Запретное путешествие 2: Реквием (СИ) - "Има-тян" (полные книги .TXT) 📗
Вот и сейчас я вновь стою возле него, с грустью вздыхая и поглаживая свой большой живот, где то и дело барахтался мой ещё не рождённый детёныш. И кстати. Он начинал активничать именно возле своего отца. Будто чувствовал его.
— Уже почти месяц прошёл, Хулт’ах. А ты всё не просыпаешься, — в полголоса обращаюсь к нему, положив свободную руку на стекло медкапсулы. — Как бы я хотела прикоснуться к тебе, услышать твой гортанный голос, от которого дрожь пробирает до самых костей. Увидеть твои родные алые глаза. Я так соскучилась по твоему вечному недовольному ворчанию, по твоим упрёкам, нежности и ласке.
И снова слёзы наполняют глаза. Вновь солёные дорожки прокладывают путь по щекам. С губ срывается тихий всхлип, а слезинки капают на стекло, скатываясь с него вниз. Отвожу взгляд и прерывисто вздыхаю, чтобы немного успокоиться. Малыш снова толкнулся внутри, будто бы в упрёк. Мол, мамочка, хватит уже раскисать! Снова вздыхаю, взглянув на Шикло, и уже собираюсь уходить, как за дверью послышались грузные шаги. Ёпт... Хирон кажись.
Насторожившись, бегло оглядываю помещение в попытке найти укрытие, и в последний момент прытью прячусь за той медкапсулой, где сама лежала после прилёта с планеты берсеркеров. Затаилась. Даже не дышу. И как только умудрилась сюда спрятаться с таким-то животом? Дверь с типичным шипением открывается. И точно. Хирон. Вот бы влетело мне от него. Лекарь прошёл вглубь, остановился, шаркнув по полу когтем на ноге, и бросил беглый взгляд сначала на Хулт’аха, а затем осмотрел всю комнату. Неужели вычислил уже моё присутствие? Стоит, задумался. Хмурится, принюхивается. А потом поворачивается спиной ко мне и направляется к столу. Что-то стеклянное брякнуло, лязгнул металл, опять дзынькнуло стекло. Продолжаю тихонько сидеть в укрытии, надеясь, что серокожий соизволит снова уйти по своим делам.
— Если тебе не надоело прятаться, Эврид, тогда выходи, — ошарашил внезапный говор Хирона. Обречённо вздыхаю и с трудом вылезаю из-за капсулы. — Я сразу почувствовал твой запах, когда зашёл, — отвечает лекарь на мой молчаливый вопрос. — И как только поместилась туда со своим пузом?
— Сама диву даюсь, — посмеиваюсь нервно, поправляя подол одеяния.
— Ну и? — оборачивается Хирон, бросая на меня укоризненный взгляд. — Снова ослушалась? Снова пришла навестить его? — кивает он в сторону Хулт’аха, а я лишь виновато пожимаю плечами и глупо улыбаюсь.
Взгляд вновь останавливается на Хулт’ахе. И снова накатывает печаль. В этот момент серокожий аттури подходит и ложит огромную лапищу на моё плечо, начиная слегка трясти его, словно пытаясь успокоить.
— Скоро он очнётся или нет? — прерывисто вздыхаю.
— Очнётся, Эврид. Очнётся. — И в его голосе отчётливо слышны нотки печали. Он тоже переживает за товарища. А потом резко переводит тему. — Сегодня будут проводить показательный бой воинов на арене. И Тодинд вновь будет участвовать.
— Надеюсь, он не будет опять сражаться с той самой огромной тварью, как тогда?
— Не-а. В этот раз всё будет интересней.
Народу на арене было уйма. А то! Собралось всё поселение. Вон и Бакууб восседает в ложе Вожака, свысока глядя на всех. Возле него сидит Манула с малышом на руках. Решаю приветственно помахать ей рукой, на что она отвечает зазывающим жестом, чтобы я шла к ним. Удивительно. Я же ни какая-то там важная персона. Сообщаю свои мысли ей, после чего подруга махнула на эти рассуждения ручкой, а затем пригласила присесть рядом. Пожав плечами, решаю подчиниться и осторожно плюхаюсь на подлокотник каменного трона Манулы.
Толпа начинает бесноваться в тот момент, когда створы дверей для воинов открылись, и оттуда гордо прошествовали пять аттурианцев во главе с Тодиндом. И не скрою, Весельчак сейчас выглядил совершенно по-другому, чем обычно. Более серьёзный, воинственный, гордый. Со стороны зрителей раздались восхищённые визги аттурианок. И в основном были они адресованы именно молодому воину. Вот же. И чего ему другие самки не по вкусу? Вон их сколько. И большинство из них готовы по одному щелчку лечь у его ног. А он утверждает, что ему нужна только я. Да. Это льстит. Но другому принадлежит моё сердце.
Тем временем все вышедшие воины распределились по своим позициям, приняв выжидающие боевые стойки, держа в руках кто копьё, кто хлыст, обоюдоострые мечи, а кто-то метательные диски. В таком показательном бою ни в коим разе не допускались плазменные пушки или ещё какой огнестрельный арсенал. Это мне недавно сам Тодинд объяснил. А потом строго-настрого наказал мне, чтобы обязательно присутствовала в рядах зрителей и держала кулачки за него. Да мне и самой интересно узнать, как всё обернётся. Была бы моя воля, стояла бы сейчас вместе с ними на этой арене. Но увы. В виду своего интересного положения, лишаюсь такой привилегии. А хотелось... До сих пор помню этот сладкий вкус победы, когда побеждаешь опасное существо и торжественно оповещаешь о своём триумфе громогласным криком. Ну, ничего. Глядишь, потом наверстаю ещё и не раз.
Через несколько мгновений створки дверей под нами разошлись в стороны. Поначалу противника было не видно, словно струсил. А затем на открытое пространство, озираясь, выбежали два существа, каких я не видела прежде, только слышала о них. И они были просто прекрасны своей грацией, своим видом и могуществом. Это были два великолепных Грурка — четырёхлапые хищные создания с далёкой планеты Грур. Их тело покрывали жёсткие щитки панциря, которые было трудно пробить даже наручными клинками. Длинный тонкий хвост оканчивался булавой из острых наростов, с помощью которого они могли отбрасывать своего противника, одновременно вспарывая брюхо и ломая кости. А мощные лапы вооружены тремя длиннющими когтями. Высотой в холке достигали больше половины роста воина аттури. Заострённые уши, мощная челюсть. Мускулы так и играли под плотными щитками, грациозные движения завораживали. Их рык, не хуже рычания рассерженного науду, вызывал первородный страх, заставляя кожу покрываться мурашками.
Две особи, размахивая хвостами и рыча, медленно надвигались на воинов, скалясь острейшим набором зубов. Тот, что подкрадывался слева, первым ринулся в бой. Толпа с трибун взревела, один из аттури отбил атаку когтей, но не успел увернуться от хвоста-булавы, после чего отлетел в сторону, гулко приземляясь на песок. Из ран на животе и торсе тотчас проступает кровь, но воин не поднялся. Так и остался лежать на своём месте, пару раз дёрнув ногой. Видимо, этот удар сломал рёбра и грудную клетку.
Следующим в атаку кинулся грурк, что был справа, как раз на Тодинда. Я даже вскочила и подалась вперёд, чтобы не пропустить ни одного выпада. Юнец ловко отбил удар хвоста копьём и всадил его наконечник между щитками на теле зверя. Особь взвыла и резко отпрыгнула, истекая бурой жидкостью из раны. Но не отступает, а вновь бросается в бой. В их схватку вмешивается третий аттури, замахиваясь обоюдоострым, изогнутым мечом. Грурк молниеносно зажал в мощной челюсти его оружие и без особых усилий просто переломил металл напополам, отбрасывая кусок в сторону. От такого поворота событий аттурианец немного растерялся, но тотчас встрепенулся, откинул остатки меча и вооружился двумя веероподобными дисками, достав их из-за поясницы и приведя в боеготовность.
Другая тварь уже успела в это время справиться с ещё одним воином, что оказался явно не готовым к столкновению с таким опасным противником. И десяти минут не продержался. Пал так же, что и первый.
— Трое против двоих, — отзывается Манула, нервно прикусывая губу и крепче прижимая малыша к себе.
А маленький Сид’минд-Гелл рвётся из рук матери, протестующе пища, чтобы тоже увидеть развернувшееся сражение на арене. Молодец какой. Чтоб ещё там понимал! А уже желает лицезреть смертельные бои сородичей. Далеко пойдёт детёныш с такими показателями.
Тем временем Тодинд, не жалея сил, отбивал мощные атаки хвоста и когтей, молниеносно ставил блоки копьём, в унисон рыча вместе с грурком. Зрители всё так же бесновались, взрыкивали, ревели и визжали. Шум, гам, рык и лязганье металла о прочный панцирь – вся эта какофония звуков слилась воедино, закладывая уши. Чувствую, как начинает беспокойно толкаться малыш внутри. Оно и не мудрено. Сама тоже как на иголках. Всё равно волнуюсь за юнца. Он уже весь изранен, но продолжает рваться в бой с нескрываемым энтузиазмом и азартом.
