Железное сердце. Книга 1. Дочь часовщика (СИ) - Корсарова Варвара (электронные книги без регистрации .txt) 📗
Металлическую пластину украшала гравировка — тонкая вязь, похожая на цветочный орнамент. Я коснулась ее кончиками пальцев и вновь почувствовала механический перестук.
— Там есть углубление у края. Надавите, и дверца откроется, — произнес полковник. Его дыхание шевелило мои волосы на макушке.
Было очень неуютно и тревожно стоять вплотную к нему и касаться его груди — особенно после того, как он несколько минут назад заставил меня прижиматься к нему всем телом. Я слышала запах разгоряченной мужской кожи — довольно приятный, — горький аромат гвоздики, смешанный с мускусом и медью. Руки задрожали так сильно, что я не сразу нащупала нужное место.
Дверца с легким звоном отворилась. Тиканье наполнило комнату, и перед моими изумленными глазами предстало содержимое грудной клетки полковника. С первого взгляда стало ясно, что устройства такой сложности мне видеть не доводилось.
Тут было все то, что скрывается внутри любых часов или автоматонов: медные кольца с зубчатыми колесиками, пружины, штифты, балансиры. Диски, вилки, анкеры и каретки. Все двигалось, шевелилось, рассыпало голубоватые искры! И было расположено в таком странном порядке, что проследить взаимодействие, сцепление и ход деталей не представлялось возможным!
— Возьми, — благоговейно сказал отец и пододвинул рабочий столик, на котором лежали в ящичке пинцеты, лупы, тончайшие отвертки, щеточки, миниатюрные меха для обдувки пыли, и стоял бутылек с янтарным часовым маслом. Я обернулась, посмотрела в бегающие от волнения глаза отца и призналась упавшим голосом:
— Я ничего не понимаю. Ничего!
— Проверь положение колес на оси и сцепление. Осмотри зубья, пружины. А еще попробуй почистить от пыли и смазать, — пробормотал отец. Он заглядывал мне через плечо. На его лице читалось, что он тоже обескуражен и подсказывает привычные действия наугад.
Полковник стоял смирно. Его грудь мерно поднималась и опускалась.
— Хорошо, — ответила я обреченно. — Пожалуйста, отойди. Ты загораживаешь свет.
Отец послушно отошел.
— Да, я могу немного почистить ваше… сердце, — сообщила я в грудь полковнику. — Но для этого нужно остановить механизм. А это, как понимаю, невозможно.
— Возможно. Кланц говорил, что там два механизма, один дублирует другой. Есть какой-то обводной привод, или что-то в этом роде. Ваш дар может вам помочь?
— Пока он отказывается сотрудничать, — с нервным смешком сказала я.
Дар! Наконец-то в него поверили. Но при каких обстоятельствах! Поверили и сразу заставляют использовать, когда малейшая ошибка может стоить жизни человеку.
Этот дар был моей тайной с самого детства; я гордилась им, ведь он отличал меня от остальных, и любила воображать себя волшебницей, а то и сказочным подменышем эльфов.
Подобное умение видеть скрытое не было чем-то из ряда вон выдающимся. Гадалки и знахари используют его, и давным-давно никто не сжигает людей на кострах за то, что им открываются тайны природы.
Но любой дар надо развивать и тренировать. Те месяцы, что я провела в столице, мало чему меня научили. Доктор Крамер просто не успел мне помочь, да и вряд ли знал, как это сделать. Мы двигались вслепую, наугад. Иногда удавалось видеть пациента так, как будто кожа его была стеклянной, а сосуды и органы были наполнены светящейся жидкостью. Человеческое тело в такие моменты напоминало лист растения, когда смотришь сквозь него на солнце. Но были ли это фокусы богатой фантазии, самовнушение, или каприз природы — точно установить не удалось. Порой я ошибалась, порой угадывала верно. Порой дар не просыпался неделями. А полковник ждет от меня чуда.
Поколебавшись, я взяла самый тонкий пинцет. Подняла руку и тут же опустила. Пальцы дрожали очень сильно и не слушались.
— Не волнуйтесь, — сказал полковник. — Вы меня не убьете. Этот механизм устойчив к случайным повреждениям. В крайнем случае успею добраться к Кланцу в столицу, авось, не откажется быстро исправить вашу ошибку. Но вы ее не допустите.
В ответ я покачала головой. Руки ходили ходуном, спина стала липкой от пота.
— Положите пинцет, — приказал полковник.
Я послушалась.
— Попробуем успокоить ваши пальчики.
Он взял мои руки в свои и крепко помассировал ладони. Очень жестко, я поморщилась от боли.
— А теперь дышите. Вдыхайте, пока я считаю до четырех. Выдыхайте, пока я считаю до семи. Ну! Закройте глаза.
Он отрывисто считал, а я послушно сопела, борясь с желанием вырваться и убежать. Его сильные руки грубо разминали мои ладони, перебирали, сгибали и разгибали пальцы.
— А теперь потрясите кистями, откройте глаза и скажите, как лихой солдат: «Так точно, господин полковник, приступаю к выполнению!»
Я невольно улыбнулась и открыла глаза, и тут произошло то, на что я так надеялась, и что единственное могло спасти меня в этой ситуации.
Мой дар проснулся.
Мастерская, и солнечные лучи, и стоявший передо мной мужчина словно подернулись дымкой, зато с удивительной ясностью предстали все секреты устройства, который дьявольски искусный мастер спрятал в груди живого человека.
Часовой механизм приводил в действие поршни удивительной конструкции — они заменяли камеры сердца, перегоняя кровь. Крепились они к живым сосудам крошечными муфтами из неведомого материала. Хлопали и щелкали клапаны, надувались и опадали мешочки из плотного каучука. Дальше, в глубине, прятался небольшой кристалл, размером с горошину. Время от времени по граням прыгали электрические искры. Его назначение осталось для меня непонятным. Открылся и рисунок аорты, вен, и мелких сосудов; я увидела бледные очертания мышц и костей.
Я больше не испытывала ни брезгливости, ни смущения, ни страха.
— Это поразительно, — сказала я тихо. — Теперь я вижу. Я пока не разобралась, как тут все работает, но вот там… — я осторожно коснулась пинцетом крошечного зубчатого колесика, которое горело теперь тревожным алым светом, — определенно не все в порядке. Его нужно заменить. А пока попробую немного… поправить его. Почистить и смазать. Да, догадываюсь, как можно пустить ход иначе… переключить. Попробую!
Я сунула нос к окошечку и полезла внутрь пинцетом, да так рьяно, что полковник вздрогнул.
— Вам не больно? — встревожилась я.
— Нет. Работайте.
И я начала работать. Делала все, что подсказывало чутье. Сначала осторожно, с опаской, потом осмелела. Когда последняя капля масла упала на колесную систему, алый цвет ее немного потускнел, а ритмичное «динь-ток-клац, динь-ток-клац» как будто зазвучало бодрее.
Я бросила пинцет и масленку на столик, выпрямилась и вытерла мокрый лоб. Оказалось, я почти не дышала эти несколько минут.
— Теперь заведите механизм. Утром не успел это сделать, — приказал полковник и снял с шеи шнурок, на котором висел тонкий и длинный ключ.
Скважина, куда следовало вставлять ключ, нашлась легко. Я несколько раз прокрутила плоскую головку, пока пружины не обрели нужную упругость.
— Готово. Я сделала, что вы просили, ваша милость. Теперь ваше сердце будет биться ровно по крайней мере сутки. Но я не могу обещать его бесперебойную работу. Все-таки это слишком сложно для меня. Да и невозможно хорошо почистить и наладить механизм, не разбирая его, а вот так… во время работы. Я не знаю, в чем главная проблема. И совершенно не понимаю, как ваше механическое сердце регулирует работу организма и наоборот. Кажется, помимо заводного механизма, у вас… в груди… установлена и электрическая банка? Или ее аналог в виде кристалла? Я видела искры. Но в устройстве таких приборов я и вовсе не разбираюсь. Вам следует обратиться к знающему человеку.
Полковник начал застегивать рубашку.
— У мэтра Кланца и его жены есть дар. Более сильный, чем ваш. Он объяснял, что видит фантомный двойник человеческого организма. Именно он наделяет плоть жизнью и регулирует ее работу. Кланц сумел изменить этот фантомный двойник — аура, так, кажется, он ее называл, — и встроить фантомный двойник механизма. Между ним и моим телом существует некая симпатическая связь. Но я не силен в философии. Не могу объяснить точнее.
