Чародейка Его светлости (СИ) - Мичи Анна "Anna Michi" (первая книга .TXT) 📗
Под аккомпанемент непрерывно лившегося яростного мата Лин кидал оружие в центр облака. Странно, но, попадая в облако, винтовки и пистолеты словно исчезали, не было слышно ни удара об пол, ни лязганья, ничего. Зато через какое-то время мне послышалось, что из облака доносятся мужские голоса. Я помотала головой.
Какой-то триллер. У меня галлюцинации от перенапряжения. Слишком много всего случилось сегодня, мозг просто не успевает обрабатывать информацию.
— Ирри! Иди в ворота!
Ворота? Я не поняла, бросила на Лина ошеломлённый взгляд. Тогда он метнулся ко мне и схватил за руку, заставляя встать.
— Туда, — он указывал на сверкающее облако. — Ты сказала, что пойдёшь со мной.
Глаза Лина пылали, грудь ходила ходуном, второе украшение, с драконом, светилось красным сквозь одежду. Я зажмурилась, снова помотала головой. Облако гудело, рассыпая искры, всё сильнее и гуще с каждым мигом. Идти? Туда?
Лохматый парень вопил уже что-то нечленораздельное.
Но я кивнула. Лин, хоть и был явно на взводе, расплылся в короткой улыбке — такой родной, что у меня ёкнуло сердце. Подвёл меня прямо к облаку и обнял сзади за плечи:
— Закрой глаза.
Я закрыла, почувствовала, как он обхватил меня — крепко-крепко, а потом мы то ли прыгнули, то ли свалились вперёд.
У меня зашумело в ушах, на миг показалось, что мы летим сквозь бездну. Но я не успела даже вскрикнуть, как упала на что-то мягкое, и пространство взорвалось слаженным хором мужских глоток.
Это явно был какой-то приветственный вопль, хоть я и не поняла ни слова. Открыла глаза — и не поверила им, увидев, что нахожусь где-то в месте совершенно другом, нежели минуту назад. Здесь было темно, лишь тусклый свет сиял откуда-то снизу. Я лежала на мягких шкурах, пахнущих кожей и шерстью, а вокруг стояли мужчины. Взгляд пробежал по их лицам, и я ужаснулась: они все были как один, словно братья Лина, черноволосые и синеглазые.
— Кто это, твоя аннанси, сайдар? — спросил чей-то голос. Почему-то с явным восторгом и почти благоговением.
Через секунду я поняла две вещи: то, что спрашивают не по-русски, и то, что язык мне знаком. Этот вопрос я часто слышала от Лина в его первые месяцы у нас. «Что это» и «кто это» — по десять раз на дню.
— Нет, — резко ответил Лин. Добавил ещё одну заковыристую фразу, в которой я не поняла ни слова. Помог мне встать и накинул на плечи что-то тяжёлое и тёплое, так как меня начала бить дрожь.
Парни вокруг вдруг слаженно выдохнули: «Ха-а» — и опустились на одно колено. А Лин кивнул и снова обнял меня одной рукой.
— Смотри — это мой отряд, — сказал он мне по-русски. В его голосе слышалась гордость. — Мои Ястребы.
Ястребы... «Мой народ», загадочное облако... портал? В иной мир?
Мир покачнулся перед глазами.
По-моему, мне срочно нужно выпить. Или прилечь. Или прилечь и выпить.
ГЛАВА 9.
Присев на шкуры в углу помещения — больше всего похожего на старую, сложенную из каменных валунов круглую башню, — я молча наблюдала за происходящим. Линовы парни сноровисто таскали оружие, упаковывали его в какие-то мешки, увязывали верёвками, Лин сновал между ними, прикрикивая. Я почти не узнавала его в новой роли, он казался чужим и невыразимо далёким. Лишь иногда, когда он поглядывал на меня и ободряюще улыбался, он становился прежним Лином.
Один из «ястребов» принёс мне горячего, пахнущего незнакомыми травами чая — по крайней мере, на вид и вкус это напомнило мне именно чай, сладкий, с медовым привкусом. Уже выпив больше половины кружки, я поняла, что чай был слегка алкогольным. Но это оказалось даже кстати: забыв пуховик на диванчике в тире, я изрядно продрогла, пока меня не укутали в шкуры так, что наружу торчали лишь нос и руки.
Неожиданно снизошедшему на меня покою я тоже была обязана, наверное, лёгкому градусу напитка.
Другой мир... Лин не из другой страны, а из другого мира. Это всё объясняло и одновременно всё запутывало. Другие миры не только существуют, но в них даже можно попасть. И ходить между ними, как делал Лин.
Но даже если отойти от того, что незыблемое доселе моё понимание устройства вселенной угрожающе пошатнулось, даже если принять всё это как данность, я не понимала, как Лин оказался у нас впервые.
Я нашла его раненым, и осматривавший его врач сказал, что это рана от ножа или чего-то похожего. А здесь, сейчас, меня окружает множество людей с оружием на поясе, которое выглядит именно как меч. Да и сам Лин опоясался мечом, длинным, свисавшим до середины икры.
Но если Лина ранили здесь, в его мире, и к нам он попал уже полумёртвым, что случилось с ним? Я спрашивала его — давно, когда он ещё жил с нами, но не очень поняла ответ. Он сказал: «Враги» — и что-то про погоню, про то, что его родителей убили, про то, что он теперь — единственный выживший и должен вернуться. Я тогда подумала, он бредит или пересказывает сюжет увиденного по телику сериала — у нас он смотрел телевизор целыми днями, учил русский.
Но теперь...
Когда у него выдастся свободная минутка, обязательно расспрошу ещё раз.
Словно услышав мои мысли, Лин подошёл.
— Время, — сказал он мягко. — Идём.
Я уцепилась за протянутую руку, поднимаясь. Странно, казалось, чай был совсем не крепкий, но тело размякло, расслабилось, и меня явственно качнуло, стоило встать на ноги.
— Ух ты, — ляпнула я, чувствуя, что падаю.
Лин поймал меня в объятия. На миг я замерла, уткнувшись щекой в его плечо, вдыхая его запах — почему-то ассоциировавшийся с домом, с покоем и доверием. Ещё немножко прежнего... притвориться перед самой собой, что ничего не случилось, что я вот-вот проснусь, и вокруг снова будет наш привычный, такой знакомый мир.
И тут я увидела через плечо полный любопытства взгляд одного из «ястребов». Этот парень немного выделялся из прочих, его волосы отливали рыжиной, и про себя я так и называла его — Рыжий. Он смотрел на нас так, словно перед ним было нечто необычное.
Может, в их мире не принято обниматься на людях?
Смутившись, я отстранилась от Лина.
Он не заметил взгляда Рыжего. Крепко взял меня за руку и вывел наружу.
— Мы находимся на самой окраине моей страны, — негромко сказал Лин по-русски. — Эту охранную башню возвёл мой предок. Отсюда до замка два дня езды, мы выезжаем сейчас, к вечеру остановимся на ночёвку. Завтра днём будем на месте, и тогда ты сможешь отдохнуть. Горячая ванна, вкусная еда, красивые наряды. Всё, что пожелает твоё сердце.
Я почти не слушала. Вернее, слушала, но слова доходили до разума с пятого на десятое.
Я смотрела на расстилавшийся перед нами пейзаж. Он весь состоял только из четырёх цветов: белого, голубого, синего и чёрного. Слепящая белизна снега на свету, голубовато-синие ели в снегу, голубые тени от них, чёрная речка среди белизны и дорога уступами вниз, виляющая в расщелине. И горы везде — сначала чёрный слой, потом синий, голубой и на самом верху — почти белый, сливающийся с бело-голубым небом.
О да, это другой мир. Совсем другой, здесь даже воздух пахнет по-другому: чисто, свежо, чуть сладковато, как ягоды морошки.
— Боже, Лин... какая красота, — мой восторг вылился вздохом. Я никогда раньше не видела гор — хотя я даже из родного города никогда не выезжала, разве что в пригород.
Улыбка Лина блеском могла соперничать с лежавшим повсюду снегом — довольная, непобедимая улыбка.
— Ты полюбишь мою страну, — сказал он уверенно.
Я даже ничего не ответила.
Лин снова взял меня за руку и повёл в сторону от башни, где стояло что-то вроде дощатого сарая, вокруг которого сновали парни из «ястребов». Меня насторожил необычный запах мокрой шерсти и странный звук, доносившийся из сарая. Басовитое... поскуливание?!
— Господи, что это?!
Это были собаки. Огромные, почти с меня в холке, лохматые чёрные собаки. Больше всего они походили на ньюфаундлендов, если, конечно, ньюфаундленды вырастали бы настолько, чтобы их можно было оседлать.
