Брачная охота на ректора магической академии (СИ) - Невестина Ксюра (мир бесплатных книг .TXT) 📗

Брачная охота на ректора магической академии

Ксюра Невестина

Глава 1

Меня зовут Тиарис Шторм. И я попала в серьезные неприятности!

Несколько лет назад родителей обвинили в государственной измене и попытке захвата власти в нашем небольшом городке. С тех пор я проживала в пансионе Святого Великомученика Элвера Любериса и не могла назвать пролетевшие, словно один миг, годы счастливыми.

За пределами территории таких девушек, как я, называли пансионерками, а внутри не иначе чем послушницами. Пансион Любериса для обездоленных девиц роскошью не блистал, как и здравым отношением к девушкам. Нас жестко приучали к покорности и кротости, чтобы...

...а вот с тем, что делали с «выпускницами», мне пришлось столкнуться самой.

Красивых девушек продавали борделям. Очень красивых девушек или просто приглянувшихся отдавали лордам. Если в первом случае у девушки еще был шанс прожить долгую, пускай не самую лучшую жизнь, то все временные любовницы, купленные лордами, заканчивали жизнь одинаково быстро. Насколько мне стало известно, не проходило и года, как умирала следующая моя подруга.

Оказавшись в пансионе, я, имеющая легкий и дружелюбный нрав, быстро завела себе подружек из старших девочек. Тогда мне хотелось забыться, забыть прошлую жизнь, в которой я потеряла родителей по нечаянному доносу лучшего друга, который жил по соседству. Он что-то сказал родителям, те – переврали властям, и родителей арестовала стража.

Действительно ли мои родители совершили ужасное преступление или это было клеветой, я не знала, и у меня не было возможностей выяснить правду. На сегодняшний день я даже гадать не посмела, что случится со мной завтра. Про выяснение обстоятельств расследования многолетней давности поднимать вопроса смысла не было вовсе.

– Все кончено!

В комнату ворвалась Колючка – моя соседка и лучшая подружка. Последняя из тех, кто остался в пансионе. Она невоспитанно плюхнулась на кровать и обняла меня крепко-крепко. Если бы кто-нибудь из воспитателей увидел ее, то не избежать Колючке наказания вплоть до порки.

– Что случилось? – немедленно спросила я, отстраняя подругу от себя. Она не была склонна к проявлению нежных чувств, и ее поведение показалось мне очень странным.

– На твое имя пришла бумага, Тиа! – всхлипнула она. – Понимаешь? Бумага!

Я понимала, что мне не повезло. Если на мое имя пришла бумага, это означало одно – меня выбрали «в жены». Если по пути в бордель у меня были шансы сбежать и попытать счастье, странствуя, то при втором варианте на моей жизни можно было ставить крест. От лорда не сбежать и не скрыться. Я еще не слышала ни об одном лорде, не владеющим хотя бы зачатками магии.

– Уже известно, кто будет моим… мужем? – на последнем слове мой голос дрогнул.

По пансиону уже несколько дней ходили слухи, что предыдущая «жена» министра Крайлу скончалась при исполнении им должностных обязанностей, и теперь ему требовалась новая спутница в служебных разъездах.

Министр Крайлу, глава тайной канцелярии, чье лицо всегда скрыто мощной иллюзией даже под непроницаемой маской, вызывал ужас и гнев. Пользуясь данными ему полномочиями, он жестоко обращался с женщинами, запугивая их магической мощью и деспотичным нравом.

– Еще пока нет, – всхлипнула Колючка. – Но ты ведь слышала, какие слухи ходят! Он вернется! Он всегда возвращается!

Она права. Мне уже двадцать, и по правилам пансиона меня имели право «выдать замуж». Я сама подписала договор, по условиям которого меня по достижению двадцатилетнего возраста выдадут замуж за любого, кто оплатит «налог».

Мне было четырнадцать. Я потеряла родителей. Старший брат пропал без вести. Дом и земельный участок отнял мэр в счет «политического и морального ущерба». Из имущества у меня осталась только одежда, что была на мне, и мамин амулет бога, который она надела мне на шею незадолго до ареста, когда всунула меня в руки местного хулигана.

Амулет бога был подвеской на бабушкиных бусах из жемчуга, которые передавались в нашем роду из поколения в поколение. Несмотря на аристократические корни, моя семья могла считаться богатой лишь в сравнении с большинством жителей нашего провинциального городка.

– Тиа! – Колючка схватила меня за плечи и тряхнула. – О чем ты думаешь? Надо что-то делать! Что-то решать! Говорят, последнюю девушку замучили пытками на допросах погончие, когда Крайлу тайно работал в королевской столице! Он просто бросил ее, наигравшись! И с тобой будет так же!

– Не пори чуши! – вспыхнула я. – Еще неизвестно, что для меня уготовила судьба!

Я думала, что у меня будет еще три года, чтобы подготовиться к побегу. С дочерью изменников никто не хотел иметь дел, несмотря на миловидное личико, ухоженные волосы и стройное тело. Меня считали прокаженной, будто проклятой смертельным заклинанием. Только старшие девочки, осознавая будущую беду, никогда не смотрели на меня свысока.

Колючке было двадцать два. Она попала в пансион после пожара, в котором сгорели все члены ее семьи и все имущество. Ее тело испещрено ожоговыми пятнами и испорчена половина лица. Колючку даже не выводили на вечера-смотрины и в следующем году планировали продать в качестве рабочей силы.

Такие девушки, как она, в пансионе тоже были. Те, кто не годился «по прямому назначению», продавались в рабство за границу. Запрещенное в империи, оно цвело пышным цветом в заморских странах, объединившихся в Коалицию. Даже с уничтожением Арвалога, столицы работорговли, рабство не было искоренено. Не будь Коалиции, империя или королевство могли давно уничтожить остатки грязного прошлого нашего мира.

Мы знали, какие ужасы ожидали девушку, ставшую пансионеркой, но новенькие продолжали прибывать по две или три в месяц. Оставшимся без крова и еды бесприданницам идти было некуда. Редко когда в пансион приезжала девушка благородных кровей. Для директрисы такие случаи были великой радостью… за исключением моего.

С меня она не смогла снять бабушкины бусы, которые неведомая магия держала на моей шее крепче межмолекулярных связей стафела – самого твердого и редкого металла в мире. Благодаря жемчугу я продолжала надеяться и верить, что во мне была хоть крупинка магии. Тогда у меня были хорошие шансы устроиться на новом месте. Но материализовать магию не удавалось, сколько бы сил я не прилагала.

Я молила бога о чуде, но и сама делала все от меня зависящее, чтобы не попасть в «добровольное» рабство. Дни, когда я по малейшей неприятности заливала слезами округу, давно прошли. В прошлом у меня была семья, которая была готова защищать меня от любой напасти. Сейчас у меня была только я сама. И спасать себя могла тоже только я.

– Прости, – я обняла Колючку, желая успокоить ее. – Со мной все будет хорошо. Я не дам себя в обиду. Ты ведь знаешь, какая я!

– Я знаю, какая я, – прошептала она. – И знаю, что скрывается за показной невозмутимостью и самоуверенностью. За ними… скрывается боль и страх.

– Нельзя опускать руки, – уверенно заявила я. – Это то, что я знаю. Как только перестанешь бороться, ты проиграла. А я проигрывать, когда на кону стоит моя жизнь, не готова!

Колючка утерла слезы, почувствовав мою силу духа и переняв ее. Странно, что она, обычно собранная, потеряла контроль над эмоциями. Мы с ней дружили на протяжении шести лет, и она никогда не позволяла себе ничего подобного. Другие девочки избегали ее. Даже те, с которыми смогла подружиться я.

Встав с кровати, которую из-за недостатка места мы делили с Колючкой на двоих, поправила длинную юбку темно-синего закрытого платья и обернулась. На Колючке лица не было, так сильно она беспокоилась за меня. За проведенные вместе годы мы стали ближе, чем родные сестры, и я любила ее за ту теплоту, которую она дарила мне. Спасибо. Я ценила и отвечала взаимностью.

– Что бы ни случилось… Пока мы живы, мы сможем решить любую проблему! Справиться с любой бедой!

Я действительно верила в то, что говорила. Поэтому притворилась, будто о приближавшейся беде не догадывалась, и планировала побег. Вот только готова ли Колючка бросить пансион, чтобы бежать вместе со мной, если через год ее «обязаны» отпустить на «свободу»? Я могла бы промолчать, но не могла бросить близкую, как сестра, подругу. Мы стали настолько близкими, что я могла искренне называть ее своей старшей сестрой.