Маленькая волшебница (СИ) - Гуркало Татьяна Николаевна (книги онлайн читать бесплатно .txt) 📗
Потом лежать стало еще и скучно, и в голове завертелся веселый мотивчик кабацкой поскакайки.
Потом опять захотелось смеяться.
А потом Лиин и вовсе заподозрила, что таким образом невест испытывают. Например, на то, уснет она ли нет. И если уснет, то половина рыбы у берегов столичного острова издохнет. А если нет, то эту рыбу выловят чайки. В общем и так будет нехорошо, и так плохо.
Лиин хихикнула, пошевелилась и в этот момент с загадочным скрипом открылась неприметная дверка, практически невидимая на фоне обивки стены. И в комнату, согнувшись, зашел душечка Змей, причем в таком виде, что Лиин опять хихикнула.
Над Юмилом, похоже, тоже поиздевался какай-то слуга. Потому что сам он бы вряд ли додумался напялить фиолетовую четырехугольную шапочку, черный жесткий халат с золотым шитьем и загадочно шаркающие домашние туфли без задников, почему-то желтые.
— Надоели, — печально сказал Змей и, сняв туфли, зашвырнул их в угол.
Потом он стал разоблачаться дальше. Стащил шапочку и несколько мгновений с удивлением на нее пялился. Снял противно шуршащий халат, под которым оказался мужской вариант шелковой рубашки, чуть покороче варианта женского, выглядевшей на Юмиле особо нелепо. А под рубашкой обнаружились подштанники, к счастью, не шелковые, а то бы Лиин точно не выдержала и испортила всю брачную ночь громким хохотом.
Избавившись от лишней одежды мужчина, жаждущий любви и единения, как говорила по пути в эту комнату матрона, шагнул к постели.
Лиин не выдержала и опять хихикнула, а потом вовсе натянула на голову простыню и томно произнесла:
— Я пока не готова.
— А? — растерянно отозвался Змей.
Лиин выглянула из-под простыни, полюбовалась его лицом и повторила:
— Не готова я пока. Невинные девы так быстро готовиться не могут. Они как эти, подстреленные над болотами дикие утки, долго варятся, и лучше из них делать бульон.
Змей захлопал глазами, как та самая невинная дева, потом нахмурился и осторожно спросил:
— Ты что-то пила?
— Нет, — честно ответила Лиин.
— Какие тогда невинные девы?
— Вы на что намекаете? — почти искренне возмутилась Лиин, а потом расхохоталась.
Да, Мелана была определенно права. Сказать, что не готова, и посмотреть на выражение лица мужа стоило. Мелана вообще мудрая женщина.
Змей тем временем вздохнул, переступил с ноги на ногу, а потом храбро лег на кровать и сграбастал смеющуюся жену в объятья, вместе с тремя слоями ее укрытия. И держал, пока она не перестала смеяться, а потом еще и заявил:
— Прекрасная элана чудит.
— Прекрасной никто не рассказывал, как следует вести себя в первую брачную ночь, — пожаловалась девушка.
— Ничего, я эту тайну знаю, сейчас объясню, — пообещал коварный Змей и, вместо того чтобы действительно что-то объяснить, стал целовать.
Утро в столице началось с того, что на крышу Венчального храма залезла очередная полоумная предсказательница и стала оттуда вещать страшным голосом, что скоро грядет кошмарный ужас. Вещала она, усиливая голос с помощью амулета, так что слышно ее было далеко. Говорила вполне себе убедительно и в качестве главного аргумента приводила то, что почти все императорские невесты стали женами. А это определенно не к добру, никогда ведь такого не было.
И словно для того, чтобы доказать свою правоту, эта пророчица обо что-то споткнулась, замахала руками и свалилась на землю, свернув себе шею.
Испуганные люди всей толпой пошли к императорскому дворцу, то ли желая проредить ряды столь опасных для будущего красавиц, то ли для того, чтобы услышать, что мертвая предсказательница ошиблась. Стража выяснять не стала. Просто закрыла ворота и попыталась привести горожан в чувство с помощью холодной воды. Частично оно даже помогло, но большинство людей остались у ворот. Они там пели песни, потом откуда-то взялось вино, и чуть не начавшийся бунт превратился в народное гулянье.
Для императрицы утро началось с головной боли и мрачной служанки, стоявшей у постели с кувшином воды.
— Марьята велела передать, — заявила девушка, аккуратно поставив кувшин на столик. — И сказала напомнить вам про капли.
Кадия осторожно кивнула. Боль в голове плеснулась со стороны в сторону, словно и сама была водой. Впрочем, эта боль была привычна и всегда появлялась после вина замешанного на злости. Вино без злости так не влияло, не настолько много она его пила. А вот стоило на кого-то по настоящему обозлиться… Лучшая из элана даже давала себе зарок, что будет сдержанной и рассудительно, но почему-то, когда дело так или иначе касалось синеглазой волчицы, вся рассудительность куда- то испарялась. Кадия даже знала почему.
На самом деле это была просто зависть и немного ревности. Зависть к тому, что эту женщину так и не ставшую ничьей женой, родившей бастарда и не умеющей или не желавшей подчеркивать свою красоту и женственность, окружающие уважают. И любят. И восхищаются ею. И императору нужны ее советы. А сын уважает и слушает то, что она говорит, даже став взрослым, в то время как принц перестал обращать внимание на мать еще в совсем сопливом возрасте.
И ладно бы эта синеглазая гадина действительно была любовницей императора, как о ней говорили. Тогда все было бы понятно и можно было бы говорить, что всему виной поддержка любовника. Но на самом деле этого не было. И ревность появлялась на пустом месте. И это было самое обидное.
Оказалось, что даже став императрицей, можно так и остаться четвертой и никому особо не нужной.
Кадмия вздохнула, попила воды, а потом, поддерживаемая служанкой под локоть, доковыляла до шкафа, нашла на одной из полок темный флакон, перевязанный алой лентой и велела:
— Семь капель на чашку воды.
Служанка, усадив ее в кресло у окна, пошла готовить лекарство, попутно рассказывая последние новости негромким и спокойным голосом.
— Иволгу и Уточку с мужем нашли. Портовые попрошайки видели, как они заходили на корабль. Трехмачтовый шлюп, переделку из шебеки. Чей это корабль, не знает никто. Называется «Белый заяц», но какой-то пьянчужка утверждал, что это название написано поверх кое-как закрашенного настоящего.
Императрица тихонько хмыкнула. Что-то такое она и подозревала. И даже догадывалась, откуда взялся корабль. Только не понимала, почему они постоянно спасают попадающего во всяческие передряги молодого повесу.
— Остальные пары ведут себя тихо и ждут вас, чтобы официально попрощаться и начать разъезжаться по домам. Император навестил их сам и уже раздал подарки. Сказал, что не желает опять терпеть толпу лентяев и нахлебников, заглядывающих в рот. А еще кому-то пообещал умереть до осени и предоставить всем изобретать какие угодно традиции.
Императрица опять хмыкнула. Праздники Мален никогда не любил. А отвращение к славящим его лентяям стал испытывать с тех пор, как заболел. Раньше он называл их глупыми радужными птичками и относился со снисхождением и симпатией.
— Принц опять ускакал на охоту, все с той же компанией. И опять в Долинный лес. Портреты невест он бросил в камин и велел слуге «сжечь этот хлам». Слухи о том, что в том лесу у кого-то из егерей очень красивая дочка все крепнут.
Императрица только вздохнула. Даже если там десяток красивых дочерей, во дворец они смогут попасть не раньше, чем умрет Мален, потому что его наследник хотя бы уважает. Да и то, попадут они сюда в качестве содержанок, а никак не невест. И портретики в который раз горят вовсе не из-за этого. А из-за чего, Кадия не понимала.
Она вообще плохо понимала что мужа, что сына. А до этого столь же плохо понимала отца. Наверное, ей это просто не дано.
Император, раздав подарки молодоженам, закрылся в своих комнатах и никого туда не пускал. По крайней мере через официальный вход. А того, что несколько человек спокойно пришли в эти комнаты по потайным ходам, никто не видел. И уж тем более не слышал, о чем они там разговаривали.
Мелана же все утро раздавала советы и теперь чувствовала себя старой, умудренной жизнью матроной.
