Вечный оникс (ЛП) - Уэйн Элис К. (книга жизни .txt, .fb2) 📗

Чёртовы ведьмы.

Черноволосая забралась на алтарь, затем оседлала меня. Она вытащила обсидиановый клинок с оловянной рукоятью с выгравированными символами, которые я не понял, но догадался, что на латыни они не означали «живи, смейся, люби». Она скользнула ножом под мою рубашку, разрезав её одним чётким движением. Я был бы впечатлён, не будь привязан к сатанинскому алтарю. Когда моя рубашка была распахнута, женщина наклонила кинжал, как будто собиралась ударить меня, но начала разрезать мою кожу.

Я не утруждал себя попытками разглядеть, что она вырезает; это не имело значения. Вместо этого я сильно стиснул зубы от боли и отчаянно попытался сбросить женщину с себя. Быть одержимым демоном и изнасилованным ведьмой не входило в моё представление о хорошем времяпрепровождении.

Белокурая ведьма сильно ударила меня по лицу, сильнее, чем я думал, что она способна, но всё же, это далеко не самый сильный удар, который мне наносили. Моя губа была порезана от удара о зубы, и через минуту, собрав во рту кровь, я плюнул в лицо черноволосой ведьме. Её глаза потемнели от ярости, когда моя кровь прилила к её щекам, но отреагировала именно пожилая женщина, снова опалив мои внутренности молнией.

— Мне понравится убивать тебя. — Черноволосая ведьма посмотрела на меня сверху вниз, вонзая нож сильнее, чем раньше, и резала, пока я кричала от боли от чёрной молнии. Внезапно молния прекратилась, и я услышал выстрелы. Три выстрела в быстрой последовательности.

Оникс пришла, чтобы спасти меня… спасибо тебе, милый малыш-вампир.

Эти ведьмы почти разозлили меня до чёртиков. Их было не так легко убить, как обычных людей, потому что они защищали себя заклинаниями. И чем сильнее ведьма, тем сильнее заклинание. Обычно, если начинить их задницы достаточным количеством свинца, они падали. Я чувствовала запах своего человека внутри и чувствовала его смущение от того, что я пришла его спасать. Отчасти я хотела ткнуть ему этим в лицо, но больше желала, чтобы он показал, из чего сделан сам, доказал, что он не был полностью безнадёжен и что наши отношения не были бы просто пожизненным приговором к тому, что я буду нянчиться с ним.

Это произойдёт? Я понятия не имела. Вчера вечером у меня дома он рассказал о какой-то игре, но, возможно, на самом деле он говорил серьёзно. Многие люди были такими, но я их противоположность. Я мало говорила, но выпотрошила бы тебя прямо на улице и перешагнула через труп, как будто ты ничто. Я продолжала говорить людям, чтобы они не связывались со мной, а они продолжали игнорировать меня и заканчивали тем, что умирали.

Жизнь тяжела.

— Я пришла за своим человеком! — крикнула я достаточно громко, чтобы они услышали, где бы ни были в этом жутком лабиринте кладбища. — Выведите его, и я оставлю остальных в живых!

Должно быть, им принадлежали кладбище, склепы, мавзолеи и дом садовника, потому что всё было в руинах. Не всем ведьмам нравились смерть и разложение, но этим леди определённо нравились. Повсюду вокруг меня были разрыты могилы, а у трупов отсутствовали части тела. Эти суки замышляли какое-то серьёзно опасное дерьмо.

Я говорил Райкеру не связываться с ведьмами. Когда он не вернулся с завтраком, я поняла, что они, должно быть, добрались до него. Но я ничего не могла поделать, пока не зашло солнце.

Идти по его следу было легко, и чем ближе я подбиралась, тем злее становилась. Прошлой ночью, до того, как он пришёл ко мне домой, я бы отмахнулась от этого инцидента и, честно говоря, надеялась, что он умер, чтобы освободиться от привязанности, которой не хотела. Сейчас я была зла, как никогда, из-за того, что кто-то решил отнять у меня то, что принадлежало мне.

Райкер мой.

Две ведьмы вышли из темноты. Я слышала, как они что-то напевали, но прежде чем они успели поднять руки и направить на меня заклинание, я осветила ночное небо пулями.

Я из тех, кто сначала стреляет, а потом задаёт вопросы, и если мне придётся убить каждую суку в этом месте, чтобы вернуть человека, я рада, что захватила с собой дополнительные патроны. Ведьмы могли быть у себя дома, но это была моя стихия. Я умела лишь охотиться, захватывать и убивать.

Одна из ведьм отразила мои пули щитом, который сотворила из серебристого света. Другая, однако, получила два выстрела в голову и быстро упала.

«Осталось один шаг, и ты миновала единственную их охрану по внешнему периметру», — сказала я себе, проговаривая движения.

Я молча присела на корточки, прикрываясь надгробиями, и начала использовать свет щита, чтобы найти последнюю ведьму. Она снова бормотала слова, которых я не понимала, что всегда плохо. Я много раз имела дело с ведьмами и знала, что они могут вызывать духов, чтобы те сражались за них. Я буквально дралась с десятифутовыми людьми из камня только для того, чтобы добраться до задницы с другой стороны.

Вокруг себя я услышала резкий треск открывающихся гробов и поняла, что меня ждёт нечестная драка. Ведьма использовала некромантию. Повсюду открывались гробы, и мертвецы выбирались из могил. Они не были зомби в традиционном смысле слова. Их трупы двигались силой магии, будто она кукловод, поэтому выстрелить им в голову не получилось бы. Единственным выходом из этой передряги сократить расстояние, чтобы добраться до ведьмы и убить. Отрубить голову, и змея умрёт.

Я убрала пистолеты в кобуры и вытащила меч из-за спины. Как бы сильно я ни любила своих малышей, в этой ситуации меч мог нанести гораздо больший урон.

Ведьма не особенно сильна, определённо не самая сильная, с которой мне довелось столкнуться. Ей потребовалась вся сосредоточенность и сила, чтобы заставить трупы двигаться. Они двигались медленно, почти как в фильме ужасов 70-х, потому что у ведьмы не хватало сил двигать ими быстрее. Бросаясь на них, я размахивала мечом взад-вперёд, отрубая конечности и издавая боевой клич. Теперь не было смысла в тишине; они точно знали, где я. Гнилая кровь брызнула мне в лицо, когда голова оторвалась от плеч. От запаха у меня перехватило дыхание. Кровь дарила жизнь, но мёртвая кровь — одна из худших вещей, которые можно представить.

Вытирая лицо, я уставилась на ведьму сквозь небольшую толпу мертвецов, направлявшихся в мою сторону. Её руки дрожали, а брови были сосредоточенно сведены. Она не могла долго продержаться. Она упадёт замертво от истощения, а я всажу ей меч в грудь за то, что она заставила меня испытать ужас от вида мёртвой крови.

Тремя сильными ударами я перерезала неторопливо двигающиеся трупы передо мной. Ведьма изо всех сил пыталась заставить их подняться, но не получилось. Маленькая сучка-ведьма выдохлась.

Я ударила её ботинком в грудь. Слава Богу, у ботинок стальные носы.

Глядя на меня снизу вверх, она не умоляла сохранить жизнь. Она даже не казалась испуганной. Учитывая всю тёмную магию, которую они здесь практиковали, она, вероятно, была взволнована возможностью жить со своими демонами. Верная своему слову, я подняла меч высоко над головой и вонзила в сердце. Несколько мгновений я стояла, наблюдая, как хлещет кровь. Я бы не стала питаться от неё, не хотела знать, каковы ведьмы на вкус, но всё равно почувствовала себя на мгновение ошеломлённой видом её крови.

С раздражённым ворчанием я высоко взмахнула мечом и снесла голову ведьме, затем нашла другую ведьму и повторила движение. Если они практиковали некромантию, был шанс, что другие ведьмы смогут вернуть сестёр, если их тела будут целы. Хотя я была не в настроении сражаться с разъярёнными ведьмами-зомби, так зачем рисковать?

Теперь, когда бой закончился, я снова перешла в режим скрытности. Они знали, что я здесь, но мне не нужно, чтобы они знали, откуда я иду. Они, очевидно, не планировали кланяться вампиру, так что мне пришлось бы пойти и забрать своего человека. Это респектабельно — не становиться на колени, когда тебя превосходят по вооружению. Глупо. Но респектабельно.

Я вошла в помещение, похожее на подземный каменный лабиринт. Здесь, внизу, запах был куда хуже — гниение смешивалось как со свежим, так и с древним разложением. Следуя по каменным коридорам, я попыталась использовать ссылку на чувства моей пары, чтобы он помог мне выбрать, идти вправо или влево. Если я чувствовала, что связь тянет сильнее, я выбирала тот путь, или поворачивала, когда чувство начало угасать. Он был для меня как маяк в этой спасательной миссии.