Попасть в отбор, украсть проклятье (СИ) - Мамаева Надежда (читать книги полностью без сокращений .TXT) 📗
– Прощайте, ваше высочество, - чуть склонила голову.
Не будь я магом смерти, возможно, сейчас бы истерила, ревела в три ручья или находилась в прострации по поводу того, что умерла. Но я была некроманткой, которая попрощалась с жизнью в холодных водах, когда тонула и сумела поймать свой дар. Такой же, как и мои сокурсники. Мы жили каждым мигом, взахлеб. Шутили, порою весьма цинично, и, наверное, как никто понимали, что наша жизнь оборвется. Скорее всего, внезапно. И, в отличие от многих, мне достался редкий подарок: попрощаться с близкими.
— Ну что, Арнсгар, увидимся за Гранью, – я вскинула голову.
– Увидимся, - грустно улыбнулся он.
Я повернулась и сделала несколько шагов к дому. Все это – под ожесточенное щелканье секатора, под бдительным соседским взором. А потом неожиданно даже для самой себя обернулась и произнесла:
– Ворон, а из тебя бы мог получиться неплохой некромант.
И, не дожидаясь ответа, поспешила к своему крыльцу. Могла побиться об заклад, что сегодня у госпожи Тамарин случатся многоплодные роды. И в итоге на свет появится не одна раскидистая и кучерявая сплетня про беспутную Тайрин ?осс и ее богатого любовника. Ну, хотя бы так. Не всем же быть увековеченными в легендах. Кому–то нужно и в сплетнях.
Дом встретил меня тишиной. Хороший день у главы семейства, эйра Моррис, начинался не ранее часу дня. Плохой, впрочем, тоже. Братья-близнецы о своем распорядке дня не докладывали, но, как мужчины в полном расцвете сил и любви, часто и вовсе не ночевали дома. Хотя, статься, Чейзу недолго ходить в холостяках осталось.
Единственный пораньше мог проснуться дядя Матеуш. Но вчера он уехал с нашим породистым котом Бенедиктом Вторым Неподражаемым на выставку и, статься, вернулся с нее далеко за полночь. Нари же, как дама глубоко замужняя, давно и прочно эйра Норвуд, а не Росс, и вовсе ночевала, как и положено, у себя в особняке, что располагался в престижном районе голубой Ягоды. А к нам приезжала на пару часов. Так что ныне ее в доме не было.
Рассудив, что тихушничать особо не от кого, я прошла в кухню. И там узрела Морриса. Мрачного и решительного, как герой одного из сражений древности. У него даже и награды имелись: за героический двухчасовой сон – мешки под глазами третьей степени, за отвагу, проявленную в неравной схватке с одеялом, – круги вокруг глаз первого ранга и за выдающиеся заслуги перед кроватью – следы от подушки высшего разряда.
– Папа, доброе утро, - я была слегка озадачена такой картиной. - Что-то случилось?
– Да, - мрачно обронил отец. – Моего «Блюцифера» раскритиковали в пух и прах.
– А кто? – я сделала несколько шагов, плавно села на табуретку, напортив Морриса, через стол и заглянула ему в глаза.
– Эксперт. Вон какую статью накатал в «Имперском вестнике»…
Новостной листок, изрядно помятый, со следами то ли томатного сока, то ли крови, лежал на краю стола. Я взяла его, прочитала. Эпитеты «недостаточно ужасна» и «бездарный эпатажник» были самыми мягкими. Я вспомнила отцовского «Блюцифера» – коня, местами лишенного кожи, а кое-где и мышц, с беременной наездницей, рассеченной пополам. Причем, если смотреть с одной стороны, дева была почти нормальной, а с другой – в разрезе и ребенок в ее чреве – лишенным головы. В общем, статуя в духе Морриса Росса – не для слабонервных. Высокое искусство, одним словом, которым хорошо лечить запор и заикание.
– Пап, - я отложила статью. - Если читать все, что о тебе пишут критики, то можно и помереть. От разрыва. Причем не сердца, а себя целиком. Когда ты будешь метаться между троном с короной и обрывом повыше, с которого бы кинуться.
Моррис, до этого внимательно изучавший свои узловатые, жесткие даже на вид руки с задубевшей кожей и черными полумесяцами ногтей, поднял голову.
– Тай, а может, ты и права… не стоит обращать внимания на всякую шушеру, которая тем и знаменита, что брешет громко и звонко.
Я хотела положить свои ладони поверх его рук. Остановилась в последний момент. Поняла, что лучше не надо. Я уже мертвая. И наверняка холодная. А это может насторожить отца, который порою не видит главного, но всегда подмечает детали. Ограничилась лишь:
– Обещай, что будешь слушать не критиков и подпевал, а только себя. Обещаешь? - и доверчиво заглянула ему в глаза.
– Д-д-да, - неуверенно произнес Моррис. Он был бесстрашен. Случись ему выйти на бой, я уверена, – он бы победил. Сколько бы врагов у него ни было. Но то реальных из плоти и крови. А есть противники куда страшнее. Они точат нас изнутри – сомнения и страхи
– Вот и отлично! – Я вскочила со стула и, пока папа сам не обнял меня, протараторила: – Давай я приготовлю тебе чай. Или даже супчик!
– Нет! – поспешно, словно я предложила призвать на нашу кухню всех демонов преисподней оптом, возразил Моррис.
– Поддерживаю, - в дверях появился сонный, перманентно зевающий Генри – один из близнецов.
Он тоже выглядел по–геройски. Правда, судя по ранениям, сегодняшнюю ночь он провел не в плену у подушечки и одеялка, а сражаясь на передовой. Только фронт был любовным. Засос на шее и след когтей на груди. Последний оставила явно большая, очень большая кошечка. Светлый длинный волос, застрявший в его родной пепельной шевелюре, свидетельствовал о масти «кисы».
– Душите вы мои прекрасные порывы.
– Иногда талант отравителя и задушить не грех, – ничтоже сумняшеся парировал братец.
– Вот не надо! – насупилась я, беря половник. Повертела его в ладони. Так, исключительно для кулинарных целей. - Я неплохо готовлю…
– Да, – удивительно покладисто согласился Генри и добавил: – Ты вкусно режешь окорок. ? ещё виртуозно варишь яйца!
Да что Генри знает о том, как тяжело вкусно нарезать окорок! Особенно когда ты голодна и хочешь сожрать его целиком! Особенно когда придешь поутру с ночного практикума и сама злая, как зомби.
Нет. Вот сейчас братишка сам напросился! Хотела это сделать позже, но чую – нужно сейчас. Вот как поднимусь к себе, найду кошель, в котором у нас лежат деньги на домашние расходы, и торжественно вручу братцу. А еще – поздравлю его с окончанием финансового года. И не важно, что идет ещё только третий квартал. Деньги в семействе Росс кончились – значит, и финансовый год – тоже!
– За мной, – сказала я тоном полководца и махнула половником в сторону лестницы.
Независимо протиснулась мимо братца, всё еще стоявшего в дверном проеме, и пошла на второй этаж. Надо ли говорить, что Генри и не подумал последовать приказу. Зря. Некроманты делают предупредительный выстрел сразу в голову, а уже потом разбираются, зачем и в кого. Вот и я запустила свой снаряд в белобрысую башку. Генри уклонился невозмутимо и быстро. Мое оружие срикошетило о косяк и по невероятной, виляющей, как пьяный заяц, траектории устремилась к буфету, отскочило от его дверцы, врезалось в люстру, стену и наконец нашло цель – затылок отца.
Упс.
– Да, сестренка, я, конечно, подозревал, что ты способна организовать покушение. Но не на нашего же отца. И не поварешкой. Хотя, признаться, заклинание интересное. Никогда не видел, чтобы предметы так отскакивали. Сколько единиц силы вложила?
А я с запозданием поняла, что нисколько. В смысле магии. Была лишь одна единица злости. Только помноженная на силу умертвия.
– Ой-е, - простонал отец, потирая шишку. - Как больно-то.
– Прости, папа, я нечаянно. - Стрелой пролетела обратно в кухню, распахнула морозный ларь и достала лед. Приложила его к затылку отца. А когда убедилась, что в основном пострадал все же не затылок, а гордость Морриса, выдохнула.
?енри, наблюдавший картину моих метаний по кухне, сложив руки на груди и оперевшись плечом о косяк, скалился. Паразит! В общем, вел себя в лучших традициях старшего брата, наблюдавшего за тем, как младшая опять села в лужу.
– Пап, он меня бесит, - раздраженно зыркнув на Генри, произнесла я. – Можно я брошу в него яблоком? - С этими словами цапнула из вазы на столе подгнившую с одной стороны ранетку.
