Мемуары рядового инквизитора. Господин королевский некромант (СИ) - Романова Галина Львовна
- Не думай об этом, - Мирабелла решительно закрыла сестре рот ладонью. - Как бы то ни было, я буду с тобой до конца.
- До конца!
Августа порывисто притянула ее к себе, и сестры горячо обнялись.
Они все еще не размыкали рук, чувствуя тепло сердец друг друга, когда за дверью послышался кашель и деликатное постукивание лакея.
- Ваше величество, - промолвил тот, дождавшись разрешения докладывать, - там… пришел один человек… из рода Беркана! – слуга понизил голос до шепота. – Он сказал, что хотел бы поговорить с… с ее высочеством, принцессой Мирабеллой.
Сестры переглянулись. Еще один Беркана? Сколько их всего?
- Ладно, - помедлив, сказала королева. – Но ты сам будь подле. На всякий случай.
Мирабелла кивнула и выступила вперед:
- Пригласите.
Через минуту порог комнаты, где отдыхала королева с сестрой, переступил юноша в камзоле, перетянутом темно-синей, с белой каймой, перевязью для меча. Оружие он, согласно приказу, оставил снаружи. Сделав два шага, он поклонился, на пару секунд замерев со склоненной головой:
- Моя королева. Ваше высочество.
Сестры переглянулись снова.
- Э-э… встаньте, - произнесла Мирабелла. – Встаньте… сэр Беркана.
Юноша выпрямился. Высокий, стройный, темноволосый, с правильными чертами лица и ясным взглядом. При дворе таким кавалерам цены бы не было – фрейлины передрались бы на дуэлях за один его взгляд. Взгляд, который сейчас предназначался принцессе Мирабелле. Августа, оказавшаяся чуть сбоку, видела краем глаза и лицо сестренки. Вернее, выражение ее глаз.
- Что вам угодно? – спросила та.
- Вы… не помните меня, ваше высочество? – юноша растерялся.
- Почему же. Отлично помню. Вы – милсдарь Родольф Беркана. Брат сэра Яго Берканы…
- Сводный брат. Мы выросли вместе, до какого-то момента считали друг друга родными братьями, поскольку наши матери обе скончались…Но вот уже несколько месяцев как мы практически прекратили всякое общение.
- Вот как, - принцесса по-прежнему была холодна, как лед, и королева боролась с собой, чтобы не обернуться и не впиться в ее лицо пристальным взглядом. – А что же вы хотите от нас сейчас?
- Только одного, - юноша вскинул голову, тряхнув волосами, и сердце Августы на миг замерло. Великие боги, как он красив, оказывается! А эта дурочка ничего не замечает! И ведь у него нет практически внешнего сходства с Яго. Только то, что оба темноволосы. Но если Яго производил впечатление могучего дуба с развесистой кроной, то сейчас перед сестрами словно высился молодой тополек.
- Я хотел вам сказать, что отправляюсь добровольцем в ополчение, - сказал Родольф Беркана. – Его сиятельство граф Анджелин Мас только что согласился зачислить меня в свою роту… поскольку остальные герцоги Беркана отказались выступать.
- Вот как, - подала голос Августа. – Отказались?
Родольф обернулся в сторону королевы и коротко поклонился:
- Только что было получено официальное сообщение от главы рода, сэра Робера Берканы. Семья приняла решение сохранять нейтралитет. Они не будут помогать Яго, но и выступать против него не станут тоже.
- А вы? Вы ведь тоже Беркана?
- По матери. Кроме того, мой отец здесь. Подле вашего трона, ваше величество.
- Вы незаконнорожденный? – догадалась Августа, мысленно перебирая всех своих лордов.
- Да, моя королева.
- И кто же… кто же ваш отец?
Впервые с начала разговора юноша опустил глаза. Но тут же вскинул их снова, встрепенувшись, словно дал себе мысленную пощечину.
- Мой отец, - голос его дрогнул и зазвенел, - мой отец – пра Груви.
Лицо принцессы Мирабеллы на миг исказилось.
- Великий Инквизитор? – не сдержалась Августа. Сестры в третий раз обменялись взглядами. Младшая сестра не казалась удивленной. Скорее, наоборот, ее немного раздосадовало то, что старшая сестра все слышала.
- Да, ваше величество. Мой отец – мастер Згаш Груви, пра Груви, инквизитор и… наставник принца Богумира.
- А вы…
- А я буду служить в роте графа Маса. Он… побратим моего отца, а значит, мне не совсем чужой. У меня уже его знак, - он притронулся к ленте через плечо. Темно-синий цвет был главным в родовом гербе Масов. Белая кайма могла обозначать как серебро, второй родовой цвет герцогов, так и знак незаконного происхождения ее носителя.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})- Но почему же вы не вошли в охрану принца? – допытывалась королева. - Богумир бы вас взял, тем более что вас мог бы рекомендовать ему ваш… отец?
- Мой отец… - Родольф слегка побледнел, что очень ему шло. Августа поймала себя на том, что любуется на красивого юношу, как на картину. – Мой отец ничего об этом не знает. Мой воспитатель, сэр Робер, писал мне отдельно, чтобы я бросал все и возвращался в замок.
- Почему?
- Но ведь я же – Беркана. Здесь на меня смотрят косо, хотя Беркана я только по материнской линии…
- А граф Мас?
- Граф Мас знает, что я – сын пра Груви, - отчеканил Родольф. – Я открылся ему, подавая прошение… Больше никто не согласился, - добавил он тише после небольшой паузы.
- Значит, вы идете на войну без согласия своего опекуна и… своего отца?
- Да, ваше величество.
- Почему? Вы, насколько я поняла, студент…
- Я подал прошение об отчислении, чтобы идти на войну. И моя просьба была удовлетворена.
- На войну против… своего кузена?
- Да.
- Почему?
Прямой строгий взгляд, которым юноша до этого встречал каждый вопрос королевы, на сей раз сломался, и Родольф отвел глаза.
- Потому, - пробормотал он, - потому, что здесь меня больше ничего не держит. Ничего и никто!
Августа бросила взгляд на сестру и заметила, что у той на щеках расцвели алые пятна. Вот как? Это становится интересным!
- Мне здесь немного душно, - сказала она. – Я отойду. К окну… нет-нет, провожать меня не надо. Здесь буквально несколько шагов.
Она в самом деле отошла и забилась в оконную нишу как можно дальше от собеседников. Королева не должна уходить. Скорее это ей следовало бы приказать «Оставьте меня!» - но она боялась, что это порвет тонкую ниточку, протянувшуюся между этими двумя людьми. Мирабелла собиралась в монастырь. Ее следовало остановить и вынудить продолжать жизнь в миру. И, кто знает, может быть, чувство, которое горело во взгляде этого юноши, поможет ей в этом.
Как бы то ни было, эти двое явно нуждались в том, чтобы объясниться.
Оставшись почти наедине – королева прижалась к стене так, что ее почти не было заметно – они немного помолчали.
- Вы… в самом деле уходите на войну? – нарушила молчание Мирабелла.
- Да. Через несколько дней. Как только завершатся все приготовления.
- И вы…
- Я ни о чем не жалею! – вскинулся Родольф. – Ни о чем. И даже если мне будет суждено погибнуть… я умру с радостью.
- Вы так хотите умереть?
- Да, потому что без вас… - он сглотнул, на миг отвел глаза, - без вас я…
- Молчите! – Мирабелла порывисто шагнула вперед, вскинула руку. – Молчите! Вы что, с ума сошли? Я слушать ничего не хочу!
- Простите, ваше высочество, - он отступил на полшага, сгибаясь в поклоне, - скоро вы перестанете меня слышать вообще…
- Глупый мальчишка, - Мирабелла даже притопнула ногой, бросив взгляд в сторону окна, где пряталась сестра. – Как вы не можете понять… мы слишком разные. Мы… между нами такая пропасть, что… что ни в чьих силах ее пересечь! Почему вы не можете смириться и просто продолжать жить?
- Потому, что я люблю вас.
Он сказал это так просто и вместе с тем так сильно, что Августу словно что-то вытолкнуло из оконной ниши, где она пряталась.
- Пропасть, которую ни в чьих силах пересечь, говорите? – она стиснула руки так, что перстни впились в распухшие пальцы. – Да, в чем-то вы правы, бывают иногда такие обстоятельства, но я пока еще королева. И мое слово чего-то да значит! Отправляйтесь на войну, сэр Родольф и, если вам суждено будет вернуться, я… вы получите признание, свое имя, а также родовой герб. И титул.