Хозяин видений (СИ) - Ангел Ксюша (лучшие книги .TXT) 📗
— И ты пришла к Тамаре? Тогда уже знала, что беременна?
— Мне некуда было идти. К тому же… мой сын скади, и скади имели право знать.
Эрик с портрета внимательно слушал. И, казалось, оценивал степень откровенности. Словно были причины скрывать? Все причины исчерпали себя…
— Маршал узнал, кто в прошлом году хотел тебя отравить? — Эрик скользнул взглядом мимо, словно ему не хотелось больше смотреть в глаза. Все еще больно или… Нет, нельзя так думать! Если начну, больно будет мне.
Я покачала головой.
— Нет. Думаю, отравитель и тот, кто подослал убийцу — один и тот же человек.
— Я уверен в этом, — согласился Эрик.
— Тогда я считала, что это Даша… То есть… Тома сказала… а я так боялась, что поверила.
— Даша? — удивился он. И снова в глаза посмотрел. Лед растаял — от удивления, наверное. И на минуту он снова стал моим Эриком.
— Тома уверила, что у Даши есть способности… ну, видеть. И что она хотела устранить соперника. Роберт не отрицал, кстати. Твои друзья указали на нее, что мне было думать?
— Ладно они, но ты? Как ты вообще… как могла подумать, что Дарья… Да она в жизни такого не сделает!
— Откуда мне было знать?! — Я оттолкнулась от двери и шагнула к нему. Впервые за то время, как проснулась, ощутила себя уверенной. Наверное, сказались месяцы тренировок — все же в резиденции охотников нужно было часами держать лицо и отвечать на различные вопросы. — Тома уверяла и Роб. К тому же, Даша сама была убедительна, когда уговаривала оттолкнуть тебя.
— Оттолкнуть? — Он даже побледнел. И брови свел у переносицы. А я пожалела, что сказала. Вырвалось. Но слово, как говорится, не воробей…
Да и скрывать у меня больше не было права. Только вот как сказать? Можно просто слово в слово повторить, как было. Или подобрать нужные фразы. Какие? Если бы я знала…
— Что же ты молчишь? Говори! — почти выкрикнул он.
Глаза горят гневом. Кажется, еще миг — и он совсем перестанет быть Эриком. Превратится в чудовище — страшное, беспощадное. И убьет меня.
— На празднике Даша позвала меня поговорить в кабинет и сказала, что ты не будешь счастлив здесь, со мной. Влюбленность пройдет, я надоем тебе, и ты возненавидишь меня за то, что остался, не ушел в кан, о котором так сильно мечтал. Мы менялись кеном, Эрик, а это привязка. И твои мысли могли быть не твоими… Просто инстинкты, не любовь. А кан — ты ведь мечтал о нем всю жизнь! Ни разу не отступил, не сбился с дороги. И я… я не могла лишить тебя этой мечты.
— Но ты же… ты сказала…
— Лгала, — горько улыбнулась я. — Никогда не умела, и вот…
— Лгала?!
Он больше не злился. Злость трансформировалась в обиду, растворилась в воздухе и причиняла боль при каждом вдохе.
— Прогнала меня, солгав? Ты не собиралась… в атли… к нему?
Я покачала головой. Горло жгло слезами — внезапными, горькими. Обвиняющие взгляды стегали крапивой, и кожа под ними, казалось, пузырилась ожогами.
Эрик отвернулся, запустил руки в волосы, взъерошил их.
— Черт, Полина! Ты… — замолчал, будто не мог подобрать слов. — То, что ты сделала… Знаешь, как я чувствовал себя? Как я…
— Прости.
— Я ведь любил тебя. Я, черт возьми, влюбился, как идиот!
— Эрик…
— А ты играла… Все время, Полина? Все время, что мы были вместе, ты играла?
— Я не играла! — выкрикнула я. Почти уже не контролировала себя и сама готова была броситься на него с кулаками, чтобы он перестал говорить. Мне же больно! Ему тоже. И с каждой секундой все больнее… — Не говори так.
— А как… что мне сказать?
— Не знаю.
Слезы уже не было сил сдерживать, и они покатились крупными каплями — по щекам, затем на пижаму и на ковер. Падали, путаясь в высоком ворсе. Слезы — всего лишь вода. Соленая вода, не больше.
Я не видела, как он подошел. Просто оказался рядом. И обнял. А я разрыдалась, как маленькая. С ним я всегда чувствовала себя маленькой, а он защищал меня, заботился. Давно. Но словно вчера.
— Не плачь, — прошептал Эрик и прижал меня к себе сильнее. И я вжалась в него. Хотелось раствориться, стать его частью. Органом, без которого он не смог бы жить, дышать. — Не могу смотреть, как ты плачешь из-за меня. Маленькая моя, пророчица…
Я цеплялась пальцами за его майку и хотела добраться до кожи. Добралась. Она была теплой и пахла солнцем, а еще немного гелем для душа — тем самым, что я берегла и пользовалась, лишь когда становилось совсем невмоготу. И вот Эрик вернулся и наверняка полпузырька вылил… Хотя какая разница? Он же вернулся. И будет здесь. Со мной?
— Я слишком спешил, да? — Он осторожно отстранил меня и вытер слезы со щек. — Было мало времени, и я спешил. Боялся не успеть. Оступился как-то, верно? Что-то сделал не так? Слишком напирал?
Я замотала головой и снова его обняла. Как хорошо… вот так… с ним.
— А ты родила мне сына, — продолжал он, и в голосе послышалась нежность. — Подумать только, сына! Наследника! Я и мечтать о таком не смел.
— Ты не злишься? — спросила я и замерла в ожидании ответа. Сердце гулко билось. Мое? Его?
— Шутишь? — Эрик погладил меня по волосам. — Я счастлив.
— Я рада, что ты вернулся, — прошептала я и закрыла глаза.
— А я рад, что ты рада, — улыбнулся он. — Только вот… правда, устал. А тут новостей столько, что боюсь, не смогу сразу все усвоить. Да и тебе нужно выспаться.
— Да, конечно. — Я нехотя отпустила его и вытерла остатки слез. — Извини.
— Отдохни, а я лягу в гостевой. Пока еще ты тут хозяйка, — пошутил он.
Пошутил. Не смешно совершенно.
В гостевой? Но… почему? Я же небольшая совсем, а кровать огромная. И только что он меня называл своей пророчицей, обнимал так, словно… Или нет? Может, мне просто хотелось так думать?
Эрик собрал игрушки в корзину и подержал немного резинового кота из «Шрека», которого Алан очень любил. Смотрел на него, улыбался и, кажется, действительно был рад, что у него есть сын.
А потом вдруг встрепенулся, наверное, вспомнил обо мне. Уложил в кровать, подоткнул одеяло. Несколько секунд смотрел странно, словно собирался что-то сказать — что-то важное — но потом передумал. Поцеловал в лоб, поднялся и, погасив свет, молча вышел.
Я осталась одна.
Слушала, как стучит сердце в груди и как шелестят листья старой ивы за окном. Свежестью потянуло, наверное, пойдет дождь…
Я лежала.
А Эрик был где-то там, за стеной, в соседней комнате. Вернее, в одной из. Со мной остаться не захотел. Все еще обижен? Не любит больше?
Не любил?..
Нет, любил, сам же сказал. А сейчас? Все прошло? Или нет? И как узнать? Я ведь не умею читать мысли!
А сердце билось все сильнее. И в груди ворочалось что-то — горячее, тяжелое. Неутомимое. Знать бы что…
И я поняла, что не усну. Буду лежать, смотреть в потолок, думать. Нафантазирую плохого, накручу себя — умею же. Нужно с кем-то поговорить. С кем-то близким, кто прямо скажет, даст совет. Остудит.
Я решительно отбросила одеяло и взяла телефон. Две пары гудков и сонное «Алло».
— Ты дома? — спросила я резко, без приветствий. — Или с Никой?
— Дома…
— Я приеду сейчас.
И отключилась. Положила телефон на тумбочку, встала. Сжала кулаки, стараясь успокоиться.
Эрик вернулся. Я уже не правительница. Не скади — впрочем, скади я никогда не была. Больше не атли — давно. И не буду, наверное.
Кто я? И что со мной будет? С сыном? Он же… Нет, Эрик не заберет, но все же. Он сказал, я пока здесь хозяйка. Но завтра не буду, завтра я снова буду никем…
И нужно подумать, что делать дальше. Эрик чужой. Я бы хотела, конечно, чтобы все было, как раньше, но это, увы, зависит не только от меня. Похоже, у него все перегорело. Остались воспоминания и благодарность — за сына. Эрик сказал «любил», но это совсем не то, что «люблю».
Получается, все закончилось, прошло.
Но я не слабачка — справлюсь. Просто нужен друг. Сегодня. Завтра. Пока не встану на ноги, не одолею эту разъедающую душу тоску. Хорошо, что у меня есть Глеб.
