Не-единственная в Академии (СИ) - Светлая Лючия (читаем бесплатно книги полностью .txt) 📗
— Да! — я подняла на него глаза. Слишком много чего такого было в этом «да». И я поняла, что действительно да. Да, я попала. И попала не только со «знаменитым воином, сильным магом, да и просто очень симпатичным холостым мужчиной», но намного, намного хуже — по лестнице, прямо к нам, поднимался принц Дамиан.
* * *
От этой встречи я по привычке ожидала неприятностей и сразу же замерла, застыла, закаменела, как только сделала шаг к стене — освободить проход представителю королевской династии, следуя элементарной вежливости, выразить почтение поклоном с приседанием. Здесь так принято, почему бы и нет? Заодно и воспользоваться возможностью за кого-нибудь спрятаться, по крайней мере, отойти чуть в глубь коридора, в тень.
«Рада, тебя сейчас никто не может узнать! Успокойся!» — твердила я себе, окидывая взглядом расположение людей на лестничной клетке и в ближайших к ней коридорах. Нужно было оценить перспективы, в том смысле, где сторона, противоположная направлению движения принца и, следовательно, куда мне двигаться дальше, чтобы стать от него дальше, и с какой стеной мне лучше слиться, если он будет идти мимо.
* * *
Ариша, случайно попавшая в поле моего зрения, будто вытянулась навстречу реджи и демонстрировала восхищенье, почтение, радость лицом, фигурой, даже позой. Демонстрировала она и кое-что ещё, о чем сама, пожалуй, будет не рада узнать. Хараевский вытянулся по стойке смирно — сразу видно бравого вояку. Я бы даже посмеялась над каждым из этих двоих, если бы меня не колотила паника. Судя по всему, принц направлялся в сторону ректорского кабинета, и значит, он минует нас и мы быстро останемся у него за спиной.
Я присела в почтительном поклоне, как и Ариша, когда Дамиан, проходил мимо коридора, из которого мы так неудачно почти вышли. В этом присяде боролась с телом, с жутко паникующим и так некстати подводящим меня телом. Оно, моё невероятно непослушное тело, норовило ринуться в забег, а я мучительным усилием воли заставляла себя стоять на месте. Я орала себе во всю силу души: «Рада! Тебя сейчас никто не может узнать! Успокойся!», но то ли тихо орала и сама себя не слышала, то ли орала что-то не то, то ли тело моё не понимало слов… И вот результат — в глазах опять мигнуло, и всё вокруг расплылось радужными, очень красивыми пятнами. И если бы не обстоятельства, я бы даже полюбовалась ими, до того паршивцы были хороши.
Из-за этих пятен я плохо видела, что происходит передо мной. Но для подстраховки и ради конспирации попыталась изобразить на лице такое же выражение, какое только что видела у Ариши — восхищение, почтение, радость, ну и то, чему сама Ариша не обрадовалась, пойми кого я сейчас копирую — немалую толику придури от вида самого принца!
Реджи кивнул Хараевскому (это выглядело как качнувшаяся одна навстречу другой радуга), мазнул по нам взглядом (это я ощутила как молнию, резанувшую меня по сводящим с ума глазам) и прошел в другой коридор. Я чуть не выдохнула от облегчения, чувствуя, что радужное нечто начало удаляться от нас.
Но, во-первых, оно, это радужное, почему-то остановилась, а во-вторых, очень резко, до рези в голове, стало принцем Дамианом, который снова бросил на нас взгляд. Извини, Ариша, что невольно вступила с тобой в соревнование, но сегодня я должна быть первой по уроню придури, и поэтому ещё сильнее растянула губы в самой широкой, какую только мог выдержать мой рот, улыбке. Непоколебимый как всегда принц отвернулся и прошел дальше, в сторону кабинета ректора. Сопровождающие, поигрывая нарядными, хоть и слабыми отблесками радуг, последовали за ним.
Не узнал… Немилосердные боги, не узнал! Я возликовала в душе и даже готова была рассмеяться в голос. Ну, ещё бы! Когда мы встречались раньше, я не улыбалась. Да что там! Тогда о моё лицо можно было бить орехи! Ни в какое сравнение не годится с тем дурноватым выражением, что сейчас на мне надето. Аура, надеюсь, меня не выдаст. Гм… Хотя да, о чем я вообще? Вот это безобразие, что сейчас пыталось отключить меня от моих же органов чувств, совсем не то, что принц Дамиан когда-то видел как мою ауру. Поводов для ликования стало больше.
Я всё же выдохнула с облегчением.
Не узнал! Меня спасла неустойчивая аура. Внешность я и вовсе не беру во внимание: без того жуткого оландезийского макияжа, с тёмными короткими волосами, с длинной челкой на пол-лица я сама вздрагивала, если приводилось случайно словить в зеркале своё отражение. Да ещё эта улыбкой влюблённой крокодилицы…
Улыбка эта оказалась контрольным ударом в висок принцу Дамиану. Упаси немилосердные боги, не в прямом, а самом что ни на есть переносном смысле — в королевском дворце мне было не до улыбок, и потому под маской влюблённой дурочки, увидевшей своего кумира, меня не смог бы узнать ни один безопасник Бенестарии. Я глянула на Аришу. Не смог бы узнать вообще никто, особенно рядом с ней, моей милой мечтающей стать женой принца подругой. Мы так гармонично смотрелись рядом — эти улыбки, эти взгляды, эти склоненные головы…
Выдохнуть-то я выдохнула, но опять кое-чего не учла. Вернее кое-кого. Хараевского. Когда принц с сопровождающими скрылся, а я уже могла попробовать ещё разок свободно вздохнуть, опять услышала голос. Тот самый голос, от которого мне захотелось взвыть:
— Адептка Канпе, вы что, влюблены в реджи?
И тут я поняла, что зрители у моего представления были разные. То, что принц воспринял как будничное явление, декан боевого факультета может воспринять совсем, совсем иначе! И я вздохнула. Громко и отчётливо. Но это не было вздохом облегчения. Потому что вздохнула я… томно. И неспешно, чтобы это выглядело естественно, стерла улыбку влюблённой идиотки со своего лица, продолжая смотреть в тот коридор, где скрылся высокий гость Академии.
И вот только потом повернулась к Хараевскому и вздохнула ещё раз, уже с сожалением. И сожаление это было совсем не наигранным. Я сожалела, что этот носатый орёл оказался рядом в такой момент. Хотя объяснила я своё сожаление, конечно, причиной совершенно другой, пусть и не правдивой, но вполне правдоподобной:
— Каждая девушка хоть немного влюблена в прекрасного принца, — я философски пожала плечами и всё ещё немного затуманенным взглядом уставившись на декана боевиков.
Рядом со мной горячо, хоть и совершенно молча, согласилась Ариша: она так яростно кивала головой, подтверждая мои слова, что мне хотелось погладить её по волосам и поцеловать в лоб за эту, такую своевременную и неожиданную поддержку. Хараевский прищурил один глаз, а над другим приподнял в сомнении бровь, и всё так же пронзал меня взглядом, что в сочетании с его незабываемым носом выглядело очень и очень скептически.
Я сделала смущенное лицо и опустила взгляд. Жаль, под длинной юбкой не было видно моего ботинка, ковыряющего пол. Я-то и не ковыряла им ничего — к чему в такой критический момент лишать себя привычной точки опоры? Пусть думает, что хочет, а мне сейчас нужно из этой ситуации как-то выскочить.
— У вас так перекосило сейчас ауру, что я не сомневаюсь в ваших сильных чувствах, — Хараевский знакомым жестом сложил на груди руки и смотрел пронзительно и недоверчиво. Пришлось снова примерять улыбку, которая, по моим ощущениям, вовсе не была радостной.
— Вы нас простите, господин декан, но моя подруга очень спешит, у неё ещё сегодня два занятия. Ещё раз прощу прощенья, нам надо идти, — я вежливо поклонилась, сделала маленький поклон с приседанием, как здесь было принято, и быстро потащила Аришу вниз по лестнице, не дав ей выразить свой протест.
Пришлось немного, почти случайно, прижать её к стене, уворачиваясь от совсем не густого потока адептов. Но как я ещё могла остановить готовую сорваться с Аришиного языка лавину возмущений? Я прекрасно понимала, что оторвала её от «знаменитого воина, сильного мага, да и просто очень симпатичного холостого мужчины», лишила возможности если не пообщаться с ним (станет он общаться с какими-то девчонками, как же!), то хотя бы посмотреть на него вблизи. Но это были ещё не все мои грехи перед ней — я прикрылась не существующей необходимостью, да и сослалась не на кого-нибудь, а на Аришу.
