Некроманты любят сыр (СИ) - Танари Таша (читать книги без регистрации полные TXT) 📗
— Помянем! — хором гаркнули некросы.
Остальные отчего-то промолчали, но выпили дружно всем присутствующим составом.
Говард закусил маринованным огурцом и, похрустывая, обнадежил:
— Та не-е-ет, куда ей тщедушной.
— За любовь! — раздался женский голос.
Я так поняла, это были те молоденькие магички с отделения бытовой магии, которых целители притащили дабы разбавить преимущественно мужское собрание.
Никто не возражал, все снова выпили. Говард доел огурец и продолжил:
— А вот вторая его невеста вполне могла и убить. Собственно, она за тем и выкопалась. И я вам скажу, это не женщина, это…
— Умертвие! — встрял некто шибко умный.
— Сам ты умертвие, — не оценил рассказчик.
— Ну раз выкопалась, — уже не так уверенно, но все же возразил этот не пожелавший сдаваться… наверняка из криминалистов.
Все на него зашикали и он умолк. А Говард тоже заговаривать не торопился, видимо, нагнетая напряжения для большего эффекта. И вот в этой неожиданной тишине раздался вполне себе такой отчетливый храп. И главное, рядом совсем раздался. Мы дружно повернули головы на звук, заинтригованные сим неожиданным действом. Ну просто в зале точно никто не спал, это видно было.
— Ик! Хр-р-р… пш-пш…
Мать моя женщина неизвестная, благослови ее Пшенка!
Я вспомнила, что так и не сподобилась вытряхнуть Пискуна из отставленного в сторонку бокала Говарда. Как-то не до червя было, тут такие страсти с некромантских полей. Да и, честно говоря, его судьба меня не сильно-то и заботила.
— Глядите-ка, а он неживой и светится! — все уставились на абсолютно теперь уже пустую посудину, на дне которой мирно почивал Пискун. И храпел.
— Ик!
И икал. Храпел и икал.
И светился.
Странный червяк, поразительно непредсказуемый.
Но, как я уже говорила, народ у нас закаленный, чего только не повидавший за годы практики, а потому присутствующие быстро потеряли интерес к упившемуся до светящихся звездочек червяку и вернулись к животрепещущей теме с ревнивой почившей невестой. Мне тоже было очень интересно, чем там дело кончилось, но не судьба.
— Алеста, деточка, а чего это у меня на стойке, — вкрадчиво над ухом озвучил Тараг, — да чего уж там, у клиента в бокале, червяк делает? Дезинсектору рыло набить или…
— Или, — покаянно пискнула я. — Понимаешь, тут такое дело…
Договорить не успела, потому как и Палтус подтянулся.
— Святоша, какого рогатого твое недобитое посмешище сияет словно карманный маячок в ночи?
И вот хороший же вопрос! Но, как это с ними и бывает, неудобный.
— То есть, то, что он храпит, тебя не смущает? — попыталась я потянуть время.
А сама все старалась хоть краем уха уловить рассказ Говарда. Вот тупой скальпель! Кажется, он уже перешел к следующей свадьбе.
— Меня твоя беспечность смущает! У тебя измененное умертвие продолжает трансформироваться, а ты только его мутировавшие дыхательные функции отметила?
И куда только все обаяние Палтуса испарилось? Видимо, для меня это дефицитное качество не предусматривалось.
— Что? — мы с Тарагом были в данном вопросе крайне единодушны. Он, правда, продолжил: — Так эта дрянь еще и неизвестно на что способна?
— Пискуша не дрянь! — внезапно так обидно за червячка стало. — Он маленький, но очень смелый и воинственный… э…
— Ну-ну, продолжай, — ехидно подначил Палтус.
— Злые вы. А он, между прочим, сегодня за мою честь знаешь как постоял?
— Мы все еще о пьяном черве сейчас разговариваем? — уточнил Тараг. — Ну так, для ясности.
— Да! — это мой куратор.
— Прости! — это уже я.
— Некросы, — буркнул Тараг и, взяв бокал, явно собрался смыть Пискуна в канализацию. — И когда я уже привыкну?
— Сто-о-ой! — теперь чудеса единодушия проявили мы с Палтусом.
Тараг замер и одарил нас таким взглядом, что мне даже неловко сделалось. Будто мне снова лет шесть и я пробралась в келью к наставнице, нацепила ее красивые туфельки на каблучках, а на голову наволочку натянула. И тут-то меня и застукали.
Проще говоря, как на тугоумных он на нас смотрел.
— Алеста, поведай-ка мне, чего на самом деле было в том бокале? — подозрительно ласково поинтересовался Палтус.
— Хм-м-м, тридцать ли рома, пятнадцать ли ежевичного сока, восемь капель…
— Ты отлично поняла, о чем я спрашивал! — прервал мою жалкую попытку съехать с темы прозорливый куратор. — Давай выкладывай, чем ты накачала Говарда, что этот закоренелый молчун и нелюдим сегодня стал гвоздем вечера? Еще и, — Палтус с многозначительным видом указал мне за спину, — в глазах женщин весьма приукрасился.
Я обернулась и с неудовольствием пронаблюдала, как бывший печальный, а теперь вполне довольный жизнью некромант под всеобщий хохот заканчивает рассказывать очередную байку.
Эх, так и не узнаю, чем дело кончилось!
К слову, то, что ему попеременно улыбались три барышни, непонятно когда просочившиеся в сугубо мужскую компанию за барной стойкой, меня совсем не удивило. Говард и в начале вечера ничего такой был, крепкий, опрятный, с налетом загадочности. Ну а хорошо подвешенный язык всегда очков добавляет.
Именно об этом я и сообщила своим друзьям. Тараг только хмыкнул, махнул на нас рукой и отошел выполнять поднакопившиеся заказы. А вот Палтус глумливо поделился:
— А ты сейчас необъективна! Ты же тоже в некотором роде женщина.
Можно было бы оскорбиться на это «в некотором роде», но лично я выше всяких мелочных придирок к словам. Разумеется, я поняла мысль, которую хотел донести до меня друг. И потому прикинула про себя, чем бы его угостить, когда бдительность потеряет. Вслух же со вздохом призналась:
— Там уверенность в себе, легкость общения, заряд оптимизма и жажда жить, кажется.
— Кажется? — Палтус схватился за голову.
— Ты этого червя своим корявым «накус-выкусом» еще у меня дома как-то странно закольцевала в самоподпитывающийся поток. А теперь даже страшно представить, что за тварь из него получится.
Мы, не сговариваясь, скосили взгляд на слегка померкшего, но все еще окутанного зеленоватым свечением Пискуна. Мне страшно не было, червячок мирно дремал, и уж не знаю, была ли в том вина чар или сказались насыщенный день и некоторая порция выпитого, но вместо разумного со всех сторон предложения уничтожить эту невольную жертву обстоятельств, я уверенно заявила:
— И ничего и не тварь. У него имя есть! И он мой питомец, сам сказал. Возьму с собой в этот, как его, Мухомрийск, буду дрессировать на досуге.
— Ну не знаю, неизученный образец, подвергшийся нелицензированному вмешательству и…
— А ты мне направление на практику рыбьим жиром извазюкал! — привела я аргумент.
Палтус покачал головой и вздохнул.
— Я серьезно, он хоть и мелкий, но с подобными экспериментами не шутят.
— Слушай, я же к выпускнику ЛАМа еду. Какому-то там невероятно способному. Если что-то пойдет не так, подкину ему Пискуна в ящик стола и скажу, что он сам приполз.
Палтус рассмеялся и погрозил мне пальцем:
— Святоша, Пшенка точно куда-то отлучилась, когда тебя в ее обитель пристраивали.
Я на эту вопиющую наглость фыркнула и кивнула на Тимьяну.
— Иди девушку развлекай. А божий промысел, — неопределенно повращала рукой в воздухе, — нам неведом. Так наставница всегда говорит.
И все-таки застать хвост рассказа о последней свадьбе я успела. Специфическая история, когда не знаешь тебе больше смешно, страшно или неловко. Наверняка все в этой жизни слышали и не раз выражение: «только через мой труп!». В данном случае вышло абсолютно дословно.
— А я им и говорю, позвольте, но я некромант, а не священник! — громко возмущался Говард.
— Как романти-и-ично! — закатив глаза, вздохнула одна из девушек справа от него.
Любопытные у нее представления о романтике. Свадьба зомби… ну такое.
— Последняя воля — закон, особенно, если она нотариусом заверена и оплачена честь по чести, — с хрипотцой в голосе и значением во взгляде произнес пожилой мужчина, тоже прислушивающийся к разговору. — Вот помню, лет пять назад случай был…
