этого молодого человека и рассказать стыдно. Мое имя каким-то чудом всплыло в списке, и в Хоупсе совершенно неожиданно появился глашатай, который искал меня, путешествуя по окрестностям деревни.

Не буду хвалиться, дабы не исказить истории, пригласили, да не меня одну. К слову, я была тридцать второй кандидаткой в списке из тридцати пяти.

Мы с Элиной высунулись из окна кареты, чтобы рассмотреть приближающийся дворец. Он, как полагалось, утопал в зелени и пронзал шпилями и башенками небо. Наша карета двигалась медленно, скрипя старыми осями, и мы могли разглядеть великолепие королевского пристанища со всех сторон. Естественно, мы обе мысленно сравнивали Хегей с Хоупсом, и очень быстро пришли к выводу, что сравнивать их бесполезно так же, как и сравнивать алмаз с гнилой картошиной.

— Джина эль-Бердо! — выкрикнул герольд, когда я соизволила соскочить на землю. — эль-Бедро! Эль… — смутился и затих.

Две девочки-близняшки в одинаковых платьицах с вышивками герба моего древнейшего рода нехотя выпрямились и вяло побросали в нас лепестки цветов. Тоже уже повядших. Мы не стали никого задерживать, переместившись во дворец. Нам приготовили комнаты над кухнями. Прямо скажем, места для неудачников. Но я относилась к этому по-философски. Будь я принцем, мне бы тоже не было дела до тридцать второй кандидатки мне в жены. Кроме того, убранство комнат было неплохим. Да, что уж там: в Хоупсе такая роскошь не снилась даже наместникам короля, поэтому мы с Элиной тоже не очень-то оскорбились.

Следует особо отметить ужин, которым мы питались в первый вечер после нашего прибытия. Он был красив, но когда мы приступили к делу, то пришли в недоумение. Либо нас решили посадить на диету, либо у королей принято по вечерам любоваться едой, а не есть ее. Нам с компаньонкой, ложась по кроватям, следовало уповать лишь на завтрак, который просто обязан быть съедобным.

— Вот ведь зараза, — прошипел в ночи голос Элины, — есть хочу до поросячьего визга.

— Леди Эртон, — целомудренно заметила я, — воспитанные девушки не позволяют себе таких выражений.

Тихое гуканье совы за окном прервало наш диалог, и мы некоторое время пялились на желтый диск луны.

— Я бы сейчас съела тех сдобных булочек, которые готовит наша кухарка, — застонала Элина.

— Уймись, иначе я кину в тебя башмаком. Дай отвлечься, — вздохнула я, представляя, что бегу по колышущемуся полю в родной деревушке… а навстречу бежит кухарка с булочками… — Что б тебя, Элина! Надо было съесть хотя бы тех моллюсков, что лежали на подносе.

— И пахли кислым молоком?

— Их вымачивали в вине, — напомнила я слова лакея, который принес ужин в комнату, и спустила на пол ноги.

— Ты куда? — встрепенулась подруга, сбрасывая одеяло. — Это тебе не Хоупс, Джина. Здесь нельзя разгуливать по ночам в одних только сорочках.

— А что ты скажешь, если я принесу с кухни толстую, сочную баранью ногу? А?

Мы обе видели это угощение через окно, когда проходили под ним сегодня утром.

— Что это испортит мою прелестную фигуру, — кисло улыбнулась компаньонка.

— Что это не даст нам умереть с голоду.

— Ты бьешь по самому больному, — надулась она, набрасывая на плечи одеяло, — я не могу устоять против баранины.

— Тогда сиди тихо и жди, когда я вернусь, — я подошла к окну и, растворив его, глянула вниз. — Кажется, там никого нет. Дай-ка мне край одеяла, я хочу спуститься.

Элина раскрыла рот, взирая на меня, как на ненормальную. Что ж, я привыкла к этому взгляду.

— Джина, ты хочешь вылезти в окно, спуститься по одеялу, чтобы украсть с королевской кухни баранью ногу?!

Я вскарабкалась на подоконник, почувствовав, как прохладный ночной ветер зарылся в волосы. Намечалось очередное приключение!

— Держи крепко, — приказала подруге, а сама юркнула вниз и повисла, запоздало понимая, что идея по похищению ноги была прескверной. Если бы подумать об этом прежде, чем упасть в колючий куст шиповника…

— Йеееееей! — мой писк потонул в тишине, и гуканье совы возобновилось с новой силой, будто она только и ждала моей отмашки.

— Ты жива? — вверху возникла голова Элины. — Терпи, Джина, и думай о бараньей ноге! — подбодрила меня.

Напрасно. Сейчас я думала только о своей ноге и других частях тела, которые особенно сильно пострадали от шипов. Даже есть как-то расхотелось.

Я проковыляла к окнам кухни, заметив, что одно из них забыли закрыть, и я при своей небольшой комплекции чудесно туда пролезу. Вторая плохая идея за один вечер.

"Думай о бараньей ноге, думай о ноге, думай о баране и его ноге… ооо, черт!" Я ввалилась в кухню, распластавшись на полу. Передо мной покачивался котелок, а за ним простирались столы с накрытыми белой материей яствами. Это был рай. Я едва не взвизгнула, но вовремя опомнилась, заметив, что у приоткрытой двери зажегся огонек. Вот и попалась. Если меня здесь заметят, то завтра на королевском столе появиться новое блюдо — Джина из рода эль-Берссо с яблоком во рту. И поделом.

— Говори, — приказным тоном прогремел голос.

Клянусь, я бы выложила всю подноготную своей жизни, повинуясь той невероятной властности и самоуверенности, которая крылась в этом голосе, но меня опередили.

— Я могу ошибаться…

— У меня нет времени. Говори.

— Приказ, ваше сиятельство. Приказ об убийстве наследного принца.

— Это все? — ни капли удивления.

— Все.

— Учти, если сведения покинут эти стены, я найду тебя, отрежу язык и заставлю его сожрать. Ясно?

Мне совершенно перехотелось есть. Скажу больше, все, что меня волновало — как выбраться с кухни. Окно, из которого я имела честь выпасть, было довольно высоко. Уйти я могла только самым обычным способом — воспользовавшись дверью. Но за дверью — обладатель ужасного голоса, который запросто заставит меня съесть собственные уши за то, что я ими только что услышала.