У любви пушистый хвост, или В погоне за счастьем! (СИ) - Гусейнова Ольга (книги полностью .TXT) 📗
На поляне шум стоит страшный — кипит не шуточный бой! А я тут одна, слабая и беззащитная ручку с остатками горшка прижимаю к груди. Надо из этой ненадежной меховой норы-ловушки выбираться!
Больше не раздумывая, трясущимися руками содрала с себя одежду и сменила ипостась на кошачью. Прокралась к пологу и осторожно высунулась наружу. Жуть! Сроду такого не видала: звери и полузвери бьются насмерть зубами, когтями, клинками… Страшно! Даже зажмурилась сперва. Огляделась: на меня вроде никто внимания не обращает. Юркнула вниз и, каждое мгновение ожидая очередного подвоха, стелясь по земле, между камнями и пнями поползла к деревьям. Уж каракалы умеют подкрадываться к врагам так, что ни один не заметит. Не зря нас называют тенями. Воинов мужчин, конечно, но вдруг во мне кровь предков взыграет.
Мимо свистели стрелы, летали короткие топорики, какими часто северяне пользуются. Эх, выходит свои напали. Гады! Знали, что дань должны везти князю, а значит — поджидали золото Волчьего клыка.
Рядом сцепились волки — я с визгом в сторону. Кровь, шерсть, плоть летели в разные стороны. Запах зверя, упорно тянувшегося к глотке почти поверженного соперника, был мне совсем незнаком. Вражья морда! Эх, клыки у меня давно чешутся кого-нибудь покусать, а разбойника не жалко. «От всей души» цапнула за хвост вероломного чужака. Затем с искренним удовольствием еще раз, слушая хруст костей и рев раненого зверя. Свой волк, пользуясь моментом, вскочил на лапы, а я, выплюнув остатки хвоста, ловко увернулась от острых клыков покусанного чужака. Спрятавшись за камень, притаилась, чтобы снова не затоптали. Знай наших! Каракалов!
Остро пахнет кровью и свежим мясом, но почему-то от этого запаха не сжимается в сладком предвкушении живот, а наоборот — тошнит. Фу-у-у… какая гадость!
Прижав уши к голове, сливаясь с землей, я ползла в лес. Об меня пару раз споткнулись свои. Немыслимо, но один раз я сама, со страху подскочив и зарычав, напугала какого-то грабителя. Слабонервный, наверное, оказался. Но увидев двух громил-волков, собравшихся порвать меня на меховые лоскуты, с визгом взлетела на сосну. Псам кота на дереве не достать!
Спокойно мне на ветке не сиделось: сменила ипостась и начала кидаться шишками по врагам.
— Лу Савери, вам надо бы заняться стрельбой из лука, у вас меткий глаз, — раздался сверху хриплый голос Романа.
От неожиданности я чуть не свалилась вниз; хорошо, обернуться успела, а мой каракал ловко прыгает и карабкаться по деревьям может хоть с закрытыми глазами. Княжеский поверенный, испачканный в крови, но уже без стрелы в плече, уселся на ветке, держась здоровой рукой за ствол и туда-сюда менял ипостась, чтобы вылечить рану. Я невольно залюбовалась его оцелотом — крупным, симпатичным, с пятнистой шкурой. Причем пятна переходят на шее в полоски, а на лапах — в точки, спинка и бока темнее, чем брюхо и лапы, и от того выглядит редкий в наших краях зверь еще более привлекательно. И полосатый хвост длиннее, чем мой.
— Почему вы не внизу? — изумилась я, вернув человеческую ипостась и стыдливо прикрывшись разлапистой веткой. — Там же много разбойников…
— Пожалуй, их слишком много! — мрачно согласился Роман. — Это не моя битва и не моя забота! Посему и ответственности за потерю чужого имущества я нести не могу!
— Вы знаете, как это называется…
Сказать «струсил» не успела, поверенный окинул меня заинтересованным взглядом и задумчиво промурлыкал:
— А знаете, у вас есть все шансы стать супругой нашего князя. С такой очаровательной рыженькой мордочкой, красивыми черными ободками вокруг глаз и носика, а в сочетании с милыми ушками… да еще ваши длинные ноги, стройная фигура и игривый хвостик... И ползли по поляне как… ум-м-м…
Я удивленно уставилась на хитрого кота, сидящего веткой выше. Затем недоверчиво переспросила уже у обнаженного окровавленного мужчины:
— Правда-правда? — Опомнилась и буркнула: — Все равно это не по-мужски, бросать спутников в беде.
Сорвала шишку, прицелилась — и запустила в лоб грабителю, собравшемуся выпустить стрелу в Вита, державшего лошадей, норовивших пуститься вскачь и унести за собой телегу с золотом.
Разбойнику шишка ущерба серьезного не принесла, зато помешала поразить возницу и злости добавила. Меня он обнаружил быстро и в два прыжка оказался под сосной. Частично обернувшись, этот полуволк, сверкая на нас с Романом яростным желтым взглядом и зажав нож в зубах, полез на дерево, цепляясь за ствол огромными когтями.
Я взвизгнула и ловко взобралась выше, а потом и вовсе на соседнюю сосну перепрыгнула. Зато голый Роман, громко ругаясь на «глупую рыжую лопоухую кошку», драки не избежал. Его обнаженный зад так и мелькал в разлапистой зелени, пока он, перебираясь с ветки на ветку, тыкал в грабителя палкой. В конце концов, полуволк получил между глаз и свалился с дерева.
Победили свои, но пока добивали чужих раненных, преследовали уцелевших грабителей, собирали трофеи и трупы, я благоразумно сидела на дереве в звериной ипостаси. Хватит, навоевалась. А то не уберегут еще княжескую невесту! Красивую, как выяснилось. И вниз спустилась, только когда полностью убедилась, что опасность миновала. Затем полночи лечила пострадавших, слушала «историю» каждого благодарного за помощь, ведь даже шишка, попавшая в глаз врагу, спасла чью-то жизнь, хвост отхваченный опять-таки.
В путь мы двинулись засветло. Разве смежишь веки в таком неспокойном, пропахшем кровью, бедой и предательством месте?!
Глава 5
Впереди показался Шварт. Как проворчал на привале Роман, городишко этот — грязная гиенья дыра. И перебиваются они там лишь за счет удачного расположения на перекрестье нескольких трактов. Вит добавил, что стоит Шварт на берегу реки, по которой ходят небольшие торговые и рыбачьи суда. Мимо него с дальнего севера везут рыбу, ценный жир и другие полезности, что дает океан. Вот торговцы и причаливают к местной пристани.
— Мы заедем в город? — я с жадным интересом окликнула проезжавшего мимо Марана, высунувшись из кибитки под моросящий дождь.
Он придержал своего крупного каурого коня, раздраженно дернул серыми волчьими ушами, стряхивая капли воды, вытер ладонью мокрое лицо и недовольно ответил:
— Нет. В город заезжать не будем, на ночь на окраине остановимся. Через несколько дней в столице потешите свое любопытство, лу Савери.
Я расстроилась, ведь впервые оказалась настолько далеко от границ Волчьей долины. Хочется же самой увидеть все-все, хоть одним глазком посмотреть, как другие оборотни живут, а не только байки торговцев да приезжих слушать.
Дорога выдалась нелегкой. Было на нас еще одно нападение, но после первого охрана напоминала ощетинившихся ежей, готовых любого нечаянно чихнувшего рядом чужака посадить на иголки. Теперь со мной в кибитке постоянно ехали двое охранников — раненных, которым тяжело держаться на лошади, но все равно грозное предупреждение любому, кто попытался бы на меня лично покуситься. Клан Волчий клык хорошо бережет свою единственную девицу на выданье и золотой оброк.
«Видно, испортила война многих доселе честных и порядочных оборотней, — ворчал Вит. — Дороги перестали быть спокойными, а древнейшую традицию гостеприимно привечать путников, давая им кров и хлеб, блюсти перестали.»
Остается надеяться, что временно.
Впереди показался постоялый двор, где любой за медяк мог укрыться от непогоды и получить миску супа с куском хлеба, а за серебрушку — комнату и полноценный ужин себе и сарай с сеном для коня.
Двухэтажное, крепкое с виду здание трактира походит на подкову, чуть в сторонке от которой стоят конюшни и сараи для повозок. Влажный воздух переполнен самыми разными запахами: от навоза и конского пота до аромата копченой рыбы и вкусной мясной похлебки, которым тянет с кухни вместе с печным дымом. Кругом снуют гости и работники, расседлывая лошадей, таская воду и сено, перебрасываясь поручениями и приветствиями. Кое-где заметны следы пожара: закопченные балки сарая и по крышам словно кто-то черной краской прошелся широкими мазками — война, чтоб ее, задела каждое селение, пусть краем, но мимо не прошла.
